Константин Петрович похлопал кандидата наук по плечу.
- Правильно соображаешь! Однако мои специалисты, не зря деньги плачу, все продумали. Вот выдернул я того же Наполеона из какого-то там дня, какой-то минуты и какой-то секунды, и именно в ту же секунду и так далее, я его и верну. У нас, в "Доме Кукушкина", он может прожить хоть полгода, а там, в XIX веке, никто ничего и не заметит. Мы как бы берем все эти экспонаты у истории напрокат и возвращать назад будем честно, все, как положено.
- А каково это - попасть вдруг не в свою эпоху, жить в вашем доме, как в тюрьме, - тихо заговорил эколог. - Сидеть за стеклом, как в музее...
- Да это и есть музей, - ответил Константин Петрович.
- Переносить взгляды ротозеев, отвечать на дурацкие вопросы...
- Э, - протянул Константин Петрович, - ничего, потерпят немного. Мои специалисты говорят: когда экспонаты вернутся в ту же самую секунду из которой их выдернули, они и помнить-то ничего не будут о том, где были, что делали.
Константин Петрович вдруг поморщился.
- А как всех нас, всю страну и тебя в том числе, разом, без подготовки, перебросили из одной эпохи совершенно в другую! Это похуже будет, чем тому же Шекспиру здесь немного покуковать! Подумай... Еще что-нибудь спросить хочешь?
Эколог тупо помотал головой.
- Короче, у нас это тебе не мадам Тюссо, а в тысячи раз круче, внушительно произнес Константин Петрович. - Тут тебе не восковые куклы. Кто же не захочет на самого настоящего, живого Александра Македонского посмотреть! Или на Бонапарта. Вот ты бы пошел на него смотреть?
- Да уж пошел бы, наверное, - отозвался кандидат наук.
Однако последние слова Константина Петровича Кукушкина навели его еще на одну мысль.
- Постойте, постойте... А ведь тут есть противоречие! Как же вы будете запускать проект, если институт хроноисследований засекречен? Никто, кроме немногих, не знает, что хроноперенос открыт, никто вам и не поверит. Сочтут, что в витринах у вас сидят простые актеры.
Константин Петрович бросил на него быстрый, внимательный, оценивающий взгляд.
- Молодец! Цепкий у тебя ум, предусмотрительный, на лету все схватываешь. Но я, конечно, и сам подумал об этом, уже обговорил там, где надо. Поскольку я буду платить государству очень большие налоги, то придется державе, наполнения бюджета ради, пойти на то, чтобы рассекретить открытие хронопереноса. Не принцип, конечно, а сам факт. Ну и ничего! Все открытия рано или поздно становятся достояние гласности.
Константин Петрович прошелся по кабинету из угла в угол. Похоже было, он решал в уме какую-то важную проблему. Эколог поворачивал вслед за ним голову, чувствуя в ней очень тяжелую, небывалую усталость. Константин Петрович вдруг остановился, словно осененный внезапной идеей.
- Послушай, - сказал он, - а ведь с твоим умом ты вполне можешь на "Дом Кукушкина" поработать. Ну что там твоя лаборатория по выбросам. Платить буду... в общем договоримся. У моих-то менеджеров, чувствую, фантазия иссякает, а у тебя голова, по всему видно, нормально работает. Тем более, свежий взгляд. Ну, что скажешь? Есть идеи?
- Великих преступников можно из прошлого вытаскивать, - мрачно молвил кандидат наук. - Джека-потрошителя там или кого еще. Сейчас очень велик интерес к криминальному миру, сами знаете. Прямо безумие какое-то творится.
- Ну-ну, - подбодрил Константин Петрович, - очень здравая мысль. А мои-то в список одних полководцев, ученых, писателей пихают... Правда, пират Морган есть.
- Можно для тех, кто любит нервы пощекотать, спецэкскурсии устраивать. Скажем, ночь в тюремной камере с тем же Джеком-Потрошителем, - продолжал эколог. - Наверняка найдутся такие люди, что очень большие деньги заплатят. Нравится?
- Нравится, - сказал Константин Петрович, - это вполне может пойти.
- И снимать скрытой камерой.
- Беру идею! - воскликнул Константин Петрович. - Телевидение это с руками оторвет! Сейчас такие вещи ротозеи любят.
