Ева подчиняется. Патрульный останавливается напротив машины, ставит свой мощный «БМВ» на опору, неторопливо подходит и заглядывает в салон со стороны водителя.

Ева опускает стекло.

– Какая-то проблема?

– Можно взглянуть на права? – Голос женский. В щитке белого шлема отражается солнце.

Ева протягивает ей права вместе с пропуском Секретной службы.

– Выйдите из машины, пожалуйста. Оба.

– Вы серьезно? Я еду в Лондон, у меня взломали квартиру. Можете справиться в полиции. И я особенно рекомендую обратить внимание на этот пропуск.

– Побыстрее, пожалуйста.

– Ради бога. – Ева медленно, не пытаясь скрыть раздражения, вылезает наружу. Мимо в пугающей близости от них проносятся машины.

– Руки на капот. Ноги врозь.

У нее необычный для полицейского выговор. В душу Евы начинают закрадываться сомнения. Опытные руки обхлопывают ее сверху вниз, забирают телефон, вынимают из кобуры ее «глок». Она слышит легкий щелчок фиксатора магазина, затем пистолет возвращается на место. Это не полицейский, Ева уже точно знает.

– Повернитесь.

Ева подчиняется. Окидывает взглядом стройное женское тело в светоотражающей куртке, кожаных штанах и ботинках. Наблюдает, как женщина подносит руки к шлему и поднимает щиток, видит пустой взгляд морозно-серых глаз. Взгляд, который она уже раньше встречала. На шанхайской оживленной улице в ту ночь, когда нашли тело Саймона Мортимера с почти отсеченной головой.

– Ты, – произносит Ева. Ей с трудом удается дышать. Сердце сейчас выпрыгнет из груди.

– Я. – Она снимает шлем. Под ним балаклава, скрывающая все лицо, кроме ледяных серых глаз. Опустив шлем на землю, женщина знаком подзывает Крэйдла, и тот, выйдя из машины, подходит к мотоциклу. – Сдуй у «Фольксвагена» шины, Деннис, и забери ключи. Потом жди у мотоцикла.

Крэйдл смотрит на Еву, улыбается и пожимает плечами.

– Извините, – говорит он. – Боюсь, этот раунд вы проиграли. Видите, как у нас заботятся о своих?

– Вижу, – отвечает Ева, стараясь сохранять спокойствие.

Женщина берет ее за плечо, отводит на пару шагов в сторону и внимательно разглядывает, словно стараясь навеки запечатлеть в памяти.

– Я скучала по тебе, Ева. Скучала по твоему лицу.

– Жаль, я не могу сказать то же самое.

– Ева, ну не будь такой злюкой.

– Ты собираешься убить Крэйдла?

– Почему? Думаешь, стоит?

– Ведь обычно ты именно этим занимаешься.

– Прошу, давай не будем. Мы так редко видимся. – Она поднимает руку, касается пальцем ее лица, и Ева едва не лишается дара речи: у этой женщины на запястье браслет, который она потеряла в Шанхае.

– Это… это мой. Где ты его взяла?

– У тебя в номере, в гостинице «Морская птица». Как-то ночью залезла посмотреть на тебя спящую. Не смогла устоять.

Ева ошарашенно глядит в ее непроницаемые глаза.

– Ты… смотрела, как я сплю?

– Ты была восхитительна. Волосы разметались по подушке. Такая беззащитная. – Она поправляет выбившуюся у Евы за ухом прядь волос. – Но вообще-то тебе лучше быть поосторожнее. Ты напоминаешь одну мою бывшую знакомую. Те же милые глаза, та же грустная улыбка.

– Как ее звали? И как зовут тебя?

– О Ева, у меня столько имен…

– Ты знаешь мое имя, а свое назвать не хочешь?

– Это все испортит.

– Испортит? Ты утром вломилась, б…, в мой дом, а теперь боишься что-то там испортить?

– Я хотела что-нибудь тебе оставить. Как сувенир. – Она встряхивает запястьем с браслетом. – Взамен этого. Но мне уже пора идти, хоть и нравится с тобой болтать.

– Ты его забираешь? – Ева кивком указывает на Крэйдла, который топчется у мотоцикла в двадцати шагах от них.

– Я должна. Но нам обязательно нужно снова встретиться, у меня к тебе столько вопросов. И я столько хочу рассказать… А пока что – à bientôt, Ева. Пока.

