Патрон. Самый обычный патрон. Судя по размеру — подойдет для пистолета. Но зачем он дал его мне? У меня с собой и огнестрела-то нет.

Ответная реплика разноглазого о том, что монстр — это проклятый младенец аркобалено, уязвили уже самого Реборна. Я с удивлением отметила, что репетитор промолчал, и незаметно спрятала пулю в карман штанов.

То, с какой скоростью шел бой сейчас, несравнимо со скоростью боя между мной и Мукуро. Рокудо останавливался поболтать, сыпал двусмысленностями, подначивал, подшучивал, даже рассказывал про свои навыки от скуки. Должна признать, хоть я и понимала, что это всё всерьез воспринимать не следует, я с интересом заслушалась. Красиво же — пути перерождения. Звучит-то как! На сцене «я захвачу твое тело» я даже прониклась важностью и пошлостью момента.

А уж момент, когда вдруг что-то ярко-зеленое выскочило из-за спины Реборна, подлетело почти до потолка и зависло там, выстрелив во все стороны отростками, которые напоминали паутину… Реборн что-то говорил про то, что это Леон, который сменил форму, чтобы создать оружие для ученика аркобалено.

У меня на мгновение даже появилось предположение, что репетитор подыгрывает в нашем юмористическом спектакле, но затем…

Прежде всего скажу, что ни на мгновенье в это объяснение не поверила. Кисло глядя на светящийся в воздухе непонятный шар, который по словам Реборна был его питомцем, я пробормотала:

— Кажется, я слышу звуки рояля…

Отзвуки рояля в моих ушах сменились на целый орган, когда это «оружие» упало прямо на лицо Тсуны, запрокинувшего голову.

— Шерстяные перчатки?! — ошалело заорал он, рассматривая в руках белые вязаные варежки с красной цифрой «27».

Варежки со связывающей их резинкой… Кто-то явно поржал. А вот то, что из варежек выпала пуля, когда Тсуна попытался их надеть — это уже не странно. Реборн сразу же отобрал ее и зарядил в пистолет. Он раньше вроде бы говорил что-то про то, что больше не осталось особых пуль. У Мукуро, видимо, тоже в голове играла музыкальная труппа абсурдности, потому что он хохотал, как ненормальный, давая Тсуне кучу времени на то, чтобы предпринять хоть что-то.

Братец продолжал психовать:

— И как я должен ими драться? Разве это похоже на оружие или Энчио?! Как нам поможет усиление циркуляции крови в моих руках?!

— Кто знает? — Реборн оставался невозмутим. — Просто надень их.

Реборн выстрелил новой пулей сразу же, как варежки были надеты, и вместе с этим Тсуна упал, а когда поднялся… Во лбу горело знакомое оранжевое пламя, но не как в прошлые разы, а более нормально, не брызгая во все стороны и не дергаясь. Это отражалось в его глазах, которые не были бешенными, как после обычного выстрела. Спокойствие и некоторая обреченность — вот что я там видела. Это было странно, ведь когда я использую пламя, я испытываю прилив силы и уверенности, которые могут мне выйти боком.

Но когда Тсуна поднялся на ноги, я поняла, что растрата пламени всё ещё чудовищна. Пламя буквально испарялось, истощая его резерв. Такими темпами ему будет очень-очень плохо. Когда-то я ради интереса использовала пламя до полного опустошения сил… и едва не померла. Может, и нет, но я четыре часа потом провалялась в состоянии амебки, и повезло, что меня никто не нашел. Каким-то образом пламя было связано со здоровьем.

Братец перехватил рукой оружие Рокудо, и от него во все стороны подалось не видимое обычным глазом пламя. Тсуна даже смог различать иллюзии Рокудо, он точно знал, где настоящий и, видимо, тоже чувствовал его пламя. Я почему-то совсем не удивилась, когда вязаные варежки превратились в совершенно другие кожаные перчатки важного черного цвета с массивной даже на вид бляшкой со знаком «Х» на тыльной стороне ладони. По краю и пальцам они были оббиты чем-то, отдаленно напоминающим металл.

Нет, Реборн мне всё-таки совсем не нравится. «Кто знает», а на деле знает много больше. На какое-то мгновение раньше мне, может, и показалось, что с ним можно иметь дело, если совсем худо будет. Сейчас — нет. Я точно не хочу ему давать столько власти над собой.

