− Арнольф аф Туск шестнадцатый, − выпятил грудь противник унгрийца.

Впечатлил. Колин углядел у виласа красивый медальон. Финифть, рубины, золотой овал, цепь в палец.

− Книжек начитался, Арни? Я не Коменж, а ты не барон Мержи. В побрякушки не попадаю*.

Здесь уже Туску трибуны не помогли, но поддержали выкриками и призывами.

Вилас встал в левостороннюю стойку, выставив ногу вперед. Колин лишь ухмыльнулся. Левша??!

Первый обмен ударами. Послушать сталь. Она всегда звучит хорошо. Дано ей свыше. Звучать высокой нотой, крика хищной птицы.

− С ножкой поаккуратней, Арни. Большинство ранений наносится в колено или бедро, лишить подвижности. Или в руку, затруднить защиту или владение оружием, − Колин намерено отказался от грязных издевок и оскорблений. С Туском он собирался потянуть время до прихода инфанта. И Исси. Поединщик нужен обязательно.

Второй обмен, почувствовать крепость руки.

− За ранением наносится завершающий удар. Обычно в грудь, поразить жизненно важные органы. Или вызвать критическую кровопотерю. Конечно, нельзя исключать возможность серьезного ранения или гибели, в первой же атаке. Но это целиком на подготовленности и опыте бойца. Считаешь себя опытным рубакой, Арни? Только честно?

− Считаю! — отбивала сталь ритм слов.

− В столице дурная манера набивать себе цену, − ответ Колина на пустые старания виласа.

Третий сход − движение ног. Упругость шагов, легкость перемещаться, менять и выходить на позицию.

− Арни, девок среди зрителей нет, − обвинил унгриец противника в желании произвести впечатление на трибуны.

Не выдержав, Туск кинулся атаковать. Рубить пустоту, кромсать воздух, тыкать в тень и свет.

− Еще песком в глаза попробуй, − Колин легко отвел хитрый финт виласа. − Локоть убери!

− Сам…. у…. бе…. ри…, − повторил атаку Туск, отсыпая удары. Одиночные и сериями, по два-три.

− Сколько в обучении? Неделю? Полгода? И чему научился?

− Мне достаточно!

− В Унгрии говорят, чем ишака не корми, жеребец не вырастет, − подставлялся и уходил от вражеского клинка унгриец. — Ни статью, ни хером. Тоже и с твоим обучением.

Тоджи довольно захыкали. У них в родах подобно шутили. Над такими же попрыгунчиками.

− Туск унгрийцу не соперник, − приговорил Лестор юного виласа. Удары, схождение, зацепы, разрыв дистанции, во всем превосходство владетеля Хирлофа. Значительное превосходство. Бой кота с леопардом.

− Нашел с кем связаться, − недоволен Юссен ситуацией в Круге.

Его укор Хирлофу, а не Туску. Вилас желал кончины славному барону, ускорить которую его теперешний противник не подходил ни статью, ни выучкой, ни характером.

− Со шлюшкой прогадал, − донеслось мнение из ряда выше. − Больше подошло что-нибудь полегче и покороче. Один на один? Не, шнепфер мимо.

ˮМожет этого и добивается. Не один на один,ˮ − мыслилось Бово с высот своего пошатнувшегося фатализма. Поделиться? С кем? Кому из орущих и скачущих по лавкам его мысли интересны.

− Унгрийцу не мешает, — беспокойно Лестору видеть схватку.

− А что он говорил, про Поцелуй Иуды? — спросили с соседней лавки.

− Выдумал, − бурчит Юссен. Он совсем в том не уверен, но признать хоть что-то в пользу Хирлофа ему невозможно.

− Туск, Туск! — досадует Лестор частым промахам юного сослуживца. — Его ждет печальная участь Габора.

− Она уже печальна, − довольно ржут соседи. − Не получить нам законного бочонка ниббиолы за милейшую Дебору.

− Нашего мальчика отодвинули? Кто посмел? — готов завидовать Лестор удачливому сердцееду.

− Догадайся.

− Кассис?

− Где он кстати? Бастард рвался в Круг, не удержать!

− Папаша услал в деревню, наводить порядки и вешать холопов, − изливал язвительность Юссен на безвинного бастарда.

− Справится, − выпало из Бово против воли.

Разговор моментально иссяк. В Круге обострились события. Впрочем, недолго.

Колин замер и чуть приопустил клинок.

− Что у тебя с дыханием?

