Но уже было слишком поздно. Из-за неуместного чувства долга и своей одержимости тем, что он мог бы однажды ей дать, он забыл о том, что мог бы делать каждый день. В богатстве и в бедности. В болезни и в здравии.

Пока смерть не разлучит их.

– Почему ты не приехал за мной? После моего отъезда.

Он посмотрел ей в глаза.

– Я хотел.

Сильнее, чем жаждал дышать.

– Ты же обещал.

– Я хотел, – повторил он. – Джек... но ты же отправилась путешествовать. Что я мог тебе предложить? Никчёмную жизнь, отягощённую прошлым.

Она раздражённо вздохнула.

– Ты мог бы дать мне будущее с человеком, которого я любила, болван. Я же всегда мечтала только об этом.

Правдивость этих слов заставила его взбунтоваться, и он решил, что с него хватит. Эбен провёл двенадцать лет, не прикасаясь к ней. И больше так не мог. Он протянул руку и обнял Джек, её обнажённая кожа на ощупь напоминала шёлк. Он притянул любимую к себе, и она подчинилась, положив руки ему на голову, а Эбен уткнулся лицом в её живот, вдыхая аромат Джек.

– Ты мог бы дать мне всё, о чём я мечтала, – прошептала она.

Это до сих пор было в его власти.

– Я всё испортил.

– Вот именно.

– С самого начала.

– Нет. Только с середины.

Казалось, что с тех пор прошло много времени. Целая вечность.

Нет. Казалось, что всё осталось в далёком прошлом.

Он поднял голову и посмотрел на неё.

– Ты не можешь выйти замуж за своего идиотского шотландца.

Джек склонила голову.

– Почему же?

– Потому что он никогда не будет любить тебя так, как я.

Её взгляд смягчился, и в его душе разлилось тепло, как будто в первый весенний день треснул лёд.

– Он никогда не заставлял меня страдать, как ты.

Эбен встал, и обхватил её лицо руками.

– Мне очень жаль. Господи. Позволь мне всё исправить. Скажи мне, как всё исправить.

– Я всего лишь хотела, что бы ты выбрал меня, – сказала она. – Чтобы ты любил меня.

– Так и есть, – ответил он, завладевая её губами в долгом страстном поцелуе, отчаянно желая прикоснуться к ней. Ощутить её тело. – Чёрт, Джек. Всё... всё, что у меня есть ... и я сам... всё принадлежит тебе.

– Мне не нужно всё, – прошептала она. – Мне нужен только ты.

– Я всегда был твоим, – прошептал он. – Даже, когда мы находились на разных концах света, когда нас разделял десяток лет, у тебя был я.

Они снова поцеловались, долго и неспешно, пока Джек не задрожала в его объятиях.

Он мгновенно направился к очагу, и, повернувшись к ней спиной, наклонился, чтобы чиркнуть кремень и развести огонь. Как только пламя разгорелось, Эбен оглянулся, ожидая увидеть Джек где-нибудь вдали от кровати, там, где они смогут поговорить, обсудить прошлое и начать всё заново.

Однако она находилась на своём законном месте, снова в его постели. Натянув одеяло до подбородка, Джек наблюдала за Эбеном, а в её глазах отражались оранжевые блики пламени.

– Возвращайся в постель, – тихо проговорила она самые восхитительные слова на свете.

Он покачал головой, направляясь к столу в дальнем конце комнаты, где оставил свою скрипку. Взяв её, он снова повернулся к Джек.

– Я перед тобой в долгу.

Глаза Джек расширились, она села в постели, прижимая простыни к груди. На её лице заиграла улыбка.

– С той самой ночи я жалею, что не играл для тебя каждый вечер, – тихо проговорил он. – Я лежал в этой самой кровати, вглядывался в темноту и думал, осталась бы ты, если бы...

Эбен не закончил предложение, вместо этого поднёс инструмент к подбородку, опустил смычок на струны и принялся играть для любимой женщины. Он закрыл глаза, как только зазвучала мелодия, вкладывая в неё всё своё сожаление, желание и любовь к Джек, которая каким-то чудом к нему вернулась. Он играл так, словно это был его единственный шанс убедить её остаться, единственная возможность её вернуть... единственная надежда.

