Старший Хибари, бледнолицый, как и Кея, еще больше белеет. На его скулах играют желваки, он понимает намеки и осознает ситуацию, но лицо по-прежнему держит. А я конкретно и прямо говорила о возможных обвинениях клана Хибари. Нападение на дона — достаточно серьезная причина, чтобы не разбираться в обстоятельствах и ответить таким же ударом. Со стороны при этом действия Вонголы станут лишь шагом к восстановлению справедливости. Ни другие мафиозные семьи, ни Вендиче не будут вмешиваться, даже если клану Торикай будет грозить полное уничтожение.

— Могу я получить эту запись? — с видимым напряжением уточняет старший Хибари.

— Отец!

Обращаю внимание на его старшего сына, который демонстрирует на лице большую палитру эмоций. Могу рассмотреть волнение и напряжение, хотя лицо держит все равно хорошо.

— В порядке установления доверительных отношений между кланом Хибари и твоей семьей, имя которой мне еще неведомо, — продолжает тем же напряженно-официальным тоном старший Хибари.

Союзники мне в любом случае не помешают, даже если это условно-союзный клан Хибари. Все равно — информацию я им уже отдала, осталось только предъявить доказательства, которые они желают, но без которых вполне могут обойтись. Поэтому мне же выгодней поддерживать связь с кланом Хибари, который станет теперь крайне насторожен относительно Вонголы.

— Хм… — задумчиво тяну, держа паузу и прикидывая варианты. — Доверительные отношения с кланом моего хранителя Облака я вполне допускаю, и мой человек может прислать ее вам по почте. Но не думайте, что эта запись была сделана исключительно для вас.

Ловлю предупреждающий взгляд Кеи и понимаю, что последнее сказанное мной было лишним. Но его отец сам виноват! Имени у семьи, видите ли, еще нет!

Старший Хибари требовательно протягивает руку к незнакомому мне мужчине, который достает из пиджака блокнот (Кея при этом ощутимо напрягается), быстро черкает там что-то и отдает лист старшему Хибари.

— Я сообщу главе клана и передам эту запись, — несмотря на мои слова кивает старший Хибари, и, не поменявшись в лице, протягивает мне листок.

Проверяю реакцию его сопровождающих. Безмолвный мужчина среднего возраста держится чуть позади, но внимает каждому слову. Брат Кеи сжимает зубы, явно испытывая сильные эмоции. Не вижу никаких подводных камней. Делаю пару шагов, чтобы забрать лист с почтовым адресом.

— Если у вас больше нет ко мне вопросов, то я отправлюсь по своим делам, — киваю в ответ.

Старший Хибари снова мне кивает, на этот раз на прощание, и, развернувшись, уходит. За ним тут же тянутся его сопровождающие.

Слежу за их спинами, пока они не исчезают из виду, и выдыхаю устало, но довольно.

— Все было замечательно, уроки риторики прошли не напрасно, — слышу голос незаметно подошедшего Кеи. — Но их все равно стоит продолжать.

— Им-мото! — восклицает Тсуна, руша напряженную атмосферу и возвращая меня в действительность. — Кто это был?

— Отец Кеи, его старший брат и, видимо, еще один член их клана.

— Клана? — изменившись в лице и побледнев, уточняет он тихо, зная или догадываясь, что это означает.

Гокудера — тот точно все правильно понял, оттого непривычно молчалив.

— Да, — подтверждаю и поворачиваюсь к нему, улыбаясь: — Я понимаю, что кажется, будто Кею воспитывали дикие звери в лесу, но он действительно член клана. Со всеми сопутствующими дополнениями. Кроме того, я тебя, возможно, удивлю, Кея умеет нормально говорить. Даже длинными предложениями, а не только «забью до смерти».

— Зверек, — рублено бросает Кея так, будто тонфой бьет.

— Что? — приподнимаю брови. — Ты не видишь, но со стороны оно действительно так выглядит.

— Мне не о чем говорить с этими травоядными, — раздраженно прикрывает он глаза. — А с тобой я еще поговорю на уроках этикета, и ты запомнишь все мои длинные речи.

Прикусываю язык, ясно понимая, что лучше остановиться, иначе он из вредности точно доконает меня этими уроками.

— Уроки этикета?! — ошеломленно восклицает Тсуна, у которого явно случился разрыв шаблона.

