Я покорилась, только попросила добавить холодной воды, не то в ванне свариться можно, и Нэна послушалась. Потом она сушила и расчесывала мои волосы, – наверно, канцлер донес до нее слова мэтра Оллена о том, что меня нужно отмывать в трех водах, – подпиливала ногти, чем-то мазала лицо. Я чувствовала себя куклой, честное слово. А уж когда Нэна взялась меня одевать, сходство сделалось несомненным… Ну неужели я сама не в состоянии натянуть чулки? Хотя… с такими тонкими, наверно, не совладаю – нужна сноровка, а я их просто порву, привыкла ведь к совсем иным. И платье – на нем столько крючков и завязок, и все на спине… самой не справиться. У нас платья застегивались спереди, потом сверху надевался форменный черный фартук для защиты от чернил и прочего, вот и весь туалет. Даже учительницы носили такие платья – кто стал бы им помогать? У горничных и без того забот полон рот, а личная прислуга есть только у госпожи Увве. Но и она одевается крайне скромно: считает, что это должно подавать пример остальным. Конечно, ее наряды намного лучше сшиты, чем у остальных, ткань дороже, но издалека не отличишь.

Тем временем принесли завтрак. Его сервировали на маленьком и, на мой взгляд, неустойчивом столике, – и я, признаюсь, потеряла дар речи. Нет, я понимала, что ее величество ест совсем не то же самое, что подают в пансионе, но все-таки удивилась. Мне казалось, что юная королева должна питаться какими-нибудь заморскими фруктами, марципанами и прочими сладостями, но… Под серебряной крышкой исходила паром яичница с ветчиной и какими-то незнакомыми овощами – Богиня, я пробовала такое всего несколько раз, у госпожи Увве, и то мне полагался маленький кусочек! Золотились поджаристые кусочки хлеба, таяло масло в масленке, заманчиво поблескивало что-то вроде варенья в вазочке, дымился травяной отвар в тонкой фарфоровой чашке…

«Это что, мне одной?» – подумала я, вовремя прикусив язык.

– Отрадно видеть, что к вам возвратился аппетит, госпожа, – сказала Нэна, когда я взялась за еду. Хорошо еще, застольному этикету нас учили преотменно, можно было не опасаться опозориться.

Королева никогда не отвечала на такие реплики, но я по привычке сказала:

– Благодарю, Нэна, очень вкусно.

– Рада слышать, госпожа, – поклонилась она, собирая посуду. – На обед изволите черепаховый суп или что-то иное?

– П… пускай будет суп, – поперхнувшись, выговорила я. Никогда в жизни такого не пробовала, только читала!

– Как прикажете, госпожа. Изволите отдохнуть после завтрака?

«Отдохнуть? Разве я устала?» – озадачилась я. В пансионе меня ждали бы занятия до полудня, потом короткий перерыв, снова занятия, и время до обеда тянулось нескончаемо долго…

– Нет. Кажется, Одо хотел о чем-то переговорить, – имя слетело с моих губ чуточку легче, чем вчера. – Он здесь?

– Его высокопревосходительство ожидает вас внизу, госпожа, – ответила Нэна. – Только…

«Да, верно, нужно переменить утреннее платье на то, в котором можно встречать гостей, – сообразила я. – Только канцлер – не гость, он видел королеву еще в коротких штанишках, а то и вовсе в пеленках, да и потом она себя не утруждала соблюдением приличий».

– Не желаю тратить время понапрасну, – сказала я как могла более капризно. – Поди скажи – сейчас спущусь.

– Хорошо, госпожа.

Похоже, с Дагной-Эвлорой никто никогда не спорил, кроме разве что канцлера, и это меня, признаюсь, пугало. Как я могу представляться ею, если привыкла, что каждый мой шаг ограничен, а на любой вопрос может последовать ответ «тебе еще рано об этом знать»?..

– Не так плохо, как я ожидал, – встретил меня канцлер. Судя по всему, ему удалось немного поспать – тени под глазами исчезли. – Но со слугами вы обращаться не умеете, сударыня.

– У меня ведь никогда их не было, ваше превосходительство, – ответила я и села напротив, расправив подол платья и чинно сложив руки на коленях. – И воспоминания, которые вложили мне в голову, не помогают.

