Но мириться со своей судьбой пленника Дамблдор даже не думал. Да, он сквиб, и пусть магия ему недоступна, но она есть, как и мозги. План был рискованный, в нём было полно допущений, но он был. Клетка, в которую его посадил Волдеморт, предназначалась для содержания магических существ. Но была тут одна лазейка: для существ, не обладающих стратегическим мышлением, разумом, колоссальным опытом и терпением.

Волдеморту нужны были птенцы, а значит, пока он обеспечивает их появление на свет — его трогать не будут. Для начала он с маниакальным упорством принялся рассыпать на пол корм и закатывал истерики, когда домовики его убирали. Через полгода при очередном посещении Волдеморт разозлился и приказал домовикам не убирать бардак. Раз хочет птичка жить в свинарнике, то пусть живёт.

Затем, выщипав себе на груди подпушек, попугай выстелил им гнездо. А после очередного спаривания, припрятал в нем маленькое перо феникса, которое выдрал из своего любовника. А летом туда же, в подпушек, отправились несколько скорлупок от яиц. Косточка от абиссинской смоковницы, однажды найденная в корме, была аккуратно вскрыта, вычищена и обе половинки тщательно полировались изнутри несколько месяцев, добиваясь зеркальной гладкости.

На следующий год в скорлупку было собрано три слезы феникса. Конечно, это не зачарованный флакон, но благодаря магическому происхождению косточка не позволит слезам испариться или испортиться при долгом хранении. Тщательно закрытая второй половинкой, она была также припрятана. Да, был риск, что домовики выкинут что-нибудь нужное, но попугай уповал на то, что отвадил их от уборки всей остальной клетки, кроме «туалетного угла».

После очередной кладки, Дамблдор приступил к реализации основного плана. Обметя крыльями часть пола, он медленно и осторожно принялся покрывать его рунами. Не больше трёх в день, чтобы не привлечь внимание к своей деятельности. Тут же присыпая их кормом, чтобы не бросались в глаза.

И вот, основная работа проделана. Осталось самое кропотливое. Убедившись в идеальном начертании, Дамблдор принялся выкладывать процарапанные в деревянном настиле бороздки тончайшими нитями разобранного пера феникса, которые намертво впаивались, напитывая руну магией, которой у самого попугая не было.

Половина пола клетки представляет собой идеальный рунный круг-портал. Вот только точки выхода у него пока нет. Владей Дамблдор магией, то это бы не составило проблемы. А что может сделать сквиб? Вариант у попугая был только один — переместиться по кровной привязке. Либо к фениксу, из которого он выдернул перо, либо к птенцу, чья скорлупа была припрятана в гнезде, либо, используя старую магическую помолвку, переместиться к Геллерту.

В первых двух случаях Дамблдор однозначно оказывался в точно такой же клетке, только в другом месте. А если к Геллерту, то он тоже оказывается в тюрьме. Только совершенно в другой стране, где есть шанс притвориться обычной птицей и свалить с кем-нибудь из охранников. Но это в случае, если Геллерт жив. А если несостоявшийся супруг уже покинул этот мир, то Дамблдора закинет к его ближайшему родственнику. Хоть к какому, хоть к пятиюродному дяде по линии второй любовницы троюродного племянника.

Устроившись на насесте, попугай прикрыл глаза. Всё должно быть сделано сегодня ночью. Самайн — самое удачное время для ритуала. Волдеморт будет занят, домовики тоже. Рунный круг создан. Всего-то и осталось наполнить его кровью. Слёзы феникса дадут секундную вспышку магии, достаточную для активации кровавого ключа. А дальше — несите меня крылья!

Перед самым рассветом попугай встрепенулся, слетел вниз и принялся сметать с пола весь мусор, очищая рунный круг. В комнате было темно, но попугай знал каждый сантиметр своей клетки. Через четверть часа рунный круг был полностью очищен от закрывающего его слоя шелухи и зёрен. Намочив хвост в поилке, Дамблдор практически вымыл рисунок, чтобы ни малейшей помехи не осталось.

