– Платье – это хорошо, – закивала Лана. Она закинула ногу на ногу, помахивая носком ботфорт. Что-то в этой позе, насторожило Киру заставило ощутить беспокойство.

– Так вот, – продолжила Неверова, изучая свой бледно-розовый маникюр, – как ты относишься к мужскому стриптизу, подруга?

– Э-э-э…

– Понимаешь, такое дело. Помнишь, я собиралась замуж. За Егорку, – Кира кивнула, все еще не понимая в чем подвох. Егор Городецкий – бывший жених Ланы. С ним Неверова прожила три счастливых года, пока однажды не застала с лучшей подругой. После этого у нее не стало подружки и будущего мужа.

– Видишь ли, столик в одном из крутых стриптиз-баров я заказала и оплату внесла. Поскольку все сорвалось, а лучшая подруга слилась в унитаз, – взгляд голубых глаз пригвоздил Киру к креслу, – отказ не принимается. Мы идем сегодня вечером на стриптиз. Там интересная шоу-программа.

Леонова открыла рот, но не сказала ни слова. Тихий вечер накрылся медным тазом, хотя возражать против похода с Ланой у Киры поводов не было. Тем более за последние несколько месяцев они стали ближе, чем за все пять лет работы вместе.

– Я даже возразить не могу? – пробурчала она для видимости. Неверова отрицательно покачала головой, ослепительно улыбнувшись.

Как раз вернулся Дмитрий, обсуждать стриптиз стало неудобно. И перерыв заканчивался. Подруга поднялась, шагнув к выходу из закутка, но остановилась в последний момент и обернулась:

– После работы поедем за платьем. Чтоб не вздумала найти планы, – погрозила она пальцем, скрывшись за перегородками. Кира застонала и схватилась за голову под заинтересованный взгляд Димы.

Леонова вновь открыла программу, погрузившись в работу. Лишь шум со стороны соседнего стола, когда Соколов покинул свое место, оповестил о начале обеда. Она заработалась, стараясь отвлечься от неприятных мыслей о Павле и предстоящем вечере. Бросив взгляд на кофейный столик, Кира увидела, что вода в фильтре и чайнике закончилась. А значит, ей придётся идти в столовую мимо местного серпентария.

– Ты слышала: Ланка-то совсем отчаялась. Видели, как похудела?

– А все потому, что дура. Надо было простить. Чем плох ее Игорек? Работящий парень, все в дом таскал, жениться собрался. А мужики все кобелят. Да кому она нужна. Ей сколько годков? Двадцать семь? Тю, рожать скоро поздно будет.

– Вот не говори, Верусь. Все знают, что мужчины по натуре полигамны. Это женщина про уют в доме, детишки. А мужичонка всунул – высунул. Надо умнее быть с ними.

Кира закатила глаза и прошагала мимо троицы дам, сидящих за полукруглым столом. Здесь находилась большая кофемашина, микроволновка, холодильник, несколько подвесных шкафов, где хранилась некоторая посуда и скатерть для офисных посиделок в честь праздников. А дальше раковина, к которой Кира уверенно шагала. Можно было спуститься на первый этаж до туалета, но идти обратно с полным кувшином совсем не хотелось. К тому же вода из-под крана там текла вечно грязная и фильтр забивался от нее быстрее.

– Кирочка! – услышала она за спиной, мысленно выругавшись.

Она остановилась, улыбнулась и обернулась. Взгляд упал на трех дам разного возраста, сидящих вплотную друг к дружке.

– Вера Владимировна, – вежливо кивнула Кира главному бухгалтеру, которая оглядела ее критичным взором, отчего захотелось сжаться до микроскопичных размеров.

– Ты, деточка, никак поправилась?

Кассир Василиса, сидящая рядом, захлопала пушистыми ресницами, предвкушая новость дня: Кира Леонова беременна. Это с учетом того, что ее давным-давно списали. Ведь ей уже тридцать два, а ни карьеры, ни мужа.

– Залетела? – хищно растянула тонкие губы в улыбке Катерина – расчетчик. Она оглядела Кирино коралловое платье простого, но элегантного кроя. Сама же Леонова поставила фильтр на стол, скрещивая руки на груди в защитном жесте.

