— Ты знаешь о Киригакуре? — усмехнулась она и вновь посерьёзнела — Тем лучше.

Слушая рассказ Цунаде о том, что она узнала в Киригакуре, Джирайя не мог поверить своим ушам. Да и как можно было поверить в то, что лучший ученик, все равно, что сын, мог все то время быть членом КОРНЯ? Более того, учеником Данзо! Мальчишка, который буквально вырос на его глазах! И чтобы он изменил Кушине? Девушке, с которой они жили, душа в душу? Бред не иначе! Да, Минато был гением, но даже он не смог бы провести самого жабьего отшельника!

— Что еще могла наплести шпионка в свое оправдание, — поморщился он, наливая себе саке. — А мальчишка… Гензюцу, особые техники… Или же сын Минато и Кушины, которого они похитили из-за особых генов и возможной совместимости с Кьюби. Потому-то Кьюби и вырвался.

— Я тоже так думала, — спокойно ответила Цунаде и отпила из пиалы. — И проверила. Этот мальчик действительно сын Амеюри Ринго. А сходство с Минато не позволяет сомневаться в том кто его отец. Насчет остального… — она взглянула ему в глаза. Он видел в них ту боль, что плескалась в его душе. — Я разговаривала с Орочимару, Джирайя. Он все подтвердил. Минато и правда…

— Хватит, — жестко прервал ее Джирайя и осушил очередную пиалу, после чего налил себе ещё. Он чувствовал, будто его обмакнули в ведро помоев. Те, кого он любил, оказались далёкими незнакомцами, а то, во что верил – ложью.

Цунаде молчала, прекрасно понимая все, что он сейчас чувствовал. Сарутоби был и её учителем. Она тоже видела, как росли Минато и Кушина…

Конечно, Орочимару знал. Он не мог не знать, учитывая его скользкую натуру. Быть может, и он был оклеветан?..

— Как ты с ним связалась? — наконец произнёс Джирайя, поднимая взгляд на Цунаде.

— Он сам меня нашёл. Ему потребовалась помощь в одном деле и я… — она замолчала.

Некоторое время они молчали, думая каждый о своём.

— Знаешь… Киригакуре помогла мне многое понять, а Орочимару раскрыл глаза на то, о чём я не задумывалась уже много лет. Это нельзя так оставить.

Он видел перед собой ту самую сильную Цунаде, что когда-то без страха шла в бой и верила в идеалы своего деда. Ту Цунаде, что он когда-то полюбил и за которой был готов идти хоть на край света. В её глазах горела воля Огня Хаширамы Сенджу, которой давно лишились многие, исказив до неузнаваемости. Непростительно.

— Ты права.

Джирайя больше не чувствовал особой привязанности ни к Третьему, ни к Конохе. Он ненавидел это вязкое чувство предательства. Минато был его учеником и Джирайе казалось, что он знал его лучше всех. Юный гений-сирота, схватывающий всё налету и умеющий расположить к себе других людей. Кто мог бы поверить в то, что этот солнечный мальчик является воспитанником КОРНЯ? Как это можно было скрыть?!

Конечно, это могла быть ложь врага, но Орочимару сам был членом КОРНЯ и он подтвердил всё. И глядя на Кушину, видя, во что она превратилась, Джирайя не мог не верить. И всё это было очень больно.

План Орочимару был не самым лучшим, но тянуть было нельзя. Сарутоби был ужасным Хокаге и если позволить ему править дальше, то однажды Коноха утонет в крови. Нельзя позволить жить дальше и Данзо тоже. Если он станет Хокаге, то жестокая политика уничтожит ту Волю Огня, что так старался развить Первый Хокаге. Джирайя хорошо помнил Первого и Второго Хокаге, и ему отчаянно хотелось верить в то, что они желали своей деревне лучшего пути. Они бы не хотели, чтобы их детище погрязло во тьме ненависти и гражданских войнах. И пусть Орочимару хоть сто раз называет его идиотом и идеалистом, но Джирайя не хотел терять то последнее светлое чувство, что он питал к Конохе.

Если сегодня всё пройдёт гладко, в деревне появится новый Хокаге. А они с Цунаде проследят, чтобы он пошёл по верному пути.

Джирайя кивнул Цунаде и остальным и они скрылись во тьме.

Кушина сложила серию печатей. Монумент Четвёртого Хокаге раскололся и обрушился с оглушительным грохотом, знаменуя новое начало.

— Кучиёсе но дзюцу! — Крикнула она, призывая Кьюби.

Пора было начинать.

========== Глава 26. - Сражения за идеалы (Переписана!) ==========

Хаку не была удивлена изменениями в таблице. Она видела, что стало с Рейко после стычки с Нагисой. Вряд ли та когда-нибудь вновь сможет вступить на путь шиноби. Такова цена излишнего высокомерия и гордости. Слабаки и самонадеянные глупцы всегда идут в расход, если недооценивают противника и переоценивают свои силы. Так всегда учил её Забуза, и она была согласна с этим. Команда Рейко как раз относилась к самонадеянным глупцам.

Братья Танума отчаянно желали отомстить Наруто за то, что по его вине случилось с Рейко и только правила экзамена ограничивали их. Мангецу откровенно смеялся над их затеей, отпуская презрительные комментарии, а сам Наруто пожимал плечами и продолжал тренироваться. Это не те соперники, которых ему нужно было опасаться по-настоящему. Хаку не испытывала к Аою и Наото ненависти и тем не менее, надеялась, что братья Танума не переживут экзамен. Только под ногами будут путаться, когда придёт время реального сражения.

Поэтому она внимательно следила за боем Аоя и Фуу, стараясь запомнить движения и техники джинчурики, чтобы в случае чего суметь уклониться или отразить удар.

Аой атаковал первым используя стаю призванных ворон, но это не принесло результата. Фуу уклонилась и исчезла из вида, используя свои крылья как щит. Затем, неожиданно появившись, она выплюнула сгусток, подозрительно похожий на рой насекомых. Громкий крик огласил арену и трибуны, заставляя закрыть уши руками.

— Если этот ублюдок переживёт этот бой, я его лично оглушу, — проворчал Мангецу, скалясь.

— Придержи ярость для Наото, — одёрнул его Наруто. — Всё же братья.

Мангецу проворчал что-то нечленораздельное, продолжая наблюдать за ареной.

Фуу красовалась, демонстрируя то одну, то другую технику, изводя противника. Аой явно терял терпение и потому недооценил её, оправдывая высказывание Забузы о самонадеянных глупцах. Подлетев высоко в воздух и отмахнувшись от бесполезных ворон, джинчурики камнем бросилась к земле. Он не успел опомниться, как в воздух брызнул фонтан из крови. Она продолжала играть.

Схватившись за разрубленное плечо, Аой приобрёл сходство с растрёпанным воробьём. Он вновь использовал птичий крик, видимо надеясь хотя бы оглушить противницу, но вновь не преуспел.

— Победитель Фуу! — провозгласила Рин, когда голова Аоя шмякнулась в метре от его тела.

Фуу опустилась на землю, посмотрела в сторону ложи Каге и кивнула. Такикаге могла гордиться. Стремясь заполучить статус Великой деревни, глава Таки но Куни стала самовольно называть себя Каге, а учитывая то, что семихвостый был весомым аргументом, многие не стали спорить, предпочитая наблюдать со стороны. Коноха имела много врагов.

Наруто и Мангецу обменялись довольными улыбками. Следующий бой был ее.

— Будь осторожна, — ободряюще улыбнулся Наруто.

— Надери ей зад от моего имени, — хмыкнул Мангецу.