Кларк снова взглянул на рисунок - вообще-то, это была не Мэри. Там было действительно нарисовано лицо Мэри, но и еще что-то, чего он не заметил в ее чертах, ни когда одетая в белое девушка вошла с доктором в лабораторию, ни когда она в ужасе очнулась, ни когда она, безумно смеясь, лежала на постели. Что бы это ни было - блеск, исходивший из изображенных на портрете глаз, улыбка на красивых губах, или же выражение лица в целом - Кларк содрогался перед этим всей душой. Он невольно подумал о словах доктора Филлипса: "наиболее яркий образ зла, который я когда-либо видел". Он механически перевернул картинку и посмотрел на ее оборот.
"Боже правый! Кларк, в чем дело? Вы бледны, как смерть!" - Вилльерс резко вскочил из кресла, когда Кларк со стоном откинулся назад и выронил рисунок.
"Я не очень хорошо себя чувствую, Вилльерс. Налейте мне немного вина, спасибо, это поможет. Мне станет лучше через несколько минут".
Вилльерс подобрал упавший листок и, как и Кларк, перевернул его.
"Вы видели это? - спросил он. - Вот как я определил, что это портрет жены Герберта или, правильнее сказать, его вдовы. Как вы себя сейчас чувствуете?"
"Спасибо, лучше. Это была случайная слабость. Кажется, я не уловил, что вы имели в виду. Что позволило вам идентифицировать изображение?"
"Это слово - Элен - написано на обороте. Разве я не говорил вам, что ее звали Элен? Да, Элен Вогэн".
Кларк простонал. Теперь не могло оставаться и тени сомнения.
"А сейчас не согласитесь ли вы со мной, - сказал Вилльерс, - что в истории, рассказанной мной сегодня вечером, и в той роли, что сыграла в ней эта женщина, есть некоторые странные моменты?"
"Да, Вилльерс, - пробормотал Кларк, - это, в самом деле, странная история. Вы должны дать мне время на размышление, смогу ли я вам помочь или нет. Вам пора идти? Хорошо, доброй ночи, Вилльерс, доброй ночи. Приходите ко мне на следующей неделе".
Глава 5
Письмо с рекомендацией
"Вы знаете, Остин, - сказал Вилльерс, когда двое друзей степенно прогуливались по Пиккадилли одним приятным майским утром, - вы знаете, я убежден, что случай на Пол-стрит, о котором вы мне рассказали, и Герберт просто эпизоды в общей экстраординарной истории. Также я признаюсь вам, что когда несколько месяцев назад я спрашивал у вас про Герберта, я только что видел его".
"Вы видели его? Где?"
"Однажды вечером он попросил у меня милостыню. Он пребывал в чрезвычайно жалком и удручающем состоянии, но я узнал его и добился того, чтобы он рассказал мне о своей жизни, по крайней мере, в общих чертах. Короче говоря, рассказ его заключался в том, что его сгубила жена".
"Каким образом?"
"Этого он мне не объяснил, сказал лишь, что она разрушила его тело и душу. Сейчас этот человек мертв".
"А что произошло с его женой?"
"Ага, это как раз то, что я хотел бы узнать. Я намерен ее рано или поздно разыскать. Я знаком с человеком по имени Кларк, вообще-то он довольно сухой субъект, но весьма проницательный. Вы понимаете, что я имею в виду: проницательный не в обычных делах, но реально разбирающийся в людях и жизни. Итак, я изложил ему эти события, и они явно произвели на него впечатление. Он сказал, что этот случай требует осмысления, и предложил зайти к нему снова на другой неделе. Спустя несколько дней я получил это странное письмо".
Остин вынул письмо из конверта и с любопытством прочел его. Там было написано следующее:
"Мой дорогой Вилльерс, я обдумал это дело, по которому вы советовались со мной той ночью, и вот вам моя рекомендация: бросьте портрет в огонь и выкиньте эту историю из головы. Никогда больше не занимайтесь ей или вы сильно пожалеете. Вы можете решить, что я обладаю какой-то тайной информацией, и в определенной степени это так. Но я знаю немного - я подобен человеку, который заглянул в пропасть и в страхе отстранился. То, что мне ведомо, чрезвычайно загадочно и ужасно, но и за пределами моего знания есть чудовищные глубины, еще более отвратительные, более невероятные, чем любая сказка, рассказанная зимней ночью у камина. Я решил, и ничто не поколеблет этого намерения, что не стану продвигаться ни на йоту в этих исследованиях, и если вы цените свое благополучие, вы наверняка поступите так же. Что ж, приходите ко мне, но разговаривать мы будем на более приятные темы".
Остин тщательно сложил письмо и повернулся к Вилльерсу.
"В самом деле, это очень необычное письмо, - сказал он. - Что Кларк имел в виду, говоря о портрете?"
"Да, я и забыл сказать вам, что я был на Пол-стрит и кое-что там нашел".
Вилльерс рассказал ту же историю, что и Кларку, и Остин молча выслушал ее. Он выглядел озадаченным.
"Как интересно, что вы испытали столь неприятные ощущение в этой комнате, - сказал он, наконец. - Едва ли можно предположить что-то, кроме того, что это была просто игра воображения, проще говоря, отвращение перед грязью и запустением".
"Нет, это было скорее физиологическим, чем психологическим чувством. Как будто при каждом вздохе я вдыхал какой-то ядовитый дым, который, казалось, проникал во все нервы и кости моего тела. Я чувствовал, что изнурен с ног до головы, зрение начало затуманиваться. Это было подобно наступлению смерти".
"Да, действительно, очень странно. Понимаете, ваш друг признается в том, что знает о какой-то темной истории, связанной с этой женщиной. Заметили ли вы у него какие-либо особые эмоции, когда рассказывали ему о происшествии на Пол-стрит?"
"Да, заметил. Он почувствовал крайнюю слабость, но уверил меня, что это был временный приступ, один из тех, которым он иногда подвержен".
"Вы ему поверили?"
"В тот момент - да, но теперь не верю. Он слушал мое повествование довольно равнодушно до тех пор, пока я не показал ему портрет. Именно тогда случился этот приступ, о котором я упоминал. Ручаюсь вам, выглядел он ужасно".
"Тогда, должно быть, он видел эту женщину раньше. Но возможно и другое объяснение: ему знакомо не лицо на рисунке, и имя. Как вы полагаете?"
"Трудно сказать. Я твердо уверен в том, что именно после того, как Кларк перевернул портрет, он чуть не выпал из кресла. Как вы знаете, сзади было написано имя".
