- Вот это и правильно. Так случилось, потому что они начали думать, и в конечном итоге поняли, что они уже не «охотники», а противоборствующая равная нам сторона, встретившаяся с опасным противником. Именно поэтому врасплох их застать теперь не получится. Даже если мы и устроим засаду и сможем «уложить» пятерых-шестерых, то, в конечно итоге, сами окажемся в безвыходной ситуации, из которой безболезненно выбраться, навряд ли, получится. Определив наше место, нас попросту окружат и забросают гранатами.

- То есть, ты так считаешь, - прервала девушка рассуждения опытного спецназовца, - что мои планы отличаются безрассудностью?

- Как это было бы не прискорбно, - отвечал возлюбленный своей отчаянной девушке, совершенно вошедшей во вкус этой борьбы за свою жизнь, полностью потерявшей от этого «голову», и окончательно уверившейся в своей полной неуязвимости, - но на данный момент – это так. Поэтому нам пока лучше нехотя отступать, увлекая их за собой, совершая регулярные вылазки, «отщипывая» от их пока еще большой «кучки» «куски», пока количество всей группы не окажется достаточным, чтобы вступить в открытое с ними противоборство. Их командир не дурак, и один стоит половины всего своего в основном бездумного войска. Этот факт тоже не стоит сбрасывать со счетов.

- Понятно, - произнесла Мария, полностью доверяя мнению своего продуманного любимого, - значит продолжаем вести «партизанщину»?

- Пока да. А там, поглядим, - подтвердил разведчик слова своей милой возлюбленной.

- Вань?

- Что?

- А ты хоть знаешь, где мы сейчас с тобою находимся? - переменила Вихрева тему их разговора, полностью расправившись с ужином, - И куда будем двигаться дальше?

- «Квадрик» у тебя отличный, - уверенно ответил Ковров, оглянувшись, и умиленно посмотрев на ее мота-технику, до сих пор, так удачно помогавшую им уйти от погони, - на таких предусмотрен встроенный навигатор, так что не переживай, не заблудимся. Кроме того, за нами тянется след многочисленной группы, прокладывающей за собой целую лесную дорогу.

- Тогда ладно, - снова повеселела Мария, - а то Тайга славится своей бескрайностью: сколько людей в ней сгинуло безвозвратно, - и видимо успокоившись в этой части своих опасений, она вдруг резко повернулась к своему суженому лицом, и глядя ему прямо в глаза, неожиданно вопрошала, - Вань, а ты меня любишь? За все время пути, ты так ни разу и не высказал этого.

- Как же так? - удивился Ковров, расширив глаза, и подняв высоко кверху брови, - я же вроде говорил, что когда мы выпутаемся из этой опаснейшей переделки и вернемся назад в большой город, то я непременно женюсь на тебе.

- Это, не ответ, - настаивала молодая особа, нахмурив свои прекрасные брови, и, чуть обиженно, вдернув носик. - Я хочу знать: любишь ты меня или нет? Ведь это так просто сказать, что ты чувствуешь.

Возможно, в какой-то степени она была и права, но для славившегося своей угрюмой натурой Ивана, это дело было весьма и весьма затруднительным. Поэтому, всякий раз, как заходил разговор на эту волнующую их тему, он решительно уходил от ответа, всегда находя причины, чтобы сменить тему беседы. Вихрева, давно изучившая скрытный характер своего возлюбленного, никогда не настаивала на том, чтобы он проговорил то, что она и так уже знала. Однако, на этот раз, молодая влюбленная была категорична в своем желании все же услышать, что чувствует к ней молодой красивый мужчина, и, когда молчание с его стороны стало до неприличия долгим, снова спросила:

- Так как? Любишь ты меня или нет?

- Конечно, люблю, - простодушно ответил Ковров, отводя свои глаза в сторону не от того, что говорил подруге неправду, а исключительно в силу своей природной застенчивости, при решении подобных вопросов.

