Томми явился в мэнор уже перед самым ужином. Глянул на наши дружные посиделки, хмыкнул и утащил меня в кабинет.

— Хель, надеюсь, ты готов к некромантическому ритуалу?

— Томми, ты спрашиваешь человека, который умирал дважды? Кто видел смерть в лицо и говорил с ней? Кто получил право от Вечной Госпожи носить её имя? Нет, Том, я не боюсь смерти — я хочу жить. А это немного разные вещи.

— Тогда ужин сегодня отменяется. Подготовку к «обращению к роду» помнишь? Через час жду тебя в каминном зале.

Я вернулся к себе в комнату, сбросил одежду и принял душ. Не вытираясь я срезал прядь волос, ногти и, сложив всё это в медную чашу, сжег с помощью магии. К получившемуся пеплу добавил три капли крови и этим составом нарисовал на лбу между бровями руну Eihwaz, напоминающую зеркальную букву «Z». Эта руна и символизирует непрерывность мироздания. Свет и тьма. Жизнь и смерть. Именно такой шрам когда-то был у Гарри Поттера. И именно он являлся вместилищем крестража.

Тем удивительнее мне было сейчас осознавать, что преподаватели Хогвартса обязаны были с первого взгляда на его шрам понять, что Поттер — крестраж. Пусть не все, но Флитвик должен был догадаться. И Септима Вектор, и однозначно Батшеда Бабблинг — преподаватель древних рун. Но все они делали вид, что не знают. Почему — это другой вопрос. Ну да ладно. Потом поворошу старое. Сейчас мне бы со своими проблемами разобраться.

Накинув на голое тело мантию, я босиком спустился в каминный зал, где меня уже ждал Том. Он приложил руку к стене и в ней открылся проход: длинный, узкий, тёмный спуск в подземелья Слизерин-мэнора, который закончился каменной дверью с изображением змеи. Том зашипел и створки открылись.

Перед тем, как шагнуть за порог, я сбросил на пол мантию и в ритуальный зал вошел уже нагой. Алтарь представлял собой неровный осколок чёрного обсидиана размером с журнальный стол. Я лёг на него спиной, оставив ноги стоять на полу, и его острые грани больно впились в спину, рассекая кожу и окропляя алтарь кровью. Мне было неудобно, холодно, но не страшно.

Том зажёг огонь в трёх медных чашах, на высокой треноге, встал в изголовье и накрыл своей ладонью мне лоб и глаза. Ритуал начался. Первые же строки катренов ещё сильнее вжали меня в алтарь, как будто моё тело вдруг стало весить целую тонну. Я чувствовал, как из-под моей спины вытекают ручейки крови, я перестал чувствовать сначала ноги, потом руки, а затем и вовсе провалился в беспамятство.

Очнулся я на следующее утро в своей кровати. Стоило мне только пошевелиться, как мне на грудь прыгнул Космос и довольно заурчал. Спина ныла, но это были все неудобства. Довольно потянувшись, я несколько минут гладил Кайт Ши и уже совсем собрался подниматься, когда в комнату вошёл Томми.

— Чем «порадуешь» меня? — ехидно спросил я.

— Действительно порадую, — кивнул Том. — Крестража в тебе нет. Было несколько мелких проклятий, но их смыла твоя жертвенная кровь. И ты был прав насчёт Вечной Госпожи. Ещё не видел свою спину?

— Как-то не успел. А что?

— Советую посмотреть, — усмехнулся Том.

Я ссадил с себя Космоса и поднялся с кровати, даже не подумав ничем прикрыться. Подошел к волшебному зеркалу, минуту стоял к нему спиной, а затем повернулся. А вот моё отражение так и осталось повёрнутое спиной, на которой чёткими ярко-алыми рубцами оказалось выбито Мировое Дерево — Иггдрасиль.* Оно же — стилистическое изображение черепа.

— Хель, ты некромант, — с усмешкой сказал мне Том.

— После стольких смертей? — фыркнул я. — Удиви меня чем-нибудь другим, Томми.

— Твоё магическое ядро частично слито с чьим-то ещё. И именно через эту связь неизвестный маг получает доступ в твоё тело.

— А вот это уже плохо. И что теперь делать?

