До приезда мамы Диана купила не только мелочи, и продукты, но и заказала шторы. Уже на завтра мастера укрепили гардины для штор, а через день, к вечеру, шторы висели на своих местах. В комнате они были плотными, однотонными светло-коричневого цвета с ламбрекеном из шелка, а тюль белого цвета с вышитым рисунком в тон. На кухне висел только тюль в форме арки с рисунком. На лоджии была натянута бельевая веревка, а в ванне штора для ванн.

– Как у тебя уютно, – сказала мать дочери, обходя квартиру. Паша мне не говорил о шторах. Я, можно сказать, приехала, чтобы тебе помочь в этом деле. У меня будет к тебе только одна просьба: не устраивай здесь дом свиданий или ночной клуб. Пусть тебя любят и дружат с тобой, а ни с твоими квадратными метрами.

– Не переживай, я умею выбирать себе друзей. Ты с какой миссией приехала? Можешь дать совет, помочь, но решения я приму сама. У меня папа был в гостях в среду.

– Ты знаешь, мне кажется, в комнате нужен ковер на пол. Пусть он будет не натуральный, и пылесос. Что у тебя с одеждой? – говорила мать, пропуская мимо ушей слова дочери. – К осени надо купить пальто или куртку, сапоги или ботинки. Подумай.

– Я посмотрю, в чем ребята ходят на занятия, и определюсь. Верхняя одежда у меня есть, а вот обувь надо купить на осень. С ковром я согласна. Давай позавтракаем и часов в девять поедем на рынок. Сможешь приехать через пару месяцев, посетишь сама мой университет, все увидишь и поймешь, что мне нужно. Не будем раньше времени ссориться по поводу моего гардероба. Хорошо?

– Я не буду с тобой спорить. Имей в виду, что в октябре уже будет не прохладно, а холодно по-осеннему. Покупать посуду будем?

– Мам, я купила две кастрюли, тарелки, сковороду, чашки и прочую мелочь. Пройдись по ящикам и шкафам, сама все увидишь.

Они купили красивый овальный ковер на всю длину комнаты и небольшой пылесос, которые должны доставить ближе к вечеру. Мама не навязчиво предложила дочери несколько вещей, которые Диана даже примерила, а мама купила их без ее согласия. А вот обувью Диана осталась довольна. Теперь у нее не было проблемы на осень. Они пообедали в ресторане, а ужин приготовили дома. Ковер расстелили, пылесос и вещи убрали. Мать вручила дочери конверт с деньгами со словами: – «Это тебе за шторы и, давай, без разговоров». Вечером Диана проводила мать на вокзал и позвонила отцу. Полноценного выходного у них не получилось, но с десяти до пятнадцати они провели его вместе.

– Пап, возьми меня в помощницы по хозяйству. Я могу до занятий готовить тебе обед, раз в неделю наводить порядок в квартире, – говорила Диана, сидя напротив отца в кафе и глядя на него.

– Ты думаешь, я совсем безрукий и ничего не умею? Голодаю и живу в хлеву? – с улыбкой спросил отец.

– Ничего я не думаю. Мне просто хочется тебе помочь. Пап, почему ты не женишься?

– Я уже был женат, если ты не забыла. Перевоспитывать меня уже поздно, а такого, как есть, выдержит не каждая. Я считай, живу на службе. Любой женщине нужно внимание. Достаток не заменит нежности, а нежность не всегда оправдывает нищету. Мы с мамой не прошли это испытание. Я сказал ей, что не могу без нее, а она ответила, что не может со мной. Влюбишься, сама все поймешь. Только не позволяй себя обижать и сама не обижай. Обида иногда затуманивает разум, и человек делает необдуманные поступки. Ты мне скажи: почему ты выбрала юрфак?

– Пап, если честно, то я не знаю. Мне показалось, что он самый «живой» и интересный. Я не вижу себя ни учителем, ни врачом, ни экономистом по разным причинам. Юрист нужен и в милиции, и в гражданских службах. Другое дело, нужны ли будут эти профессии через пять лет. Вот готовят инженеров разного направления. А кому они нужны среди развалившихся заводов и замороженного строительства? Я глупая, да?

– Тебе всего восемнадцать. Передумаешь, можешь сменить профессию. Целуй вечно занятого отца. Я тебе буду звонить. Надумаешь навестить мою квартиру в мое отсутствие, ключ в соседней квартире номер сорок четыре у Людмилы Ивановны.

