— Помню, помню такую годноту! — одобрил Вождь, — что там дальше, товарищ Нарком обороны? Какие наши «сильные» стороны следовало бы «оптимизировать»?
— «Перманентная мобилизация»… То есть, упрощённо говоря, мы должны формировать наши дивизии быстрее — чем, немцы их будут успевают окружать, разбивать или уничтожать. Тогда к часу «Х», мы — как и, в «реале» достигнем некого превосходства в силах и сможем в свою очередь контратаковать и отбросить… Ну, я надеюсь, в «новой реальности» мы сможем не только «отбросить» — но и, окружить и уничтожить группу армий «Центр».
Сталин, был явно сведущ в этом вопросе, поэтому с лёгким удивлением спросил:
— А, что с ней, то — с «перманентной мобилизацией» не так, товарищ Первый маршал?! Ведь, вроде отмобилизовались — любо-дорого посмотреть? У Кейтелей с Йодлями, просто шары на лоб повылазили — когда, они у нас, в общей сложности — пятьсот с чем-то дивизий насчитали…
— Про «перманентную мобилизацию» наши военные теоретики хорошо знали, широко использовали её в Гражданскую войну, но… К ней специально не готовились! Видимо, надеялись на «мировую революцию», международную «солидарность» трудящихся, восстание в тылу капиталистических стран — решившихся напасть на «первое в мире государство рабочих и крестьян» и прочую лабуду. То, что мы подразумеваем под термином «перманентная мобилизация» в Великую Отечественную, это была импровизация от безысходности, гениально проведённая маршалом Шапошниковым — надо отдать ему должное!
— …Я же предлагаю и, даже настаиваю, готовится к перманентной мобилизации заранее. Во-первых: предлагаю задолго до войны, создать систему Всеобуча… Хотя бы, в пределах Центральной России. Каждый военнообязанный мужчина и отдельные категории женщин, должны будут по месту проживания или работы пройти курс первичной военной подготовки. Можно это объединить с «Всеобщей трудовой повинностью» коллеги Кирова — вообще замечательно получится!
— …Во-вторых: в недостигаемых для немцев местах — куда они до зимы по определению не доберутся (за Волгой — но, не дальше), создать систему учебно-базовых лагерей. Точнее — учебных дивизий. Два состава: постоянный — обучающий и переменный — обучающийся. Особое внимание надо обратить на постоянный состав — его обязательно надо набирать из наиболее требовательных, имеющих боевой опыт кадров! Возможно, стоит привлечь ещё царских унтер-офицеров — хотя, я сильно сомневаюсь, что их осталось достаточно много… Эти «учебки» должны пройти все военнообязанные, находящиеся в запасе — от рядового до генерала…
— «От красноармейца…»
— Что? — не понял Ворошилов.
— Я хочу сказать — сейчас ни рядовых, ни генералов нэт, — поправил Сталин, — эта фраза должна была звучать так: «От красноармейца до комдива и выше…». За «генерала» и шлёпнуть могут! Не вас, конечно пэрсонально, товарищ Пэрвый маршал… Но, всё равно…
— Я, это знаю. Просто, вырвалось как-то…
Сталин, обвёл внимательным взглядом весь зал:
— …Слэдить за метлой плотно надо — всех касается! Понятно, коллэги?
— Понятно, товарищ Сталин! — весело раздалось в ответ, — есть, «плотно следить за метлой»!
Когда некоторое возникшее оживление улеглось, Ворошилов продолжил:
— «Схема» работает так: после допризывной подготовки, получив воинскую специальность — без отрыва от дома и производства, военнообязанный направляется в «учебку» и, несколько месяцев проводит там — учась воевать в составе подразделения. Чем выше должность, тем больший срок он должен провести в учебке, обучаясь своим обязанностям. После прохождения курса обучения — госэкзамен и увольнение в запас. Надо стимулировать — особенно командный состав, перспективами карьеры на гражданке при успешном овладении военно-учетной специальностью…
— Как по писанному шпарит! — восхитился кто-то из слушавших.
