Даппер покраснел.

Пожалуйста!

— Две недели, — сказал Даппер, кратко как всегда, потом посмотрел на меня. — И ты мне должна.

— Ладно, — согласилась я.

— Ну, — Оникс хлопнул в ладоши, — разве мы все не настолько цивилизованные? Это новые для меня условия, но по-своему интересные, — удивился он.

— Оникс! Ты тратишь время. Скажи мне, что происходит, — резко ответила я, сжимая кулаки.

— Да. Конечно. Ты хочешь вернуться к своему теневому преследователю… тебе действительно нравится мучить его. Я восхищаюсь этим, — он встал и начал метаться по комнате. Я знала, что он говорил о Линкольне.

В этот момент я просто хотела впечатать его лицо в стену, а судя по выражению лицо Зои, не я одна этого хотела. На Спенса я не смотрела.

Я не могла смотреть ему в глаза прямо сейчас, и Сальваторе переместился, чтобы встать со Стеф. Она шептала ему перевод, догадалась я.

— Я только однажды видел это. Мощное оружие. Хотя не многие из нас готовы пойти на риск… или на связь, — он поморщил нос. — Я не был даже уверен, что это было, или в чем была эта важность, когда я столкнулся с этим…

— Хотя, после того, что я увидел сегодня вечером, это теперь кажется очень правдоподобным, — он вздохнул. Типичная разминка. — Это было в тринадцатом веке. Молодой превращенный духовный лидер Грегори. Некоторые даже думали, что он был первым и единственным Грегори, у которого было истинное зрение. Конечно, для изгнанников такая новость сделала его особенно ценным призом, и, хотя он часто бывал под охраной, один изгнанник нашел способ добраться до него.

Оникс посмотрел на каждого из нас, на одного за другим, наслаждаясь тем, что мы понятия не имели, о чем он говорил.

— Изгнанник явился к Грегори как видение. Использовав его воображение, чтобы ввергнуть его в состояние хаоса, а затем нанес раны, которые он нашел… — уголки его рта поднялись, — забавными. Впоследствии, изгнанник вылечил Грегори, и позволил ему жить с верой, что он получил духовную связь с небесной властью, когда на самом деле… — он замолчал и жестом показал рукой на меня. Я забыла, что ему нравилось участие зрителей.

Я нервно сглотнула:

— Он сделал все тоже самое, что Феникс сделал со мной.

Оникс кивнул:

— Он достиг продолжительной физической связи между Грегори и изгнанником. Изгнанник, конечно, планировал использовать эту новую силу, чтобы помочь повернуть потоки. Но, к сожалению, этого не случилось. Когда Грегори обнаружил обман, он не уступил требованиям изгнанника и выносил боль от ран каждый раз, когда они повторно открывались. Тогда это было самое трудное время. Религиозные типы были менее покорными, чем сегодня, — еще один преднамеренный вздох.

Я невольно покачала головой.

— Это была амбициозная задумка. И если бы это сработало, то стало бы отличным оружием. Даже в усеченном варианте.

— Почему? — спросила я, чувствуя, как сжимается мое горло.

— Поскольку это, в конце концов, привело к смерти Грегори. Его раны постепенно истощили его силы и забрали жизнь.

Стеф сделала шаг вперед:

— В тринадцатом веке?

Оникс поднял бровь.

— Да, — сказал он, подозрительно смотря на Стеф, как будто впервые увидел ее.

— Ты говоришь о Святом Франциске Ассизском, не так ли? Он умер после страдания от пяти зверских ран чуть больше, чем за два года, — Стеф посмотрела на меня, позеленев. — Он носил стигматы.

Она кипела.

Оникс был в недоумении, как и все в комнате. Стеф была главным умником. Оникс явно не ожидал, что кто-то испортит развязку его истории.

— Ты не очень умный человек? — фыркнул он.

— Отвали, — начала Зои, — это звучит, как ушат дерьма. Стигматы? Раны распятия на кресте? У Вайолет таких нет.

— Нет, у нее есть мои раны, — сказал Оникс гордо. — Они — просто другая версия. Раны Азисского были символически нанесены ему в начале, как и у Вайолет, и потом они зажили.

При исцелении ран изгнанник фактически дает частичку своего бессмертия жертве, в этом случае Грегори, как и продемонстрировал Феникс. То, что он дает, он может и забрать.