Туск не потратился ответить, но быстро атаковал в шагающем рваном темпе. Выпад, подшаг вперед, выпад, подшаг вперед. На долго виласа не хватило. Выдохся.

− Растяжка никуда не годна, − обратил внимание Колин на недоработку в подготовке фехтовать. Своими замечаниями, по большей части справедливыми, он вогнал виласа в гнев.

− Мне достаточно! — хрипел Туск, хватая воздух ртом. Он вытер набегающий на глаза пот рукавом пурпуэна. Влажные пятна остались на дорогой ткани.

− Переложи.

− Что?

− Оружие переложи. Левша из тебя…. Рукоблудие если только.

Туск не воспользовался советом, но кинулся выплеснуть накопленную ярость. Клинок отлично блестел на солнце, звенел о вражескую сталь и плел смертоносную вязь. Результат, правда, получился ничтожным. Вернее никакого результата.

− Кто-нибудь объяснит, чего Поллак возится? — подсел к Лестору Кёст, старый знакомец и собутыльник.

− Криворукий конюх потому что, − обложил Юссен Колина. Щекастый всегда за честный бой, за поединок до конца, до закрытия всех недосказанностей, двусмысленностей и обид. — Меньше бы хвалился, больше бы делал. А то устроили, кто кого перебегает и перемашет.

− Арни способен на большее, − вступился Кёст — Он бывает весьма неплох.

− Оно и видно, − не разделяет общего мнения Юссен.

Впервые Лестор не испытывал завести. К чужой славе и богатству. Неудачники недолго пользуются ни тем ни другим. Он не рвался в ряды неудачников.

− Надеюсь Туска не прикончат до моего возвращения? — поднялся Лестор, подгоняемый недобрыми подозрениями.

Даже последнему злопыхателю заметно, поединок искусственно затянут. Унгриец валяет дурака. То сидит в глухой обороне, то разглагольствует о фехтинге, то гоняет Туска, что блоху по барабану.

Финч следил за унгрийцем с первого шага в Круге. Оставаясь отрешенным, подмечал многое, многому удивлялся и еще большему не находил объяснения. Спроси кто об увиденном, ответил бы:,Человек не делающий ничего, но добивающийся желаемого − истинный мастер.ˮ Но сказать такое о юнце, барон Хирлофа не на много старше Туска, признать в нем очень серьезного противника. И ведь придется. Признать. Финч нисколько не злился на своих нанимателей. Не многие бы добровольно согласились тягаться с Мастером Тонзур. Если только по глупости или за большие деньги. В том и загвоздка. Больших денег ему не посулили.

ˮТянем время,ˮ − придержал Колин собственную прыть, повернулся, пропуская укол и шлепнул плашмя Туску над ухом. Простой деревенский палочный удар в спорах о межах и выпасах. Вилас дернул головой, поплыл, зашатался. Отковылял назад и постарался удержать дистанцию. Колин не воспользовался затруднениями и беспомощностью виласа.

− Ложись, Арни. Ложись! — открыто предложил он вымотанному противнику.

Конечно, Туск не согласился и, намеревался, передохнув, игру в кошки-мышки продолжить.

− Не вижу причин…, − тряс головой вилас, прояснить сознание и зрение. Капельки крови из рассечения забрызгали ворот пурпуэна.

− Поздно бы не оказалось, − и Колин отвернулся поболтать с тоджами. − Бузэ еще варят?

− Варят, − отвечал старший. Младший лишь бычился и молчал.

− Холодненькое! С бурани…, − Колин мечтательно покачал головой. − А дугбу готовят?

Кажется, стряпня степнячек его волновала больше, чем полуживой противник и два десятка разозленных зрителей.

− Что за день, если не съешь ни ложки! — воздел руки тодж.

− Да, денек окажется так себе, − Колин очень выразительно глянул на взмыленного виласа. — Когда каши не поешь.

Тоджи захыкали. Туск взъярился драться. Наткнулся на оборону унгрийца без брешей, добавил прыти и быстро сник.

− Не надумал? Ложиться? — пережидал Колин спазмирующие хрипы Туска.

− Нет!

− А остаться живым или частично невридимым? − громко объявил Колин. Впрочем, в амфитеатре отличная слышимость. Любой шорох доступен любому ряду. Гул недовольства вернулся унгрийцу многообещающим ответом.

− А что мне будет! — попытался Туск прикончить противника, Паучьим нырком.ˮ