— Рёхей, а давай спарринг, — предложила я в другой день.

Мы вновь ушли в лес около Намимори, и никто не мог нам помешать.

— Я не могу драться с девочкой! — возмутился он.

— Это не драка, а соревнование, — я хитро прищурилась. — Соревнования ведь за драку не считаются? Давай, это будет не серьёзно. Просто хочу проверить, не растеряла ли я навыков после того, как бросила дзюдо.

— Если так… — в такие редкие моменты Рёхей проявляет неуверенность и сомнения. — Ладно, нападай!

Я не использую пламя, сейчас для меня главное — вспомнить, как оно, а не нанести удары посильней. Рёхей, встав в стойку, ловко уклоняется от ударов или ловит их на блок. Он и раньше был боевым мальчишкой, теперь же у него есть база.

— Хорошо, я размялась, давай, ты тоже атакуй… точнее, просто обозначь атаку. Согласен?

На это Рёхей был согласен. Он махал едва сжатыми кулаками вполсилы, но и того было достаточно. Когда я вошла в ритм и быстрее начала уклоняться, он тоже стал более уверенно атаковать. Когда, взглянув в его лицо, я поняла, что он вошел в раж, то и сама пошла в атаку. Теперь он видел противника, а не девочку, и пока этот образ держится, надо им пользоваться. В принципе, в нашем возрасте девочку от мальчика отличить можно разве что по одежде.

Очередной прямой удар боксёра оказался слишком сильным и опрокинул меня на спину, несмотря на блок. Рёхей тут же запаниковал:

— К-кира! Ты в порядке?! Прости, я не хотел!

— Всё нормально, я в порядке.

Мне требовалось немного отдышаться, а вот Сасагава принялся отжиматься и прыгать на месте, прямо там, где стоял.

— Прости, Рёхей, сегодня я не смогу. Ко мне отец приехал.

— Хорошо, тогда я сам пойду тренироваться!

— Я присоединюсь, как только смогу! — прокричала я ему вслед, а затем побрела в сторону дома.

Обед дома проходил в странной атмосфере. Емитсу дрых прямо на столе, а все старательно делали вид, что это нормально. После этого я поднялась в свою комнату и, повернувшись спиной к закрытой двери, осмотрела её. С первого взгляда всё чинно и прилично. Кровать ровно застелена, на полу мусор не валяется. Даже коврик есть. Упросила Нану купить, а так как-то не принято. На рабочем столе ничего лишнего, я, по сути, там и не занимаюсь. На полке учебники и несколько детских книг для развития остались. А вот под матрасом у меня мой словарь… Хоть я и приучаю Нану к мысли, что это моя территория и трогать тут ничего не надо, а лучше вообще не заходить без разрешения, но пока что ей сложно привыкнуть. Если она увидит словарь, то вроде бы ничего страшного, в крайнем случае наплету что-то. Но если его увидит Емитсу… Я сомневалась, что я правильно перевела то слово. Поверить было довольно сложно, и я до последнего надеялась, что оно переводится иначе. Мафия… Емитсу и старик – из мафии?!

Впрочем, ладно, в данном случае лучше сделать вид, что ничего не знаешь. Тем более, это мой родственник, он может всякое выкинуть, но смерти моей не пожелает. Вопрос остаётся открытым: что же сделает Емитсу, если обнаружит у дочери, должной едва научиться японскому, отсылку к русским? Да меня как минимум день и ночь будут пасти, ища выход на людей, которые мне подкинули его!

А между тем, я с самого начала то и дело не сдерживалась. Хорошо, что это всё было только при Нане и Тсуне, которые не понимали, что к чему.

Дело в том, что как только я начала взаимодействовать с окружающим миром, возникла проблема. Японский я знала в то время плохо, зато русский — отлично. Всё же я на нём долгие годы говорила. Даже сейчас, когда я сносно говорю на японском, если спотыкаюсь или случайно толкаю кого-то, сначала вырывается русское «блять», а потом уже «ксо» или «гоменнасай». Вначале было ещё ничего страшного. Нана воспринимала незнакомые слова как детский неразборчивый лепет. Сейчас она стала обращать внимание и называть мои неконтролируемые русские выкрики словами-паразитами и пыталась ругать. Наверное, подсознательно улавливала смысловую нагрузку непонятных слов. Только вопрос времени, когда Нана обратит на это внимание отца. Поэтому следовало как-то всё легализовать…

Когда Емитсу вновь отбыл, я призналась Нане, что увлеклась языками, а в частности решила начать с английского и русского. Мне прочитали лекцию о том, что это не так просто, как кажется; убедившись, что переубедить не удалось, вручили деньги и пустили в книжный. Было куплено несколько книг на этих языках и торжественно поставлено на полку. Иногда я вытаскивала что-либо и оставляла открытым на столе. С каким же взглядом я рассматривала знакомые буквы…

— Рёхей, почему ты сегодня не пришел в школу?