— Без пятого номера, пожалуйста, — педантично попросила я.

— Оя, как жаль, — огорченно протянул Мукуро, — Хотя нет. Показалось. Приберегу это у себя.

— Что это с ним? Он какой-то ненормальный, — пробормотал Конрад со странным выражением лица.

— А мне нравится, — улыбнулась я.

— Это потому, что вы оба ненормальные, — вынес свой безжалостный вердикт Кёя, хотя, как по мне, он тоже далек от понятия нормальности.

— Всё для зрителей, — шутовски поклонился в нашу сторону Рокудо.

Он остановился на четвертом пути, использовав ауру боя. Мне больше не надо было наблюдать, разве что чтобы оценить использование Тсуной пламени. Как бы смешно это ни звучало, он напитывал пламенем перчатки и мог перемещаться быстрыми рывками, как и я. Только для этого ему нужны были накопители силы в виде перчаток, а я подобные накопители тренировалась создавать непосредственно в теле. Конечно, чтобы отказаться от подобных аксессуаров, мне пришлось потратить несколько лет.

Против быстрого и маневренного противника, который запросто мог оказаться за спиной, у Мукуро было немного шансов. И всё же они были. Он слишком явно поддавался. От удара разноглазый остался лежать и драматически вещать:

— Убей меня! — приподняв голову, сказал он с печальной улыбкой. — Если я буду пойман мафией, я предпочел бы умереть.

Я закрыла лицо руками, чтобы не было видно выражения лица. Превратить всю эту печальную ситуацию в фарс — это надо уметь. А Тсуна всё принял за чистую монету и отвернулся:

— Я не могу этого сделать.

— Как опрометчиво. Знаешь, я бы мог тебя ударить в спину, — задумчиво изрек Рокудо. — И я это сделаю, будь уверен. Да, сделаю, — кивнул он сам себе. — Потому что это слишком жалко — потерять путь, который буквально только что нашел.

— Не понимаю, о чем ты, — ответил Тсуна, всё-таки послушав голос разума и повернувшись лицом к врагу. — Просто сдайся, всё уже закончилось.

— Как я понял, всё зависит от тебя, аркобалено, — повернул голову Рокудо в сторону Реборна, продолжая при этом лежать на полу. — Ты всё разрушишь, если проронишь хоть слово о девочке, что сидит вон там. А она мне кое-что пообещала.

— Я этого не сделаю по собственным причинам, — ответил репетитор.

Рокудо на это только хмыкнул и уже расслабленно растянулся на порушенном дракой полу. С расслабленной улыбкой он протянул:

— Я проиграл сегодня, но победа будет за мной. Запомни это, Савада Тсунаеши.

Пламя на лбу братца уменьшалось, пока вовсе не рассеялось и не исчезло. Тут же, через секунду, Тсуна обхватил себя руками и заорал, как от неимоверной боли:

 — Мое тело! Все мышцы сводит!

Тсуна бился на полу от боли, пока не потерял сознание. Аркобалено спокойно наблюдал за этим, а потом произнес, показывая, где собака зарыта:

— Режим пули упрека сильно злоупотребляет телом, нагрузка на организм потом оборачивается болью. Медицинская группа скоро прибудет. У нас первоклассные врачи. Они позаботятся о всех раненых.

Интересно, медицинская группа прямо из Италии добираться будет, и ждать ее не меньше, чем через время перелета, или всё же медики уже тут, где-то рядом с Вендиче?

Как я и думала, Реборн отлично знаком с побочным эффектом усиленной пули. Да и вообще, кто поверит в то, что хамелеон создал вещи? Леон просто принес уже изготовленные кем-то предметы. Это просто физически невозможно создать сразу металл и кожу, не говоря уже про то, чтобы придать им определенную форму. Что уж говорить о символике Вонголы, хамелеон-то и читать не умеет, чтобы выгравировать такое.

— Можешь мне довериться, Акира, никто не узнает, что сегодня на самом деле произошло.

Лишних ушей тут уже не было. Бьянки до сих пор не пришла в себя, видимо, слишком много крови потеряла. Фуута лежал без сознания. Разве что Рёхей, который переместился в сторону Кёи, донимал того расспросами, на что Хибари сердито хмурился и требовал отстать по-хорошему. Но и эти двое притихли.