– Ничто не доставит мне большего удовольствия.

– Чтобы восполнить отсутствие семьи в праздник, – продолжила пожилая женщина, – я буду потчевать вас рассказами о герцоге и о том, каким человеком, возможно, он когда-то был. – Слова тяжким грузом легли на плечи Эбена. – Например, вы знаете, что он и моя племянница когда-то были помолвлены? – с неким самодовольством добавила тётя Джейн.

Эбен услышал, как у Джек перехватило дыхание. Услышал и ему сделалось тошно. Потому что и ему от этого вопроса стало трудно дышать. Неужели это подходящее слово для их отношений в прошлом? Помолвлены? Ведь между ними было нечто большее. Нечто, что нельзя просто взять и вычеркнуть из жизни. Но всё оказалось забыто, как прошлогодний снег, растаявший на солнце, в одно мгновение он лежал на земле и вот исчез.

Не всё так просто.

Он встретился взглядом с Джек, которая стояла на другом конце кухни, и прочёл в её глазах воспоминания о прошлом и испытал сожаление, увидев в них правду. С сожалением, Эбен признал и другую правду - он никогда не переставал её любить. И никогда не перестанет. Даже когда она выйдет замуж за другого.

Он ощутил отчаянное желание покинуть эту душную комнату, полную воспоминаний.

– Если снег не позволяет тебе уехать, – сказал он деловому партнёру, – так тому и быть. И если этим сумасшедшим женщинам нечем заняться, кроме как готовить для тебя, ради бога. Но мне нет нужды оставаться и слушать глупые истории о стародавних временах. Мне надо работать.

С этими словами он вышел вон.

Глава 4

Канун Рождества, тринадцать лет назад

Гром сотрясал стены Дарби-Хауса, свирепая буря грозила разрушить дом до основания, и Джек содрогалась вместе с особняком. Её зубы не переставали стучать, пока она мчалась по тёмным коридорам в библиотеку, не нуждаясь в освящении, чтобы отыскать потаённую дверь в дальнем углу. Она могла найти её в темноте, даже с закрытыми глазами.

Дверь распахнулась прежде, чем она успела до неё дотронуться. На пороге стоял он. В одних брюках и рубашке навыпуск, одетый наспех, потому что спешил к ней. Он всегда приходил.

Джек бросилась в его объятия, Эбен поймал её и прижал к себе, опустив подбородок на её голову.

– Я здесь, – прошептал он. И повторил: – Я здесь, любимая. – Он поцеловал её в макушку и крепче обнял.

– Ты... ты п-пришёл, – прощебетала она.

– Как только услышал, что начинается буря, – проговорил он, и она почувствовала, как слова пророкотали у него в груди. – Я всегда буду стремиться к тебе.

Его клятва немного её успокоила.

– Так глупо. Это всего лишь непогода.

– Дело не в погоде. А в прошлом. – В ту ночь, когда страшная гроза застала её родителей посреди пути, гром напугал лошадей, и экипаж, поскользнувшись на булыжниках, скатился в ледяную Темзу.

В то время Джек едва исполнилось четырнадцать, и с тех пор она не выносила грома. Если Эбен был дома, она бежала к нему и притворялась храброй. Но он знал правду.

Она сделала глубокий вдох. Выдохнула. И сосредоточилась на обнимающих её руках. На тепле его тела. На самом Эбене.

– Ты здесь, – прошептала она.

– Слава Богу, – отозвался он, гладя её ладонями и крепко держа в объятиях. – Знаешь, сколько ночей я провёл без сна, наблюдая за вспышками молний? Слушал раскаты грома за городом, и пытался усилием воли заставить бурю держаться подальше от Лондона? И от тебя.

Она спрятала лицо у него на груди, почувствовав душевный подъём от его признания.

– Ты же не можешь влиять на погоду, – прошептала Джек.

– Но не значит, что не могу попытаться, любовь моя, – сказал Эбен, прижимаясь губами к её макушке. – И пока я здесь, в Лондоне, и близко не подпущу к тебе грозу.

Клятва была смехотворной. Невыполнимой. И всё же Джек ей поверила.

Пока он сжимал её в объятиях, гром поутих, будто Эбен и правда мог им управлять силой мысли. Когда буря, наконец, рассеялась, она подняла голову и посмотрела на него, вцепившись в его рубашку.

– Ты здесь. Я не была уверена, что ты приедешь.

