Приторный запах дешевых духов и восточных благовоний ударил в ноздри так, что выступили слезы. Спросить дорогу было не у кого, ни одной таблички с названием улицы Лиза не видела. Она повернула назад, ускорила шаг, почти побежала.

– Если вы предпочитаете девушек… – чернокожая толстуха с вытравленными до лимонной желтизны волосами тронула ее за рукав.

– Новое эротическое шоу, очень оригинальное, только сегодня специальные скидки…

– Леди, традиционный мужской стриптиз, пять исполнителей по цене одного!

Она уже бежала, глядя прямо перед собой, не разбирая пути, а грязный квартал все не кончался. Из-за угла выскочили два одинаковых бритоголовых парня в военных шинелях и преградили дорогу. Шинели распахнулись, под ними были голые тела.

– Специальная скидка, только для вас, пятьдесят за обоих за два часа, семьдесят за ночь! Леди, ночь с нами обоими, всего за семьдесят долларов, останетесь довольны! – сообщили они хором, с одинаковыми щербатыми улыбками.

Лиза почувствовала, как медленно, тяжело сгущается вокруг воздух. Толпа сказочных уродов обступила ее со всех сторон, и выхода не было, разве только оторвать подошвы от асфальта и взлететь.

Она шарахнулась в сторону от парочки в шинелях и увидела просвет между домами, дальше тянулся темный безлюдный переулок, но бежать туда не рискнула, панически заметалась, пытаясь сообразить, куда разумней драпать, вперед или назад. Помчалась вперед и вдруг услышала собственный негромкий сдавленный крик. Кто-то схватил ее за плечи, остановил, держал очень крепко и не давал вырваться.

– Елизавета Павловна, что с вами? Успокойтесь!

Она не сразу сообразила, что говорят с ней по-русски и обращаются по имени-отчеству.

– Удивительно, как вы умудрились из всех кварталов выбрать именно этот, самый опасный и непристойный. Он ведь единственный на весь Монреаль.

Она наконец успокоилась. Перед ней был Красавченко, сотрудник МИДа, милый, добрый, замечательный Красавченко. Настоящий дипломат с аккуратным седым «бобриком», мягкой улыбкой и всепонимающими глазами.

– Анатолий Григорьевич, я заблудилась… – забормотала она, вцепившись в его руку.

– Ну, все, все, мы уже вышли из неприличного квартала. Не нервничайте так. У вас что, карты нет?

– Есть. Но у меня с детства топографический идиотизм, к тому же здесь сбиты таблички с названиями улиц. Наверное, мы уже опаздываем на банкет? Вы знаете, как добраться до нашей гостиницы?

– Разумеется, знаю. Я наизусть знаю этот город, пять лет проработал в посольстве. На самом деле гостиница совсем близко, минут десять ходьбы. Так что, если не возражаете, давайте зайдем в кафе. У нас есть время. Вам надо отдышаться, спокойно выпить чашку кофе. Вот здесь отличная французская кондитерская.

Сразу за порнокварталом начались богатые, благопристойные улицы, где шла обычная городская жизнь.

– Место, куда вы попали, – что-то вроде резервации для наркоманов, дешевого порно и прочих прелестей, – объяснил Красавченко. – Каким же ветром вас туда занесло, Елизавета Павловна?

«А вас?» – мелькнуло в голове у Лизы, но спрашивать она не стала.

В маленькой французской кондитерской не было ни души. Розовый окрас стен, стеклянные низкие столики, мягкие цветастые диваны и кресла. В центре – многоярусный фонтанчик с разноцветными радужными струйками, бьющими из огромного фарфорового апельсина.

– Сейчас пройдет шок, и вы станете активно думать, как их всех спасать, этих падших личностей. Из ублюдков-агрессоров они превратятся для вас в невинных жертв социальной несправедливости. – Красавченко усмехнулся и притронулся к ее руке. – Здесь чудесные пирожные. Вы любите сладкое?

– О том, как их спасать, я думать не буду. И сладкое не люблю, – проворчала Лиза.

– Это грустно.

– Что именно?

– И то и другое. Ну, от фруктового салата и чашки кофе-«капуччино» вы ведь не откажетесь?

Красавченко снял с нее пальто, при этом легко и откровенно провел пальцами по ее шее, как бы поправляя ей волосы на затылке.

«Это что-то новенькое, – удивленно заметила Лиза, – откуда такая фамильярность? С какой стати?»