Мотоцикл мчится по сельским дорогам. Ранняя осень, деревья и придорожные кусты еще не утратили своей свежести, и у Крэйдла легко на душе. Они всегда обещали, что придут на выручку, если он попадет в беду, – и вот пришли и теперь укроют его в безопасном месте. Там, где слово «Двенадцати» – закон. Правда, он больше никогда не увидит семью, но порой приходится идти на жертвы. Пенни… эта жертва не столь уж огромна. А вот дети – ну что ж, он обеспечил им первоклассный жизненный старт: платные школы на севере Лондона, лыжный отдых в Труа Валле, крестные на высоких постах в Сити.

Деннис не ожидал, что пришлют женщину, но, разумеется, не собирается жаловаться – учитывая, что видел ее в деле. Она однозначно поставила сучку Поластри на место. А как гениально придумано – переодеться копом!

Спустя час они останавливаются в Суррее у моста через реку неподалеку от Уэйбриджа. Женщина ставит мотоцикл на опору, снимает шлем и куртку, стягивает балаклаву и встряхивает волосами. Крэйдл тоже снимает шлем и разглядывает ее глазами ценителя.

Он считает себя практически экспертом по части женской внешности, и в данном случае его оценка весьма высока. Темно-русые волосы намокли от пота, но это ерунда. Взгляд несколько холодный и своеобразный, но зато рот сулит целое море сексуальных перспектив. Груди? Сладкие, словно яблочки под обтягивающей футболкой. А какой мужчина не почувствует шевеление в джинсах при виде девушки в кожаных штанах и байкерских ботинках? В таком наряде она сама наверняка готова. К тому же он, по сути, уже снова холостой.

– Пошли, – говорит она, бросив взгляд на навигатор. – Там у нас рандеву – обсудим, куда ты поедешь дальше.

От дороги отходит тропа в сторону реки Уэй. Вода темно-оливкового цвета, а течение столь медленное, что река кажется неподвижной. Деревья отбрасывают тень на заросший бутенем берег. Вдоль него застыли заякоренные баржи и моторные лодки.

– А куда я поеду?

– Не могу сказать.

– Может, если мы снова встретимся… – начинает он.

– То?

– Небольшой ужин? Или что-нибудь вроде того?

– Не исключено.

Тропой, испещренной солнечными пятнами, они идут к широкой запруде в зарослях камыша и касатика. По пути им не попадается ни единой живой души.

– Вот и рандеву, – говорит она.

Крэйдл оглядывается. Река плавно течет к кипящему водосливу, и он чувствует отчетливый, не имеющий четкого определения запах подобных мест. Грязь, растительность, гниение. Время здесь словно остановилось, и Деннис вспоминает детство: «Ветер в ивах», дядюшку Крысси, господина Крота и мистера Жабба. И ту главу, которую он никогда не понимал до конца, – «Свирель у врат зари». Крэйдл размышляет над неожиданной загадкой, и тут полицейский жезл с неимоверной силой опускается на основание его черепа. Головой вперед, почти бесшумно Деннис падает в реку. Вилланель наблюдает, как некоторое время полупогрузившееся тело еще виднеется над водой, но потом начинает неумолимо дрейфовать к гребню плотины, а там его мгновенно утягивает вниз. Она стоит, воображая, как труп Крэйдла без конца кружится в водовороте, глубоко под зеркальной поверхностью. Затем убирает жезл и не спеша отправляется назад по тропе.

К моменту, когда Ланс высаживает Еву у ее дома, она измотана до предела. А также разъярена, встревожена и от запаха табачного дыма в машине коллеги ее подташнивает. Впереди еще кошмарная беседа с Ричардом – он приедет в офис к шести. Однако самое постыдное то, в чем приходится признаваться самой себе. С какой легкостью ее обвели вокруг пальца, этак непринужденно и насмешливо! И как же наивно – и чудовищно непрофессионально – она себя повела.

По самоуверенному виду Крэйдла стоило бы понять, что он успел подать сигнал тревоги и ждал, что его вытащат. Чем поздравлять себя с ловко раскрытой изменой, лучше было бы предвидеть, что против нее готовится дерзкий маневр. Как она умудрилась так облажаться? А уж в переполнявших ее эмоциях – по поводу совершенно сюрреалистической встречи на шоссе – Ева даже не рискует разбираться.

Так что, когда Нико открывает дверь, у нее нет никакого настроения воевать еще и с ним.