— Да, этикета, языка, уроки чаепития, — глаза Тсуны расширяются еще больше, хотя, казалось бы, некуда, поэтому я его жалею и не продолжаю перечислять то, чему может научить Кея. Вместо этого пожимаю плечами: — Ну, а что? Вдруг придется присутствовать на традиционной чайной церемонии в компании якудза?

По реакции братца понимаю, что я, наоборот, ухудшила положение. А вот у Кеи все наоборот. Лицо Хибари оставалось таким же каменным и непроницаемым. Его довольство выдавали лишь кончики губ, поднявшиеся в намеке на улыбку, и глаза. Пусть он оставался таким же холодным, но я слишком хорошо его знала, чтобы понимать — он почти счастлив.

— Но как ты это делаешь? — тихо спрашивает Тсуна, опасливо косясь на Кею, который все слышит. — Хибари-сан совсем другой.

— У тебя тоже может все получиться, — с готовностью отвечаю. — Потребуется только года два пережить, пока он будет пытаться тебя избить до смерти, а потом попроще. Всего лишь постоянное давление и попытки контролировать каждый твой шаг.

Рука Кеи тянется к моему уху, явно намекая на то, что пора бы промолчать, но я вовремя это замечаю и отклоняюсь в сторону, увеличивая расстояние между нами.

— А еще постоянные синяки, — замечает внимательный Реборн.

— Не без этого, — соглашаюсь с ним.

— Второй хранитель тобой отвоеван, — внимательно смотрят на меня черные глаза-бусинки, внушающие, тем не менее, ощущение холода и опасности. — А что с остальными? Например, Рехей.

— Тут еще проще, — легкомысленно отзываюсь. — Родителей Рехея я просто пошлю по известному им маршруту. Детей делать научились, так что думаю, они меня правильно поймут.

— Реборн-сан, и вы так просто все спустите ей с рук?! — восклицает Гокудера. — Она ведь украла у вас тот молот!

— Реборн, ты имеешь что-то против? — спросила я.

— Возможно, — прищуривается аркобалено, со смешинками в глазах.

— Тогда решим этот вопрос по-взрослому, — предлагаю, садясь возле него на корточки.

Вскидываю кулак. Реборн все правильно понимает и тоже поднимает кулак. Мы разбиваем «камень-ножницы» и поворачиваемся к Гокудере.

— Все, решили, — говорю подрывнику, стоящему с открытым ртом.

— Вы меня когда-то с ума своими шуточками сведете, — тихо бормочет Тсуна, поникнув плечами.

Не могу сдержаться и широко зеваю.

— Ладно, хватит вопросов, я еще хочу отдохнуть, — говорю, и возвращаюсь в здание больницы, полностью довольная и расслабленная.

— А что говорит твоя гиперинтуиция? — доносится мне вслед вопрос Реборна, быстро меня догнавшего.

— М-м-м… — задумываюсь над ответом и начинаю честно вещать: — У меня отличное воодушевленное настроение, значит все будет хорошо.

— Еще бы оно не было отличным, после того, как ты выводишь из себя окружающих. У тебя определенно предрасположенность к этому, — хмыкнул Реборн.

— Это не у меня талант, это все вокруг какие-то неуравновешенные, — ответила я.

— Безусловно, поэтому из-за твоего таланта тебя пытаются избить, — согласился аркобалено, ухмыляясь при этом. — Даже меня удивляет, почему Занзас до сих пор этого не сделал.

Навстречу спешит Ямамото, который останавливается рядом, и по глазам я даже понимаю, что он хочет.

— Кира, я хотел бы с тобой поговорить, — начинает он, но тут же путь мне преграждает Кея с тонфа.

— Тебе не о чем с ней говорить, — холодно отрезает он.

Такеши растерялся и хотел было что-то сказать, но тут же в клочьях синего тумана появился Мукуро, который тоже не блестел дружелюбием.

— Если ты надеешься переметнуться, то даже не думай об этом, — предупреждает разноглазый. — Ты безбожно опоздал.

Ямамото посерьезнел и помрачнел, смотря то на одного, то на другого, а затем так же быстро склоняет голову:

— Прости, Кира, — разворачивается и уходит.

Я ничего не успела сказать, но тут же возмутилась:

— Вы вообще почему влезли?!