Пальцы у нее были ледяные. Глаза тоже. Вообще, когда шок действительно прошел, она разглядела, что не такой уж он милый и добрый. А в самом деле, как же ему удалось оказаться в нужном месте в нужное время? Он что, шел поразвлечься с дешевыми проститутками? Или решил побаловаться марихуаной? Ведь не мог же заблудиться, сам сказал, что отлично знает город. Стало быть, он следил за ней? Ерунда какая-то.

Лиза удобно устроилась на мягком диване, еле сдержалась, чтобы не скинуть сапоги и не поджать ноги. Красавченко уселся напротив, в кресло.

– Я вас заметил в торговом центре, в отделе игрушек. Хотел подойти, но у меня есть принцип: не трогать женщину, которая делает покупки. А потом вы пошли так быстро, почти побежали.

«Я шла медленно. Я долго стояла, тупо пытаясь разобраться в карте. Я обращалась к прохожим…» – заметила про себя Лиза.

– Вы побежали, а у меня одышка. Все пытаюсь бросить курить, – продолжал Красавченко, – я ведь давно хотел познакомиться с вами поближе. Но не было формального повода.

Фруктовый салат украшала затейливая розочка из взбитых сливок. Кофе был с легким привкусом ванили. Красавченко ковырнул ложкой свое пирожное, многослойную конструкцию из желе и суфле, но есть не стал, залпом выпил минералку и тут же закурил. Лиза подумала, что сладкого он тоже не любит, и с удовольствием принялась за свой салат.

Она ела не спеша, прихлебывала кофе, он смотрел на нее пристально, не моргая. Да, она уже заметила, что он хочет познакомиться поближе, только не могла понять зачем. Неприятно было то, что он разыгрывал перед ней спектакль. Изображал настойчивый мужской интерес. Все выглядело вполне натурально. Чересчур натурально. Ей было слишком много лет, чтобы обмануться в таких вещах. Она прекрасно знала, как смотрит мужчина, который в самом деле влюблен.

Господин Красавченко старательно пялился на нее. Раздевал взглядом, ощупывал и при этом многозначительно облизывал губы. Казалось, в его бледно-зеленых, чуть прищуренных глазах были дополнительные железы, которые активно вырабатывали сало. Наглый сальный взгляд. Пародия на влюбленность. Человек с пластмассовым лицом, очень похожий на дипломата, но не настоящего, а из мексиканской «мыльной оперы». И даже запах его хорошего одеколона отдавал дешевеньким мыльным душком.

– Находить формальные и неформальные поводы для более близкого знакомства – это азбука вашей профессии, – улыбнулась Лиза, покончив с салатом и закуривая, – на то вы и дипломат, чтобы легко общаться даже с теми, кто не хочет с вами общаться.

– И не скрывает этого, – добавил Красавченко, многозначительно улыбнувшись. Но тут же его лицо стало лирически-серьезным. Он перевел взгляд с ее губ на шею, и даже сглотнул при этом, и даже протянул руку, поправил выбившуюся прядь. – Вам очень идет такая прическа, Лиза, – он резко убрал руку и немного покраснел.

«Вот у кого надо учиться властвовать собой, – подумала Лиза, наблюдая мастерски выразительную мимику дипломата, – будь я лет на пятнадцать моложе, поверила бы. А сейчас – фигушки».

– Анатолий Григорьевич, у вас неудачное пирожное? Вы совсем не едите.

– Все на вас смотрю, Елизавета Павловна. Пытаюсь понять, в чем секрет. И кажется, почти понимаю. Не в том дело, что вы красивы, умны, успешны, хотя это тоже важно. Вы излучаете здоровую энергию. Свет и тепло. Знаете, одни поедают энергию собеседника, другие, наоборот, щедро заряжают всех страждущих. Вот вы заряжаете. Отдаете. Вам этого никто не говорил?

«Ну, ты, батенька, загнул, – весело подумала Лиза, – идешь напролом. Любопытно бы узнать, что тебе на самом деле от меня нужно?»

– Спасибо, Анатолий Григорьевич. Мне редко говорят комплименты.

– Это не комплимент. Скорее предостережение.

– Почему?

– Отдавая энергию, вы ее теряете. Вам надо как-то восстанавливаться, заряжаться. Есть много разных способов. Музыка, свежий воздух, спорт, секс. Впрочем, на все это у вас, вероятно, нет времени. Я знаю, как много вы работаете.