– Неужто? Почему? – заинтересовался он. – Мэтру Оллену тоже любопытно будет узнать, что пошло не так… И не забывайте – я не его превосходительство, во всяком случае, пока мы не на официальной церемонии.

– Верно, я забылась, Одо, – почти без запинки выговорила я. – И не вполне понятно выразилась: я теперь знаю, как ее величество ведет себя со слугами, но… но… я так не могу. Правда не могу! Даже с Нэной – о ней ничего в памяти нет, но все равно… А с теми, кто знает ее величество с детства и любит, я тем более не сумею… как она.

– Так объясните – почему?

Я беспомощно развела руками.

– Мне… мне стыдно. То есть… если бы меня растили вот так, тогда бы все это я принимала как должное… но я же все время помню, что я не она, а другая! И хоть должна вести себя, как ее величество, не получается… Наверно, с каким-нибудь послом получится, потому что там этикет и протокол, а так… Может, мэтр Оллен сумеет заколдовать меня так, чтобы я не говорила «спасибо» всякий раз, когда прислуга приносит мне стакан воды?

– Не сумеет. – Канцлер смотрел на меня в упор. – Ничего. Слуги у Эвы молчаливые. Если и удивятся ее неожиданной доброжелательности, то спишут это на последствия катастрофы. В конце концов, у нее не осталось близких, не считая меня, а кто был с ней денно и нощно все эти годы? Правильно, прислуга. И Эва наконец осознала, что без верных людей не обойтись. Пытается сблизиться с ними, а выходит неуклюже… Это логично: ее никто не учил общению с простыми людьми, поэтому она неизбежно ошибается. Но все наладится.

– Правда?..

Канцлер едва заметно вздрогнул, а я вспомнила: ее величество иногда задавала вопрос таким же тоном – чуточку недоверчиво и с насмешкой. У меня получилось это не нарочно, клянусь!

– Правда, – ответил он. – А теперь займемся посольством Иссена.

– Как же экзамен? Вы сказали, что…

– Я совмещу полезное с неприятным. На дипломатической встрече, разумеется, вдовствующих герцогинь не ожидается, но вы можете повстречать знакомых где-то во дворце, и пренебрегать этой вероятностью нельзя. Но для начала расскажите мне все, что знаете об Иссене, сударыня.

У меня похолодела спина, как всегда бывало на экзаменах, и я напрягла память. Иссен – соседнее государство. Правящая династия… площадь… климатические зоны… население… полезные ископаемые… сельское хозяйство… промышленность…

– Довольно! – перебил меня канцлер, и я облизнула пересохшие губы. – Вижу, в этом вашем приюте… простите, пансионе, учат не так уж плохо. Не уверен, будто ее величество помнит такие мелочи. Вы, в свою очередь, не осведомлены о многом другом, но это поправимо. Так… Память у вас, насколько я могу судить, недурная, поэтому слушайте, сударыня, и запоминайте. Потом перескажете, что именно запомнили.

– Хорошо.

Я села прямо и сложила руки на коленях за неимением классной парты.

– Сударыня, Эва никогда так себя не ведет, – тут же сказал он. – Она предпочитает выслушивать важные сведения, в особенности объемные, полулежа и закрыв глаза – это помогает ей сосредоточиться.

– Такого в моей голове нет, – порывшись в памяти, ответила я. – И простите, если я закрою глаза, то усну.

– Вы не выспались?

– Выспалась, но все равно задремлю. Как я могу сосредоточиться на рассказе, если не буду видеть вашего лица? Это получится… все равно что слушать сказку перед сном.

– Хм… Строптивостью вы очень походите на Эву, – сделал комплимент канцлер. – Хорошо. Времени на эксперименты нет, поэтому слушайте, как вам удобно. Главное – запоминайте детали.

Я кивнула и обратилась в слух.

Надо сказать, рассказ у канцлера вышел крайне сухим: господин Агсон намного интереснее повествовал о приключениях параллельных линий и равнобедренных треугольников, нежели герцог Мейнард – о сделке, которую предстоит заключить с Иссеном.

– Ваша очередь, – сказал он наконец. – Изложите вкратце, что вы поняли, в особенности – на что рассчитывает Иссен, а какие выгоды намерены получить мы.