Какое из этих действий было по силам всем сотворенным существам, а какое нет, я думаю, трудно будет определить любому человеку и очень трудно – бедному кирпичнику; и поэтому ни к одному из них не была присоединена вера в его миссию и безусловное принятие ее, но, чтобы добиться их подтверждения, воздействие чудес было усилено путем увеличения их числа; два сверхъестественных действия демонстрируют больше силы, чем одно, а три – больше, чем два. Бог считал естественным, что знамения более могучей силы окажут большее влияние на душу и веру зрителей. Соответственно евреи именно на этом основании судили о чудесах нашего Спасителя; в Евангелии от Иоанна (Ин. 7, 31) мы читаем следующее: «Многие же из народа уверовали в Него и говорили: когда придет Христос, неужели сотворит больше знамений, нежели сколько Сей сотворил?» Поскольку это самый простой способ сохранить всю силу доказательства, которой обладают чудеса, для людей всех родов и званий, то, возможно, он является и самым надежным. Ибо чудеса составляют ту основу, в соответствии с которой устанавливается божественная миссия и, следовательно, тот фундамент, на котором в конечном итоге должны основывать свою религию верующие в какое-либо божественное Откровение, так что такое использование чудес будет утрачено если не для всех людей, то по крайней мере для людей простых и неграмотных (а таких подавляющее большинство), если определить, что чудесами являются только такие божественные действия, которые сами по себе находятся вне пределов силы всех сотворенных существ, или по крайней мере действия, противоречащие твердо установленным законам природы. Ведь что касается последних, то лишь одни философы (если хотя бы они, по крайней мере) могут претендовать на определение того, что такое «твердо установленные законы природы». А если они должны быть действиями, совершаемыми только божественной силой, то я сомневаюсь, чтобы любой человек, ученый или неученый, мог в большинстве случаев сказать относительно какого-либо определенного действия, которое могут воспринимать его органы чувств, что оно определенно есть чудо. Прежде чем он будет настолько в этом уверен, он должен знать, что ни одно сотворенное существо не имеет силы его совершить. Мы знаем, что хорошие и плохие ангелы обладают способностями и достоинствами, намного превышающими все наши слабые свершения и ограниченные мыслительные способности. Но определить, каков предел силы, которой любой из них располагает, было бы смелым предприятием человека, находящегося в темноте, выносящего приговор, не видя осужденного, и устанавливающего в своей узкой каморке границы тому, что находится на расстоянии бесконечности от его системы и за пределами его понимания.
Кирпичнику – согласно библейской Книге Исход, евреи в Египте находились на зависимом положении и выполняли одну из самых черных работ: лепили и обжигали кирпичи.
Бог считал естественным – для Локка естественная религиозность тоже результат некоторого замысла Бога о людях и мире, так, для иудеев чудеса в истории их народа были вполне естественны, но именно потому что Бог сделал их таковыми.
Рассуждение Локка об ангелах очень важно: их могущество для него – не частная их сила, пусть даже порученная им Богом, но высокая степень свободы, которой они располагают, раз у ангелов есть «достоинства», иначе говоря, заслуги, за которые их можно чтить. Ангелы при этом – служебные духи, но их служение объясняется тем, что Бог обладает еще бесконечно большей степенью свободы, чем они. Следовательно, про их действия нельзя говорить, что они чудеса, с позиций самих ангелов, для них это обычные свободные действия, их обычная профессиональная деятельность. Чудом это будет только для нас, потому что мы в силу ограниченности самой степени нашей свободы не можем вынести окончательное суждение о том, было ли это вмешательство ангела чудесным, или оно было в порядке вещей ангельского мира. Для читателя, не верящего в ангелов, на их место можно поставить «научные открытия», «озарения», «вдохновения». Для такого человека они тоже оказываются совершенно чудесными, необычными, все меняющими, хотя с позиций развития науки и искусства во многом закономерны.
Следовательно, такие определения чудес, как бы они ни были прекрасны в рассуждениях и в теории, подводят нас, когда мы начинаем пользоваться ими в конкретных случаях.
Мысли о воспитании
Tabula rasa, чистая доска – так Локк обозначал сознание младенца, еще не имеющего никаких идей, потому что не встречался ни с вещами, ни с событиями. Даже нравственное чувство в человеке появляется извне, благодаря заботе Бога о созданном им человеке, которого Бог не хочет лишать ни свободы, ни ответственности. Если так, то воспитание должно научить человека быть свободным не только в ключевых решениях, но и в бытовом поведении, в манерах, чтобы учить свободе и достоинству окружающих.
Сам никогда не имевший детей, Локк рассуждал о воспитании как о социализации, начинающейся с обучения грамоте и хорошим манерам и завершающейся вхождением во взрослую социально-политическую жизнь. Для него неприемлема позиция Декарта, что способность к логическим суждениям внедрена в человека с рождения, и он поэтому считает необходимым одновременно учить логике, критическому мышлению, искусствам и аристократическим манерам. Только тогда человек увидит, что логически правильные решения социально значимы и служат торжеству добродетелей.
По сути, перед нами первый трактат, посвященный воспитанию в человеке с ранних лет того, что мы называем критическим мышлением: понимания, что суть природных и социальных явлений не сводится ни к значению слов, ни к сказанному в книгах, ни к расхожим представлениям. Даже самый умный человек может допустить ошибки или последовать суевериям своего времени, поэтому лишь дискуссия, спор по определенным правилам, может помочь ему сформулировать свой опыт так, чтобы все видели: это именно его опыт, а не иллюзия, не инерция случайно приобретенных впечатлений. Учить правильно отбирать впечатления – задача воспитания: и воспитатель, и воспитуемый должны выбрать из впечатлений и опытов самые лучшие. Воспитанный так человек готов и к философии, где ему тот самый выбор придется делать уже самостоятельно, без подсказок.
* * *
§ 1. Здоровый дух в здоровом теле – вот краткое, но полное описание счастливого состояния в этом мире. Кто обладает и тем и другим, тому остается желать немногого; а кто лишен хотя бы одного, тому в малой степени может компенсировать что бы то ни было иное. Счастье или несчастье человека в основном является делом его собственных рук. Тот, чей дух – неразумный руководитель, никогда не найдет правильного пути; а тот, у кого тело нездоровое и слабое, никогда не будет в состоянии продвигаться вперед по этому пути. Правда, есть люди, обладающие столь крепкой и столь хорошо от природы слаженной конституцией – как физической, так и духовной, что они нуждаются лишь в небольшой помощи со стороны других, что одна только сила их природной одаренности от самой колыбели влечет их к прекрасному, и благодаря преимуществу их счастливой природной организации они способны делать чудеса. Но примеры такого рода немногочисленны, и можно, мне думается, сказать, что девять десятых тех людей, с которыми мы встречаемся, являются тем, что они есть, – добрыми или злыми, полезными или бесполезными – благодаря своему воспитанию. Именно оно и создает большие различия между людьми. Незначительные или почти незаметные впечатления, производимые на нашу нежную организацию в детстве, имеют очень важные и длительные последствия: здесь имеет место то же самое, что и у истоков некоторых рек, где небольшое усилие может отвести податливые воды в русла, которые заставят их течь почти в противоположных направлениях; благодаря этому слабому воздействию, которое оказано на них у самых истоков, движение вод получает различные направления, и они в конце концов достигают весьма отдаленных и далеко отстоящих друг от друга мест.