Оникс поднял руки и почти поклонился.

— Боже мой, — прошептала я про себя, — он собирается убить меня.

Медленно.

Оникс услышал меня.

— Кажется вполне вероятным, — сказал он, довольно откидываясь обратно на диван.

— Мы убьем Феникса первыми, да? — просил Сальваторе, и Стеф кивнула.

— Можешь попытаться. Возможно, это сработает.

— Ты лжешь, — сказал Сальваторе, глянув на Оникса, а затем повернувшись к Зое. — Он лжет.

— Что ты нам не рассказываешь? — спросила Зои.

— Две рубашки Армани, одна белая в полоску, другая цвета древесного угля… И… — Оникс провел рукой по подбородку, — … электрическая бритва. Дорогая.

— Как насчет того, что я буду бить тебя по лицу, пока ты не скажешь нам все, что знаешь? — предложил Спенс, делая несколько грозных шагов к Ониксу.

— Парень, — сказал Даппер. — Он будет только счастлив, если ты его прикончишь.

Ты не выиграл бы в любом случае.

Спенс посмотрел на меня… даже сейчас… я не могла вполне прийти в себя, чтобы думать о том поцелуе.

— Я отдам тебе их завтра, — сказала я.

— Думаешь, твой Линкольн когда-нибудь простит тебя? — спросил Оникс.

— Что? Он… Феникс сделал это. Это не я. Линкольн… он поймет, — сказала я, проглатывая слова, которые пыталась сказать себе, видя, как он выходил из клуба.

— Я не имею в виду сегодня вечером… хотя это не поможет вашему делу.

Я тяжело сглотнула. Это был не первый раз, когда Оникс поднимал этот вопрос.

Последний раз был до того, как он ударил меня.

— Ах. Я вижу. Это тебя тоже беспокоит? Запретная любовь из-за благих намерений. А вдруг борьба примет другой оборот?

— Заткнись, Оникс, — сказал Даппер. Странно, Оникс, казалось, отреагировал и передвинулся.

Я благодарно посмотрела на Даппера. Оникс специально припомил, что я спала с Фениксом, и что это сделало Линкольна…несчастным.

— Очень хорошо. Теперь у Феникса есть с тобой физическая связь. Мало того, что он может вернуть раны, которые я оставил, также он — тот, кто их удерживает.

Если что-то случится с Фениксом, если его убьют, или, как ты называешь это, «вернут», то… Он потянулся.

— Я умру.

— Это кажется неотвратимо вероятным.

— Иисус, Мария и Иосиф, — сказала Стеф, а Спенс и Зои выругались.

— Это не хорошо, — сказал Сальваторе, качая головой.

Даппер молчал.

Оникс улыбнулся, наслаждаясь своей версией аплодисментов, пока его взгляд не остановился на мне. Моя грудь напряглась, и каждый вдох давался тяжело.

Мы смотрели друг на друга, и в тот краткий момент, когда он удерживал мой взгляд…

… мы разделили молчаливую истину между нами.

Это было просто невероятно.

Если Феникс умрет… умру и я.

Глава 13

«Мысль, даже возможность, может разрушить и преобразить нас.»

Фридрих Ницше

Я надеялась, что утром искусство поможет мне. Даст немного отвлечься на несколько часов. Но я не смогла даже правильно смешать цвета.

Однажды он сказал, что любил меня. Это была частью игры, в которой он хотел увести меня у Линкольна. У него это получилось. Я ещё никогда не чувствовала себя такой одинокой.

Теперь, опять же благодаря Фениксу, я уверена в своей погибели.

После всех событий прошлой ночи, к тому времени, когда я вернулась домой, было поздно. Я долго не могла уснуть, слишком живы были воспоминания о моей почти смерти. Но это было не только из-за нервов, а из-за отсутствия чего-то еще.

Кого-то еще.

Я надеялась все время, которое мы были у Даппера… и слушали рассказы Оникса о моей гибели,

… что Линкольн может вернуться. Что он сможет понять — я никогда бы не поцеловала Спенса. Я даже надеялась, что Магда, возможно, поговорила с ним.

Принятие желаемого за действительное. Но Линкольн… он знал меня. Конечно, он знал, я не стала бы…