Захлопнул холодильник, открыл. Захлопнул снова. Втянул голову в плечи, снова обернулся. Ничего. "Т" - тупик. Электропроводка. Один ключ, заржавевший, не использовавшийся никогда торчал из выбоины, обмазанной цементом.

Окончательная правда добывается на ощупь. Развернулся, подошёл, провёл по стене рукой. Ну, да кирпич. Приехали.

Тихо вышел прочь. Незамеченным встал на эскалатор. Хотел взбежать по нему, но не смог, притаился, сгорбился. Трамвайная остановка в двадцати недоступных шагах. Не дошёл до скамейки, лишь до фонарного столба. Прислонился к нему и сел на корточки.

Нашарил последний леденец в кармане. Дюшес. От леденца стало лучше и сразу намного хуже. Порезал язык. И от этого лучше, и опять хуже.

"В общем, должно происходить хоть что-нибудь. Кроме любых мыслей. Этого не надо, не сейчас".

Трамвай.

"Встань и зайди".

Стоя на первой ступеньке, так и ехал до кольца. Полупустой трамвай, но кондукторша не проявила желания обилетить. Провинциальные люди приметливые, жизнью учёные.

За кольцевой остановкой, за Агнищевым в широком небе плескалась настоящая весна. Слякотная, в проплешинах и лужах. Драные мартовские облака, в кустах воробьи прыгают, галдят, ветер.

Ветер, воздух... Он был зрим, но и только. Его можно было видеть, но нельзя вдохнуть.

Сильная боль под ключицами, под пальцами, люто вцепившимися в них.

Красивейшая полифония сотового: хорал Баха.

Не сразу ответил. С рукой было невозможно, как если она принадлежала бы герою дешёвого хоррора, и в неё вселился дьявол.

- ...Мария?

- Ты где?

- ...я? Возле ада.

- Что ты там делаешь? То есть, ты не приехал? Ты не в столице?

- ...да, нет.

- Почему ты так сопишь? Ты простыл? Ромка! Где ты конкретно? Отвечай, бл!

- ...возле ада.

Дальше с той стороны было:

...так это не шутка? Родился в Агнищеве? Что я знаю о нём? Да уж побольше твоего! И про виварий, и про детдом, и про живодёрни! Суки, суки лицемерные! Стой... Никуда не уходи! Я скоро приеду!.. Ты в чём себя винишь? Не дёргайся, Ромка. Просто посиди, полежи, я скоро буду. Слышишь, тебе кажется, что не вдохнуть, это не в самом деле, это кажется! Не выключай телефон! Всё, вижу, нашла, где ты. Сколько у тебя зарядки? Не выключай и не посади аккумулятор, не болтай долго! Всё хорошо, всё будет нормально! Ромка, я скоро приеду! И много-много мата...

Всё это было прекрасно, но только её звонкий голос не имел отношения... Совершенно как март возле ада. Отдельный от него.

Паническая жажда вдохнуть. Немедленно, любой ценой освободить путь воздуху, процарапать напрямую, скорее.

Весна драла когтями облака и сугробы, бурунами шла навстречу, сносила и звала. Небесное море. Тело сопротивлялось каждому шагу. Мелькнуло солнышко. Скрылось, ещё промелькнуло. Рукой подать до свежего воздуха.

"Дойти бы до него. Как бы к нему дойти..."

- Тебе не надо идти! Куда, зачем, господи, тебе нужно остановиться! Посиди где-нибудь, послушай разговоры, сам поговори с людьми. Ты их слушал вообще-то когда-нибудь, вслушивался? Это интересно, Ромка, не все те, кем кажутся, не всё так просто, как на вид... Съешь ватрушку что ли, главное не на ходу!

- Не могу, Машка, извини, сидеть я не могу. Чёрт с ним, с аккумулятором, он живучий... Машуня, Марийка, давай я с тобой поговорю, расскажи мне что-нибудь... Как у вас дела, как Мефодий?

 </p>