— При каждой появившейся вакансии, с гражданки вызывается в учебку подходящий кандидат и проходит переподготовку и, так же — увольняется в запас с повышением. Таким образом, мы Клаузевицев, конечно не вырастим — но, командиры и бойцы «перманентных» дивизий, хотя бы — общие понятия про своё дело иметь будут…
— Следующий наш очень сильный козырь, это партизанское движение на территории временно оккупированной врагом…
От этой — несколько «газетной» формулировки, Сталин еле заметно поморщился, но поправлять не стал…
— …Что здесь нам с вами можно «оптимизировать»? — Ворошилов, ненадолго задумался, — как бы объяснить… Попроще…
— Рассказывайте короче, коллега, будэт у Вас — «попроще»…
— «Покороче»? Хорошо… Все из присутствующих, читали роман Хемингуэя «По ком звонит колокол»?
По гулу голосов, можно было вполне уверено сказать, что этот роман читали если и, не все, то — подавляющее большинство…
— Великий американский писатель, на примере диверсионной операции по взрыву стратегически важного моста, подсказал нам самую главную задачу партизан: мост должен быть взорван… ВОВРЕМЯ!!!
— …То, есть? — не понял Вождь.
— Партизанское «ружьё», заранее повешенное нами на стену, должно выстрелить в самый выгодный для нас момент! Таким моментом, я считаю зимнее контрнаступление Красной Армии под Москвой — «Час Х»! До этого, партизаны должны сидеть на своих — заблаговременно устроенных базах, тихо — как мыши под веником, боясь даже пукнуть. Максимум — разведка, мелкий саботаж и ликвидация особо офуевших предателей. В «реальной» же истории, что было? Командование требовало от партизан немедленных результатов, чтоб — «земля горела под ногами оккупантов»! В результате же, что? Партизан переловили или разогнали по «медвежьим углам», ещё летом-осенью, а зимой некому было помешать переброске «второочередных» немецких дивизий — восстановивших фронт после нашего контрнаступления под Москвой. И, блестяще задуманное наступление маршала Шапошникова — которое, могло бы «сломить хребет» фашисткой Германии, обернулось поражением Советского Союза под Вязьмой и Ржевом…
— Хм…, — озадачился Вождь и слегка подозрительно посмотрел на Наркома обороны, — что-то Вы, товарищ Ворошилов, слишком хорошо для должности «зампотылу» в этих делах соображаете.
Тот, лишь пожал плечами:
— Должность, не мешает интересоваться некоторыми вещами и думать при этом.
— Снайперинг! Немцы, в своих мемуарах постоянно жалуются на наших снайперов. Да! Стрелять в тогдашнем СССР умели и, значки «Ворошиловский стрелок», носили не зря, — после «Ворошиловского стрелка» — сам Климент Ефремович, сладко облизнулся, — однако, с высоты «послезнания», хочу заметить, что хороший стрелок и снайпер — это не совсем одно и, тоже! Если, научить человека — имеющего некоторые природные задатки, метко стрелять в тире — то совсем не обязательно, что он станет снайпером в полном смысле этого слова.
— А, какая разница? — спросил кто-то, — хорошо стреляет, значит, по любому — снайпер!
— Стрелять в более-менее «благоустроенном» тире в фанерную мишень — которая, не выстрелит в ответ, это совсем не то — что лежать голодным и промёрзшим насквозь, где-нибудь в болоте — по уши в воде и грязи, кормить комаров и, знать — что, ваш первый же выстрел, может стать и последним… Для этого, специальный отбор нужен! Людей, с обострённым чувством охотничьего азарта, что ли… ОХОТНИКОВ НА ЧЕЛОВЕКОВ!!! Не знаю, как объяснить — не психолог я и, не мастак я речи толкать…
— Идеологически мотивированных психопатов, — подсказал коллега Маленков.
— Вот, вот! Это, не у каждого есть! Короче, в «реальной» истории, настоящие — профессиональные снайпера с Зайцева пошли. До этого — в основном, «любители» были. Нам с вами, надо бы сделать так — чтоб, снайпера-профи с самого начала войны были. Чтоб, немцам — в живых оставшимся, было б — о чём в мемуарах писать! Хороший ведь снайпер, он обычного батальона стоит. Для этого, собственно говоря, надо то — совсем немного: пара снайперских школ и, все охотники-профессионалы страны — состоящие на специальном воинском учёте, периодически пропускаемые через них для повышения квалификации. Выявляем наиболее способных, интенсивно готовим по специальной программе и выпускаем в особые команды при армейских корпусах или в спецназ. Остальных, в обычные войска — где в каждом взводе, желательно бы иметь парочку «снайперов-любителей»…