– А надо было? – спросила она, озадаченно наклонив голову.

– Пора бы уж. Как-никак не молодеешь, – улыбнулась Катя, поджимая губы и демонстрируя свою ярко-фиолетовую помаду. Она взялась за сумку, выуживая оттуда каталок «Орифлейм», и протянула его Кире.

– Держи. Может, прикупишь чего, – проговорила Катерина, словно бросая милосердный жест убогой.

Леонова взяла кувшин, подойдя к раковине. Набрала воды, затем шагала к выходу, но у самых дверей остановилась.

– Спасибо, конечно, – протянула она, скользнув взглядом по усталым, злым лицам этих завистниц. А ведь Василиса – ее ровесница. Но выглядела лет на десять старше, хотя пыталась казаться моложе.

– Вчера мой мужчина купил мне все в магазине. Конечно, ему пришлось потратиться. Но Паша у меня такой щедрый, – Кира мысленно извинилась перед Канарейкиным.

В конце концов, она эту тушу в девяносто килограмм до кровати тащила на себе и долго мучилась, пытаясь его раздеть. Однако вид ошарашенных сплетниц скрасил неприятное чувство от ее маленькой лжи. Кенар все равно ничего не узнает, а Леонова от них уже устала. Быстро развернувшись, она бросилась в коридор, дабы не слышать в ответ неудобные вопросы.

Подальше-подальше. И от своих фантазий тоже.

Глава 8. Хаббард и теория самоанализа

Людям крышу сносит по-всякому, но не под фундамент же!

© Из воспоминаний Павла Канарейкина

Это было самое бесполезное времяпрепровождение, которое могло быть у Павла за всю жизнь. Сегодняшнее собеседование проходило в огромном конференц-зале с партами-стульями, что сильно напомнило Паше лекционный зал университета. Все как положено: интерактивная доска, столом для комиссии и полукруглый стенд у кадки с диффенбахией. Разнообразные фотографии, плакаты и сертификаты развивающейся компании «Корсар», которая занималась транспортными перевозками на речных и морских судах.

Канарейкин сильно «болел» после вчерашнего вечера, и никакая должность управляющего его не привлекала. Тем более, внутри здание выглядело гораздо хуже, чем снаружи.

Штукатурка отваливалась, грязь скопилась по углам и потрескавшийся потолок, где уже появился грибок – развитие компании шло не в ту сторону. Само общество с ограниченной ответственностью «Корсар» находилось в промышленном районе города, куда пришлось добираться на такси почти три часа по пробкам. Водитель даже с навигатором не сразу отыскал серое неприметное двухэтажное здание в рассаднике различных строений производственного значения. Как потом оказалось, въезд был со стороны управления государственного транспортного отдела. Они же, свернув не на том повороте, объехали всю эту огороженную территорию, оказавшись в районе складских помещений.

Благо один умный человек додумался создать картографическое приложение для смартфонов.

И вот Павел, чудом не опоздав, сидел перед монитором ноутбука с жуткой головной болью, беспорядочно тыкая второй час в ответы на тесты. Кажется, третий по счету. Конкретно этот должен был выявить темперамент Паши. Он состоял из двух блоков, в каждом по двадцать пять вопросов, – все они показались Паше глупыми и нелогичными.

Тесты – такая же ерунда, как сама психология. Люди прекратили заряжать воду у телеэкранов и бросились познавать «внутренний мир» при помощи доморощенных специалистов с дипломами на руках.

Паша щелкнул мышкой, мысленно посылая лучи ненависти Ярославу, который ночью уговорил его откликнуться на вакансию по пьяной лавочке. А утром явился, как будто всю ночь не пил, и заставил привести себя в порядок и надеть костюм.

«Что тебе стоит. Сходи», – уговаривал он Павла, после звонка эйчара. В отличие от Кенара, Ярик преспокойно отправился домой – спать. И заявил, что собаку заберет завтра. Все равно на штрафстоянке с ней ничего не случится. Она же теплая.

«Вы обдумываете дела не спеша? Предпочитаете подождать, прежде чем действовать?»

«Всегда ли сдерживаете обещания, не считаясь с тем, что вам это невыгодно?».

«Часто ли у вас бывают спады и подъемы настроения?»