Когда последние звуки музыки затихли, он открыл глаза, сразу же отыскав лицо Джек, и увидел слёзы на её щеках.

– Эбен, – прошептала она, его имя прозвучало, словно молитва, согревая его тело изнутри. – Мне так этого не хватало.

Он опустил скрипку.

– Счастливого Рождества, Джек.

По её щеке скатилась огромная слеза.

– Я люблю тебя, – прошептала Джек.

Эбен тут же кинулся к ней, бросив инструмент на ковер. Он забрался на кровать, прижал её к себе и поцеловал.

– Ты холодный! – взвизгнула она.

– А ты моё солнце, – ответил он, притягивая её ближе, наслаждаясь её теплом.

Любя её.

Она улыбнулась, уютно примостившись у него на груди. Упиваясь ощущением её восхитительного тела, прижатого к его собственному, он поцеловал Джек в макушку.

– На это Рождество идёт снег.

Она зевнула, уже закрыв глаза.

– Чудо.

Казалось, он не выпускал любимую из объятий целую вечность, пока её дыхание не стало ровным и глубоким, и она не заснула в кольце его рук, которые согревали и оберегали от всего остального мира.

Он не смел заснуть, часами лёжа в темноте. Боясь, что, когда проснётся, её не окажется рядом.

Боясь, что чудо долго не продлится.

Глава 9

Остров Наксос, два месяца назад

Джек стояла в арке Апполона, глядя на Эгейское море, но не замечала ни сапфировой синевы воды, ни блеска заходящего солнца, когда вдруг за её спиной послышался голос Фергюса Макбрайда:

– Золотая или свинцовая?

Оторвавшись от размышлений, Джек обернулась и обнаружила шотландца, прислонившегося к массивному каменному дверному косяку, его руки были скрещены, а на красивом молодом лице играла пытливая улыбка. Она покачала головой.

– Не знаю о чём...

– Золотая или свинцовая? – повторил он. – Какая из стрел Эроса?

– Ни та, ни другая.

– Обманщица.

Услышав обвинение, она издала удивлённый смешок.

– Прошу прощения, но это не ложь.

– Жаль. Я надеялся, что тебя пронзит золотая, и ты воспылаешь ко мне любовью, милая.

Его широкая, обаятельная улыбка оказалась очень заразительной.

– Тебе двадцать шесть, и ты настолько красив, что вполне можешь заставить девушку решить, будто за ней явился сам шотландский дьявол. Ты мог бы заполучить любую женщину, какую пожелаешь.

Он подмигнул Джек.

– Возможно, я искал женщину постарше, которая возьмёт меня на поруки.

Она махнула рукой в сторону деревушки, где они с тётей Джейн провели последний месяц.

– Моя тётя сейчас читает на веранде.

Его смех потонул в море и растворился тишине. Через какое-то время Фергюс спросил:

– Согласна?

Она встретила тёплый взгляд его карих глаз.

– На что?

– Взять меня на поруки?

Джек оказалась в замешательстве. Фергюс путешествовал с ней и тётей Джейн уже три месяца. Леди Дарби славилась коллекционированием прихлебателей, но их знакомство в Константинополе по прихоти тёти, закончилось тем, что Фергюс и Джек стали друзьями. Никогда, за всё то время, что они провели вместе, ей не приходило в голову, что Фергюс может расценивать их дружбу... как нечто большее.

– Ты... – начала она, но умолкла.

Он робко улыбнулся.

– Ты сказала, что устала от путешествий.

Это было правдой. Тётя Джейн могла бы спокойно провести остаток своих дней на чемоданах, так и не вернувшись в Лондон. Но двенадцать лет оказались слишком долгим сроком для Джек, за это время она поняла, что тоскует по дому.

Тоскует по мужчине, который когда-то олицетворял для неё дом.

Джек встретилась взглядом с Фергюсом.

– Устала, но... – она снова не закончила мысль.

– Ты устала быть компаньонкой, а я не могу путешествовать по миру вечно. Ко мне взывает мой дом в Шотландии, и, в конечном счёте, мне понадобится жена.

– В конечном счёте.

Фергюс беспечно пожал плечом.

– Зачем ждать, когда у меня уже есть такой хороший друг.