— Хороший вопрос и сложный. Предлагаю тебе одеться для начала. А потом подумаем, как вычислить твоего соединённого.

Том вышел, а я рухнул животом на кровать и уставился в никуда. Спина всё ещё саднила и чую, что заживать она будет долго. Такие магические метки прорастают в саму суть магии и пока полное слияние не закончится — шрамы будут болеть. Ага, как у Поттера. После получаса обдумывания, я так и не пришёл ни к какому выводу. Но самое непонятное было то, что я никак не мог понять, где и когда я вляпаться успел? Не думаю, что дома. В нашем районе кроме меня больше нет магов. Значит — Хогвартс. Причем случилось это именно в прошлый учебный год. Единственное, что приходило мне на ум — Сады Хельги. Мне срочно нужен думосбор!

На завтрак я опоздал и пришлось звать Минки. Вот только в этот раз домовик и не думал капризничать. Доставил мне всё быстро и чуть ли не до земли кланялся. Следующие два дня я только и делал, что вытаскивал свои воспоминания и просматривал их, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Без толку. И ни Том, ни Драко тут ничем не могли мне помочь. У меня уже голова пошла кругом от обилия информации, но ничего нужного не находилось. Под конец недели я стал нервный и дёрганный и сам себе напоминал того Поттера, которого все на факультете считали сумасшедшим.

— Том, если это не крестраж, что за херня? И как мне от неё избавиться? — раздражённо рыкнул я.

— Я тут немного освежил память, и, судя по всему, это действие «Тумана Авалона».

— Чего?

— Было такое зелье, которое в Британии варила только одна семья — Блэки. Ещё до первого развоплощения я был частым гостем на Гриммо, 12; и Орион Блэк разрешал мне пользоваться семейной библиотекой. Там я и нашёл описание «Тумана Авалона». С его помощью Глава Рода лишал магии бастардов, сливая магические ядра, а затем перетягивали всю магию на себя, превращая тем самым нежелательных полукровок в сквибов. Таким образом Блэки боролись за чистоту крови.

Позднее они стали применять его к строптивым родственникам и конкурентам, чтобы удержать и упрочить свою власть. Вот почему род Блэк был так силён. Но в конце XIX века Глава Рода Сигнус Блэк I запретил семье варить и использовать «Туман Авалона». И только в их семейных хрониках Блэков есть причина такого запрета.

В библиотеке я нашёл дневник Сигнуса, из которого следовало, что изначально его звали Алькор Блэк и был он каким-то младшим родственником, от которого решила избавиться семья. Но когда настоящий Сигнус применил к нему «Туман Авалона», Алькор сумел не только выстоять, но и занять тело Главы Рода. Разумеется, родне он ничего не сказал, а вот дневнику поведал. И лично уничтожил рецепт зелья, чтобы никто больше не мог такое повторить.

— А откуда сейчас это зелье всплыло? — нахмурился я. — Стоп. Гриммо, 12 принадлежит Сириусу Блэку. И там долгое время был штаб Ордена Феникса. А значит шарились там все, кому не лень… Уизли! Томми, там на холме меня ждала Уизлетка! Точнее не меня, а кого-то другого… Её надо допросить! Узнаем кого она ждала — узнаем где я подцепил эту дрянь! Томми, а в том дневнике не было написано, как бороться с этой дрянью?

— Ты думаешь, я сейчас вспомню? Увы, мои воспоминания, которые были до развоплощения в 1981 году, остались лишь урывками памяти. Я не могу извлечь ни одного из них.

— Надо добраться до Гриммо. Но сначала разобраться с Рыжей!

— Я лично с ней поговорю, — пообещал мне Том.

А в ночь с субботы на воскресенье я снова ощутил чужое прикосновение. Вечером я лёг в кровать и Космос пристроился рядом. Но уже на грани сна услышал голос. Меня звали, уговаривали, принуждали покинуть защищённый мэнор. Я резко распахнул глаза. Темпус показал два часа ночи. Космос беззастенчиво дрых рядом, даже не помышляя меня спасать от навязчивой шизофрении. На меня вдруг ниоткуда накатил липкий страх: тот второй нашел способ пробиться ко мне, не тревожа Космоса!