Брезгливо отряхнувшись, птиц занял место в центре. Скорлупа от яйца была измельчена в пыль. Добавленная в кровь, она протянет мост к родственной магии птенца. Откопав скорлупку со слезами, Дамблдор примерился и точным ударом клюва вспорол себе голень.

Струйка крови потекла сначала на щепоть толченой скорлупы и, уже вместе с ней, стала растекаться по рунным цепочкам. Круг разгорался, но медленно, очень медленно. Дамблдор даже забеспокоился, но вот отдельные струйки встретились. Пора! Закинув в клюв косточку, он раскусил её, проглатывая слезы феникса. Мгновенная вспышка магии активировала ключ и попугай с визгливым криком исчез во вспыхнувшем магическим огнём рунном круге.

***

Самайн — тёмное время. Срок уплаты долгов и принесения даров. Не только магии, но и своему сюзерену. Начальства у меня нет, а долги… Прощаю всем, кому я должен. Самайн — промежуток времени, не принадлежащий ни будущему, ни прошедшему. В дни Самайна истончается граница между мирами, открываются Врата и мертвые приходят в мир живых. Они жаждут общения, прощения и уважения. И не нужно им в этом отказывать. Это магглы гонят от себя души предков — их к этому призывает религия. Надевают дурацкие костюмы, стремясь спрятаться под личиной. Глупые… Сами себя лишают мудрости и помощи предков.

Большой зал сегодня был украшен, как и полагается. Дурацкие тыквы, летучие мыши и прочая маггловская атрибутика давно покинула стены Хогвартса вместе с Дамблдором. Теперь Большой зал помимо свечей освещался медными чашами, в которых горели поленья ясеня, дуба и тиса. В вазочках стояли ветки рябины и клёна. На ужин подавали жаркое, запеченные овощи, испеченные на золе лепешки из цельных зерен и рыбу. А к ним обязательно соки. Не только тыквенный, но и яблочный, а старшекурсникам разрешался сидр.

А в полночь все огни в Хогвартсе будут погашены до следующего рассвета. И горе тому глупцу, кто зажжёт огонь раньше, чем вспыхнет «чистый» костёр. Именно его огонь будет разнесён по гостиным, от него зажгутся камины и факела. Его дым очистит магию, снимет проклятия и сглазы. А зола от священного костра будет роздана для создания защитных амулетов.

Но это для обычных студентов, а у некромантов свои обычаи. Одним из которых является жертвоприношение. Лучше — человеческое, но принести в жертву случайного человека — значит навлечь на себя гнев Магии. В этот праздник она примет только «врага рода». А если нет врага — то можно заменить жертву плодами или «куклой».

Жертву для магии я выбирал долго и тщательно. Перебрав в уме всех своих «врагов», я остановился на Дамблдоре. Но саму птичку Томми мне отдавать отказывается уже несколько лет. У него самого имеются на Дамбика планы. И больше, чем месть, его сейчас волнует популяция фенигаев. Да и потом Томми предпочтёт грохнуть его лично.

Поэтому я озаботился созданием «куклы». Соломенная фигурка попугая была раскрашена всеми цветами радуги и даже имела несколько настоящих перьев, лично выдернутых мной из хвоста Дамбика. А ещё я нарядил её в разноцветные лоскутки, имитирующие мантию и вручил ей имитацию волшебной палочки.

Отсидев положенное за праздничным столом, я камином переместился к себе в мэнор, где меня уже ждали Ларс, Саймон, Нанна, которую они ради этого случая забрали у Блэков, и Моррион. Сегодняшнюю ночь нам предстояло провести в ритуальном зале. На алтарь я поставил Йорика, а на запястье намотал чётки, сделанными мной из оставленных мне алтарём позвонков Джермэйна Флэтворфи. В полночь, повинуясь моей воле лорда, в мэноре погасли все огни, а через секунду в полной темноте и тишине я начал читать первый катрен.