Действительно, этот человек, столько раз стойко смотревший смерти в лицо, и прекрасно владеющий приемами рукопашного боя и всеми видами опасных вооружений, мог с легкостью предаваться сексуальным утехам, но вот в вопросах выражения своих платонических чувств и желаний был полным профаном. Первый раз, за всю свою жизнь, Ковров смог «выдавить» из себя эти два таких необходимых для женского уха значимых слова.

Для девушки же это было, как манна небесная. Бросившись в объятья своего дорогого возлюбленного, она повалила его спиною на землю и, слившись с ним в едином страстном продолжительном поцелуе, позабыв обо всем на свете, предоставила любимому поступить подобным же образом. Казалось, что уже ничто не сможет разъединить эти два любящих сердца.

Оставим ненадолго наших героев, предоставив им возможность побыть наедине и насладится интимной близостью. Не стоит забывать, что в этом повествовании существуют человек, который, кардинально, не разделяет их мнение и страстно желает им обоим погибели.

Атаман Борисов, предоставив своим людям время для отдыха, уединился со своей верной подругой. Однако, его совсем не заботило, что рядом находится молодая красивая и желанная девушка, просто излучающая здоровье и сексуальность. Виктор Павлович находился во власти завладевшим всем его существом непобедимым чувством «всепожирающей» мести, и словно сжигающим его изнутри. Он не мог спать уже которую ночь. В груди его, будто бы находился тяжелейший огромный камень, душивший его изнутри, и сводивший все его помыслы только-лишь к одному: «Убить подлую шлюху».

Каким образом это произойдет, для него уже не имело значения, главное это видеть: ее растерзанный труп и иметь возможность разорвать его: «на клочки, на кусочки, на тряпочки». Эта так неудачно начавшаяся «охота» переходила уже в маниакальную зависимость предводителя всего лесного тайного братства. Тело его лихорадило, взгляд сделался поистине волчьим, он шел по следу своей жертвы, и ничто уже не могло остановить этого жестокого злобного человека, кроме, разве, ее кончины, либо же собственной погибели.

Все оставшиеся в живых члены преступной группы прекрасно все это знали, но противоречить своему жестокому и беспощадному предводителю даже не смели, а четко выполняли его безрассудные указания, и если того требовали обстоятельства, безропотно шли на верную смерть. Все уже абсолютно смирились, что либо победят в этой схватке они, либо же их уничтожат самих. Страх, конечно же, присутствовал в этих безжалостных глупых умах, но на него уже никто не обращал никакого внимания. Единственное, что их сейчас беспокоило – это не впасть в немилость своего сурового предводителя.

В таких невеселых думах пребывали: «военачальник» лесного «братства» и его славившееся своей дисциплиной «войско». Поэтому, в отличии от наших героев, он использовал свое свободное время не для того, чтобы побыть немного с любимой, а, исключительно, с целью разработки дальнейшего плана действий. Вот и сейчас, оставшись наедине с преданной Шульц, он, обращаясь к ней, озадачено произнес:

- Что-то не везет мне в последнее время. Как думаешь, может кто сглазил? А, может у нас завелся какой провокатор? И все эти последние неудачи – это его рук подлое дело? Ведь кто теперь может поручиться за то, что эта «ведьма» не была заслана к нам специально? Еще эта непонятная встреча в лесу с заранее знакомым ей человеком? Я уж не говорю про снайперскую стрельбу и само-оперирование опасной пулевой раны. Согласен, с тем, кого я прикончил первым, у них вышла промашка, но все остальное… Похоже на четко спланированную спецоперацию. Ты как думаешь, Грета, так это, или мне все же кажется?

- Не знаю, Витя, - отвечала верная девушка, сидя напротив своего гражданского мужа, и глядя ему прямо в глаза (главарь всех приучил во время разговора с ним, не отводить в сторону взгляда, в противном случае – это всегда означало, что говоривший заведомо лжет), - по моему здесь все честно. Я совершенно уверенна, что обратилась по нужному адресу, и там уже многие годы ведется тот бизнес. Этот сутенер мне хорошо известен был ранее, так как, хоть я и не знаю самого его лично, но много о нем слышала от знакомых. Да, и проститутка самая, вроде, обыкновенная.