Так я стала формальным главой небольшой банды.

Вызовы от лидеров других банд последовали, как из рога изобилия. Каждые выходные намечался бой, и мне это нравилось. Стабильность, блин! И никого искать не надо. Бродить по улицам — самая нелюбимая часть.

Честно говоря, не думала, что я настолько популярна. Коичи открыл мне глаза:

— Слухи о сильных новичках рано или поздно расходятся. Все давно уже ждали, к кому ты присоединишься или когда соберёшь свою банду. Банда из средней школы хотела тебя взять к себе, но у нас не принято младших брать во взрослые банды. Если бы только ты сам к ним захотел, другое дело.

—Ты решил подсуетиться? — со смешком поинтересовалась я.

Он почему-то ощутимо напрягся.

— Просто я успел сделать вам предложение первым, Азазель-сан.

— Расслабься, я не в обиде. Если бы меня не устраивало новое положение дел, я бы сразу отказал.

Хм, а меня, оказывается, побаиваются. Знали бы они, кто тут скрыт под капюшоном и медицинской маской, хе-хе. Хотя таинственность мне играет на руку.

Пробовали на прочность не только меня, но и всю банду. Хорошо, что дрались ребята не старше двенадцати лет, и мы без проблем отвечали. Так что ходили все побитые, но такие дово-о-ольные. Чуть ли не бравировали — мы самые сильные и крутые, потому что быть сильным и есть круто. А мне что? Мне разнообразие и поддержка активных навыков.

У этого оказалась и неприятная сторона. Я возвращалась после очередного спарринга. Направлялась в парк, чтобы частично сменить одежду и вернуться домой. Путь преградили здоровые парни в зелёной форме соседней средней школы.

Признали меня опять же по необычным глазам — вечно они проблемы одни приносят. Определили во мне известную главу банды, набирающей популярность, да решили напасть впятером, посчитав, что одна я лёгкая добыча. В принципе, не первый случай, хотя редко кто такое проворачивает — у нас в городе среди школьных банд подростков есть свои понятия чести.

Когда начали лезть, я ударила, пока не ждали, а дальше пошло само собой. Правда, бита оказалась неожиданной. Замахнулись сзади, в затылок. Если бы я не уловила своим предчувствием, то не успела бы даже обернуться. А так успела ещё и руку выставить. Кости остались целы. Но кисть полыхнула на секунду видимым пламенем, как мне тогда показалось, и бита разлетелась на щепки.

Удар битой по затылку для моего тела мог бы оказаться фатальным, наверное, поэтому какие-то оковы и спали. Именно в тот момент я поняла, что эта штука может быть слишком опасной. С каждым годом Пламя только растет, и в тот момент я увидела это наглядно.

Тех парней я побила, вдохновившись яростью «пламени», которое будто почувствовало намерения хулиганов. Да так побила, что они все лежали, когда я сбежала. Именно сбежала, так как запоздало испугалась, что могла их убить. Если мое пламя может расколоть надвое деревянную биту, то что оно сделает с человеческим телом даже одним ударом? Точнее, что оно уже сделало с пятерыми людьми, лежащими в обмороке и тихо стонущими. Кровь была только у двоих: у одного из-за выбитых зубов от удара в челюсть, при этом кости тоже смещены, у второго из-за открытого перелома руки, когда я остановила его удар ладонью. Я вызвала скорую, найдя у одного из них мобильник, и позорно сбежала.

Мне было всего восемь, но я не считала это оправданием.

То событие произвело на меня сильное впечатление, и я ходила сама не своя. Даже Нана заметила.

Парни оказались живы, пусть и долго ещё лежали в больнице. Один везунчик, схлопотавший перелом ребра и лёгкие внутренние повреждения, даже в реанимацию на день попал. Я находилась на самоназначенном курсе валерианы, дежуря каждый день у больницы. Убедившись в регистратуре, что они выздоровеют, тогда уж успокоилась немного. Слухи среди определенного народа поползли вновь. Но пострадавшие молчали, и полиция не стала рыть глубже. А может быть, полиция в подростковые драки не лезет, всё же они частое явление.