— Я допоздна тренировался, — с улыбкой взъерошил он волосы. — Так и заснул.

— Твои родители и Киоко, наверное, с ума сходили!

— Мои родители работают допоздна. Они редко бывают дома и часто уезжают в командировки. А вот Киоко плакала, — он мгновенно опечалился.

— Знаешь что, скажи сестре, что если ты ещё раз внезапно пропадёшь, пусть идёт ко мне домой…

— Спасибо! — перебил он меня, мгновенно просветлев.

— Я не закончила! Вместе с ней мы найдём и хорошенько тебя проучим!

— Ха-ха-ха! Договорились! У меня вчера словно второе дыхание открылось. Поэтому я не смог вернуться домой вовремя. Но я обещаю исправиться.

Его «второе дыхание» на следующей тренировке я смогла наблюдать сама. Измотавшись за пару часов пробежки, перемешанной с упражнениями, я, как всегда, попросила передышку. Рёхей, тоже как всегда, уперся. Он воздел кулаки, вдохнул глубоко и заорал:

— Я не сдамся, ВО ИМЯ ЭКСТРИМА!

…и засветился жёлтым светом…

Я осталась на привал, а Сасагава сделал ещё один наш обычный круг и вернулся на место, испуская всем своим видом энергию.

— Рёхей, а что это за выкрик был? Во имя Экстрима?

— Преодоление себя возможно только в экстренных ситуациях! Тогда человек сможет стать ещё сильнее! Я понял это!

— А что ты чувствуешь, когда у тебя открывается второе дыхание?

Я бросила в него бутылку воды. Он поймал её и сел прямо на землю. Чтобы ответить на вопрос, ему пришлось приложить некоторые усилия.

— Ну, я чувствую прилив энергии. Чувствую, что смогу сделать ещё столько же кругов и ещё пятьдесят раз отжаться.

Это не было похоже на мои ощущения от использования Пламени. Своё пламя я контролирую в состоянии покоя и внутреннего спокойствия. Возможно, мне просто показалось, но моё пламя, когда едва заметно вспыхивало на руках и ногах, имело оранжевый оттенок, а у Рёхея я видела однозначно жёлтую вспышку. Если это действительно так, то наши силы всё же различаются.

— Рёхей, давай спарринг.

— Что? Нет, не могу. Прости, Кира. Ты девчонка и слабее меня, я не могу.

— Тренировочный, Рёхей. Я буду драться в полную силу.

Рёхей опустил выставленные в защитном жесте руки и недоумённо уставился на меня.

— В полную? — переспросил зачем-то.

— Да, — ухмыльнулась я, увидев интерес.

Что значит поединок боксёра и того, кто умеет бить ногами? Теперь не только это преимущество оказалось на моей стороне. Первый же удар ноги по блоку из рук откинул Рёхея на пару шагов. Это его не опечалило, даже совсем наоборот. Если я использовала Пламя, Рёхей уступал не только в силе, но и в скорости. Очень быстро я поняла, что если ещё немного поднажму, то он вовсе не будет успевать атаковать. В худшем случае я могу ему что-то сломать.

— Рёхей, — прервала я обмен ударами, вслушиваясь в шумное дыхание. — Попробуй воссоздать то ощущение, когда у тебя открылось второе дыхание. Если я права, то у нас есть о чём поговорить.

— Вспомнить? М-м-м… ЭКСТРИМ! — ничего не произошло. — ЭКСТРИМ! ВО ИМЯ ЭКСТРИМА!

— Давай так, ты в тот момент хотел продолжить, когда всё тебе говорило, что уже нет сил. Продолжай! Атакуй!

В подтверждение своих слов я сама провела удар. Рёхей послушно провел атаку правой. Я уклонилась и не со всей силы ударила в левое плечо.