Отец и предположить не мог, что дочь нанесет ему визит уже на следующий день. «Изнывать одной в квартире от безделья не хочу, а болтаться по городу без цели не интересно, – решила Диана. – Деньги у меня есть. Устрою полковнику инспекцию». Она начала с рынка, и сделав покупки, приехала к дому отца, у которого здесь была двухкомнатная квартира, на маршрутке. Позвонив соседке в домофон, она поднялась на этаж, где та, любопытства ради, уже ее ожидала. Диана коротко рассказала о поступлении, о съемной квартире и о визите к отцу инкогнито.

– Ты почему не стала жить с отцом? Не пришлось бы тебе приезжать специально?

– Тетя Люда, я взрослая, а ему жениться надо. Ревности не будет, а вот неудобства я ему создам, – говорила Диана, открывая входную дверь. – А если сама замуж соберусь? Как папа отнесется к моему выбору? Будем жить отдельно, будем роднее.

– Так не водит он сюда никого, но ты, девочка, в чем-то права.

Диана начала с холодильника в кухне. «Ох, как не прав был полковник, когда говорил, что не голодает», – подумала она, протирая практически пустой холодильник. Здесь лежал кусочек мумифицированного сыра, стоял открытый пакет с кефиром, срок годности которого трудно было определить. Пара пожелтевших огурцов и пять яиц. Все это добро Диана сложила в пакет на выброс. Разобрала пакет со свежими продуктами, определив их на полки холодильника. Поставила варить бульон и только после этого прошлась по квартире. В комнатах был порядок, если не считать тонкого слоя пыли. Квартира отца была похожа на ее съемную, только напротив кухни была еще одна комната. Она прошла в ванную, где в корзине для белья обнаружила постельное белье и вещи отца. Диана помнила, что отец всегда, после душа, сам стирал свои носки и трусы. Среди белья их не было. Она проверила шкаф, обращая внимание на манжеты и воротники рубах. В шкафу висели кителя и пиджаки отца после химчистки. Он не убрал с них ни чехлы, ни бирки. Все вещи лежали аккуратными стопками. « Кто же тебе стирает и утюжит?» – подумала она, снимая с кровати белье. Набрала горячей воды в машину и начала стирку с рубашек и маек. Между приготовлением обеда и ужина, стирались полотенца и постель, сушилось белье после центрифуги на лоджии и в ванне, а под занавес, стирались темные футболки и джинсы, пока протиралась пыль и мылись полы. Поутюжив и разложив белье и вещи по местам, она написала отцу короткую записку, убрала в холодильник приготовленную еду и покинула квартиру в 18:30, прихватив с собой пакет с мусором и передав ключи соседке. « Мне не трудно это делать раз-два в неделю, а папа будет чувствовать заботу», – думала она, садясь в маршрутку. Отец перезвонил ей в двадцать два часа.

– Спасибо, дочка. Я так вкусно давно не ужинал. А чем пахнет белье? – спрашивал довольный отец.

– Я одолжила несколько капель твоей туалетной воды. Тебе не понравилось? У тебя плохой стиральный порошок. В следующий раз я принесу хороший. Заеду в среду или в четверг, и не надо со мной спорить. Если мне эта затея надоест или станет в тягость, я тебе сообщу об этом. Спокойной ночи.

Время до начала занятий пролетело быстро. Группа оказалась дружной и на редкость «одного поля». Складывалось впечатление, что всех иногородних студентов отделили от городских именно таким образом. Иногороднего студента, будь он отпрыском родителя трижды состоятельнее городского, всегда недолюбливали. Диана училась, встречалась с друзьями, но два раза в неделю навещала квартиру отца. Был он дома или отсутствовал, для нее разницы не было. Спорить с дочерью отец посчитал излишним, и выдал ей дубликат ключей. Виделись они не часто, а созванивались каждый день. Новый 2004 год, Диана встретила в своем городе. Она очень скучала и приехала за четыре месяца в первый раз всего на три дня. У нее начиналась сессия. Она встретила свою первую, но несостоявшуюся любовь у кафе.

– Здравствуй, Диана, – сказал, явно удивленный, Владислав. – Ты превосходно выглядишь. Как твои дела?