Коичи позже признался, что они пустили слух в народ. Всю правду: что напали со средней школы на младшего, что впятером на одного, что один всё же победил и отправил нападавших на больничные койки. Это укрепило авторитет мой и моей группы, вот почему спаррингов стало меньше. А те парни из Кокуё молчали из-за изобличающих слухов. Вновь вступило в силу негласное правило чести. Если бы заговорили — их бы свои загнобили. Такие вот невесёлые дела.

Прошло пару месяцев, прежде чем я полностью удостоверилась, что за мной никто пристально не присматривает после той шумихи, и решилась на эксперимент.

Я вышла за город в безлюдное заброшенное здание и там начала проводить эксперименты для собственного успокоения. Далеко не сразу мне удалось «уговорить» свое пламя показаться вне тела достаточно сильно, как в тот раз, но всё же за один день я управилась.

Раньше я пыталась лучше концентрировать пламя в теле, делая упор на то, чтобы оно, наоборот, не выходило за пределы тела. Мне попросту не нужна была такая популярность. Теперь же от сильного эмоционального скачка, когда предчувствие шепнуло мне о серьёзной опасности, оно вскочило, словно от горелки.

Ярко-оранжевое пламя безболезненно лизало пальцы. Ладонь, на которой оно яростно плясало, не собираясь потухать, будто пооранжевела и светилась изнутри.

Методом проб я убедилась, что кулак, объятый таким явным пламенем, выбивает кирпичи из кладки, обе руки с усилием, но согнут стальную арматуру диаметром где-то два-три сантиметра, а стальную балку гораздо легче поднять. Это было жутко стремно, боюсь даже представить, как это выглядело со стороны, но надеюсь, никто этого так и не увидел.

Теперь понимаю, о чём говорил отец с тем стариком. Если кто-то обладает такой силой, то легче украсть такого ребёнка, пока он беззащитен, и сделать послушную машину. А если не получится, то убить, чтобы он не достался врагам. Правда, тут есть ещё один фактор. Старик попытался запечатать Пламя во мне и моем брате с помощью своего пламени. А значит, есть какая-то организация или группа таких «пламесодержащих». Что печально — мой отец, Емитсу, там тоже состоит. При этом наша семья не испытывает проблем с деньгами. Да что там! Одно слово — мафия! Это уже о многом говорит! Деньги, противозаконные действия, убийства и ещё бог знает что!

В результате получается, что лишить этой силы — это значит обеспечить нашу невидимость для таких людей. Но даже так, прощаться с пламенем мне не хотелось, слишком сладким было чувство силы, что оно приносило, и я чувствовала себя в безопасности, зная, что смогу себя защитить хоть как-то.

Вернувшись домой в смешанных чувствах, я тогда быстро прошмыгнула в свою комнату. На автомате переодевалась и ложилась спать. Уже утром обнаружила, что у кофты, в которой я проводила эксперименты, обожжённые рукава. Её пришлось спрятать и незаметно выбросить.

Мне не нравилось текущее состояние дел. Из-за постоянных спаррингов я знаю уровень силы, который не стоит превышать, чтобы серьёзно не навредить. Но из-за значительного роста пламя сложнее скрывать. Я взялась за новые тренировки в попытке достичь лучшей скрытности. Фактически на данный момент я практически свободно распределяю объём и концентрацию пламени в теле, но я нескоро смогла понять, отчего же неожиданно скакнула мощность. А когда поняла, что дело в наконец распечатавшемся до конца источнике у солнечного сплетения, кое-что сопоставила… Рёхей, с которым я проводила довольно много времени, и источник, пламя которого оказалось удивительно схожим с ощущениями от пламени Рёхея… Причём странные изменения начались гораздо раньше, но я не понимала, что к чему, и долго пыталась это выяснить, пока не обнаружила растаявший лёд. Но это были лишь догадки. Пока же я решила дать себе привыкнуть к новой мощи.

Во-первых, я стала приходить к тому недостроенному зданию и высвобождала пламя на руках. Обычная тренировка в новом режиме позволяла мне привыкнуть к новой силе и лучше её прочувствовать, а значит — лучше контролировать.