- А еще, - мрачно сказал эколог, - можно вытаскивать из прошлого самых великих художников. Леонардо там или Тициана, Ван Гога, Тулуз-Лотрека. Пусть они посидят в вашем "Доме Кукушкина" подольше, да от нечего делать создадут побольше картин. Правда, для этого придется раздобывать краски и холсты из тех же времен, где они живут. Это возможно?
Константин Петрович рассеянно кивнул, и отчего-то лицо его омрачилось.
- Эти картины будут подлинниками, - продолжал кандидат наук, - любая экспертиза подтвердит. Представляете, за сколько вы их сможете продавать на аукционах?
- Идея великая! - отозвался Константин Петрович без особого энтузиазма. - Голова у тебя прекрасно работает. Просто грех тебя не использовать. Жаль только, что такая мысль...
Константин Петрович вдруг разом оборвал фразу и бросил на эколога быстрый и очень странный взгляд.
- Все эти идеи лежат на поверхности, - мрачно ответил тот. - Я и не думал особенно. Просто вижу, что вокруг делается, телевизор смотрю.
- Считай, место старшего менеджера твое, - сказал Константин Петрович. - Ну, а там поглядим.
- Да нет, - сказал кандидат наук твердо, - на меня не рассчитывайте.
От удивления лицо Константина Петровича Кукушкина вытянулось.
- Что так? Чем тебе здесь не нравится?
- За Шекспира обидно! - ответил эколог. - Я тут пока у вас был и сам, можно сказать, какой-то частью Шекспира себя почувствовал. Ну хотя бы одной пятидесятой. За Генри Моргана тоже обидно. А про Наполеона Бонапарта и говорить нечего.
Константин Петрович опять прошелся по кабинету из угла в угол, искоса поглядывая на эколога.
- Ну что же, - произнес он наконец. - Насильно мил не будешь. А изолировать тебя на время, я уже говорил, придется. Не взыщи! Но жить будешь хорошо, в комфорте, в сытости.
Константин Петрович секунду поколебался, а потом проявил неожиданную милость.
- Верну тебе, так и быть, даже твою игрушку, займешь досуг всякими там компьютерными играми. Досуга у тебя будет много, а телевизора и телефона, извини. Но если передумаешь, только слово скажи Михаилу Влади... Михею скажи. Сам-то я здесь не каждый день бываю, другие дела есть. А Михей, ты уже понял, разумеется, начальник отдела безопасности ЗАО "Дом Кукушкина".
Константин Петрович подошел к картине, висевшей на стене, сделал неуловимое движение. Березовая роща, изображенная на полотне, вдруг отошла в сторону, открыв металлическую дверцу сейфа, и Константин Петрович извлек из него потертую сумку кандидата наук, в которой среди прочих вещей должен был находиться и его наикрутейший маленький ноутбук.
- Ладно, ступай, - сказал Константин Петрович, вручая кандидату наук сумку. - Увидимся еще! Михей, проводи!
Вслед за начальником отдела безопасности эколог вышел в коридор, спиной чувствуя взгляд Константина Петровича. Идти пришлось буквально несколько шагов: Михаил Владиславович свернул в какой-то боковой коридор, толкнул тяжелую дверь, и за ней открылась комната, похожая на номер в четырехзвездочной гостинице.
- Отдыхай, кандидат в Шекспиры! - добродушно молвил Михаил Владиславович. - Но под окнами, учти, мой человек уже поставлен. Через четыре часа его сменит другой, ну и так далее.
Дверь закрылась, щелкнув язычком замка, и пленник ЗАО "Дом Кукушкина" остался наедине со своими мыслями, бешено стучавшими в висках.
10
В этом кабинете Константин Петрович бывал уже не раз, а всегда робел, словно не было за плечами немалых уже лет, а главное, заслуг. Робел так, как никогда и нигде. Хотя и видимых причин, вроде бы не было. Кабинет был уютным, кресло удобным. При желании он мог бы даже закинуть ногу на ногу, но сделать это Константин Петрович так ни разу и не решился.
Потому что никогда неизвестно, как обернется разговор. Может, уже в следующую секунду придется вскакивать по стойке смирно. Правда, опять-таки ни разу делать этого не приходилось, но ощущение, что вот-вот последует резкая команда, никогда не покидало. И это при том, что собеседник всегда был подчеркнуто вежлив, голоса не повысил ни разу. А еще никогда не проходило ощущение, что собеседник видит тебя насквозь, читает каждую твою мысль. Ни с каким другим человеком и никогда не испытывал ничего подобного.