Он убрал прядь волос с её лица, его зелёные глаза потемнели и стали сулить исполнение всех желаний.

– Конечно, я приехал. Сейчас же Рождество.

Джек зарделась.

– Тебя не было семьдесят три дня.

Он кивнул, как будто тоже считал дни.

– Жаль, что не смог приехать раньше. Я собирался сделать тебе сюрприз завтра.

Она улыбнулась.

– Прекрасный вышел бы подарок на Рождество, но я рада, что ты объявился раньше. – Она коснулась ладонью его щеки, где вот-вот грозилась пробиться щетина. Хотя, скорее, обещала. – Хочу проводить с тобой как можно больше времени, каждую лишнюю минуту, что смогу украсть.

Он отстранился, взял её за руку и провёл через потайную дверь в музыкальную комнату.

– Если собираешься воровать, – прошептал он, – делай это у меня дома, тогда твоя тётя Джейн не задаст мне взбучку за то, что я сбиваю тебя с пути истинного.

Джек усмехнулась и закрыла за собой дверь, пока Эбен зажигал маленькую лампу на пианино.

– Все и так будут знать, что это я сбиваю тебя с пути.

Он сел на низкую скамью и привлёк её ближе, она встала между его длинных ног. Джек приподняла его лицо, подмечая круги под глазами, новые морщинки вокруг рта, из-за которых Эбен выглядел старше своих двадцати одного года. Проведя большими пальцами по тёмным бровям, она мягко проговорила:

– Ты выглядишь усталым.

Он притянул её ближе, прижался лбом к груди Джек и сделал глубокий вдох, будто её аромат мог вселить в него силы. Затем Эбен отстранился и сказал:

– Поместье в упадке. Арендаторы страдают. Стада поредели. Наступила зима, а с ней пришли холода, денег нет. Фермеры рассержены, сокрушены и полны печали... он за всю жизнь палец о палец не ударил.

Его отец.

Джек крепко обняла Эбена, обвив его всем телом, желая развеять все печали.

– Ты всё исправишь.

Он сделал ещё один глубокий вдох.

– Я не знаю, как, – прошептал он. – Поместье висит на волоске. Список насущных дел длиннее и дороже, чем позволяют время и средства. Каждый час что-то ломается, и всякий раз ремонт нужно проводить быстрее, чем в предыдущий. Мельница в Уэльсе практически развалилась. Скот в поместье в Суррее косит болезнь. Еды для арендаторов в Ньюкасле не хватает.

Беды свалились на Эбена разом. Со всем этим невозможно разобраться мгновенно.

Он усадил её к себе на колени.

– Я не в состоянии исправить ситуацию. Я такой же, как и он.

Она покачала головой.

– Ты в десять раз лучше, чем он. В сто.

Закрыв глаза, он прижался лбом к её лбу.

– Никто тебе не расскажет, как трудно нести ответственность. – Он открыл глаза, и устремив взгляд на какую-то дальнюю точку за её плечом, добавил: – Никто тебе не скажет, что всё, что тебе остаётся - это сдаться.

От этих слов ею завладел страх. Она покачала головой и потянулась к нему, будто могла остановить неминуемое.

– Эбен, – сказала она. – Позволь мне помочь.

Его острый взгляд метнулся к Джек. Он догадался.

– Нет.

Она вздохнула.

– У нас полно денег. Их не хватит, чтобы спасти герцогство, но, чтобы оказать помощь, вполне достаточно. – Она снова обхватила ладонью его щёку. И повторила: – Позволь мне помочь.

Он покачал головой.

– Нет. Я не возьму у тебя денег. Я один должен исправить все ошибки. Искупить все грехи. Ответственность лежит только на мне. У меня есть план. Я не позволю тебе думать, что женился на тебе не из-за тебя самой, а по какой-то другой причине. И не позволю тебе выйти за меня замуж, думая, что я меньшее, чем ты заслуживаешь.

Они спорили на эту тему уже дюжину раз. Сотню. При личных встречах и в письмах. И Джек понимала, что давить на него не стоит. Поэтому она приложила ладони к его лицу и сказала ему правду:

– Лучше тебя никого нет.

Когда она притянула его к себе и поцеловала, Эбен застонал, не в силах сопротивляться искушению. Он обхватил её лицо руками, не позволяя пошевелиться, беря инициативу на себя.