Аня выстрелила трижды. Подобрала вальтер, сунула за пазуху.

— Винька, не отставай!

Сзади раздались удары. Дверца затрещала.

«Я обещала прикрыть», — мелькнуло у Винценты, когда в несколько прыжков достигла выхода и увидела протянутые к ней из снежной мглы Анины руки. «Подхватит меня, когда выскочу…»

Винцента оглянулась. В это время дверь отлетела в сторону, и на пороге показались немецкие автоматчики.

Винцента стрельнула в них торопливо. Едва рухнул, схватясь за живот, опередивший других гитлеровец, как Аня, ловко подхватив Винценту, рывком вытянула ее наружу.

Стрельба осталась позади, начала стихать. Только справа и слева вспархивали ракеты. Глаза запорошило едкой кирпичной пылью. У самой головы черканула пуля.

Винцента пошатнулась от удара сзади. Тупого, не слишком сильного. Ниже правой лопатки. В первый миг подумалось, что шибануло кирпичным осколком.

— Винька, не отставай!..

— Глаза протру… Запорошило!

Аня цепко схватила Винценту за руку. Потащила за собой, полуослепшую. Снег становился все глубже. Вдруг они ухнули вниз. Снегом забило нос, уши… Винцента простонала.

— Цыц! Ушиблась, что ли? Пистолет не выронила?

— Нет, он в руке… Но варежку потеряла.

— Плевать! — Аня барахталась в глубоком снегу. Наконец встала во весь рост, но тотчас пригнулась: прямо над головой рассыпались ракеты. Снова бешено застрочили автоматы, примолкшие было на какие-то секунды.

— Винька! Во повезло нам! Это ж окоп! Немцы ни хрена не разглядят.

— Наверно, наших бойцов окоп? — прошептала Винцента. — Ей удалось, превозмогая подступившую тошноту, завести руку за спину. Осторожно потрогала — все мокро.

— Аня, ранило меня… Под лопатку…

— Зацепили-таки! Фашистская мразь! Отольется им сполна! Винька, ты крепись! Еще немного потерпи. Здесь они нас не найдут. Повзбивают очередями снег — и смотаются.

— Я потерплю…

Возгласы немцев доносились издалека. Прошло не меньше минуты — взвилась ракета… Прежде чем она рассыпалась, Аня набросала себе на голову снегу, встала во весь рост.

Поблизости никого…

— Малость подождем. Для верности. Покамест обследую во всю длину… Раз окоп в полный профиль — должны быть в передней стенке ниши для пулеметных лент и гранат. И донышко соломой выстилают, иногда — дощечками. Погляжу, может и найдется что… Для тепла тебе.

— Я не зябну, — прошептала Винцента.

Аня, с трудом переступая тяжелыми валенками, набитыми снегом, отошла. Окоп загибался полуподковой. Обнаружила большую нишу — пустую — с валиком снега вдоль нижней кромки. Зачем-то заставила себя разборонить эту слегка затвердевшую снежную загородку. Озябшие Анины пальцы вдруг нащупали рукав гимнастерки. Видимо наш смертельно раненный боец ухватился за кромку ниши: пытался подняться, чтобы стрелять по врагам еще и еще.

Аня медленно вернулась.

— Все пусто, Винька! Не беда. Ты заметила — не стреляют уже… Рассчитывают, что утекли мы далеко в поле. Там и замерзнем. А просчитаются! Да ведь и ракет уже нет, а? Потерпи, Винька, малость еще. Выберусь и разведаю, чтобы зря вдвоем-то не переться вслепую. Соображаешь? Я скоро вернусь.

— Анечка, нет, — шептала Винцента. — Вдруг и немцы выжидают? Повремени!

— Ладно, так и быть, обожду, — с нарочитой бодростью согласилась Аня. — Только боюсь, кабы ты вдобавок еще свою башку стриженую не застудила. Моя — зябнет.

— А я вроде согрелась, — уже громче сказала Винцента. — Хорошо, что снег идет. И снежинки теплые.

Ане стало страшновато: не бредит ли подруга? Но решила не выдавать опасений. Продолжала:

— Жалко, что не бургомистр откинул копыта… Что ж, и говоруну поделом! Ишь, сука, в ихнюю школу возмечтал. Вроде как у них политруком.

— Пропагандистом, — поправила Винцента.

Аня угадала, каких усилий стоило подруге достаточно внятно выговорить длинное слово. Помолчала, бережно и легонько нащупывая, не съехал ли платок с ее головы. Отгребла снег от бруствера, чтобы опереться о затверделую землю и выбраться из окопа.

— Винька, твой ТТ одолжи, пожалуйста. Хоть я ненадолго, да неровен час. Ежели напорюсь на фрица — так для верности чтоб из обоих пистолетов сразу!

Все нестерпимее жгла боль под лопаткой, все труднее становилось дышать. Сознание мутилось. Однако Винцента безошибочно поняла, что политрук Аня вовсе не случайного фрица опасается. «Повешены также недонесшие», — вспомнились гнусавые угрозы пропагандиста. Винцента собрала последние силы, чтобы голос ее не прозвучал ослабевшим и нетвердым… Чем грубее, тем лучше:

— Иди ты знаешь куда! Ведь еще холуйский вальтер есть у тебя! Ступай, разведывай! Не то, правда, замерзну…

Аня долго колебалась и наконец сказала:

— Ну и молодец! Я-то, соображаешь, и забыла про вальтер. Ясное дело, ты должна личное оружие — при себе. Сунется заблудший фриц — прихлопнешь. Из укрытия-то. Но помни, Винька: ты воинскую присягу давала. Мы с тобой повоюем еще, слышишь! И не вздумай ничего такого… — сама соображаешь чего. Слышишь?

— Слышу, — громко отозвалась Винцента. — Не теряй время, ступай.

Винцента вытащила пистолет и приставила к виску. Примерилась: хорошо ли владеет пальцами? Только вот этого не хватает Аньке — с тяжелораненой возиться! Она повернулась, оперлась на локоть. И мгновенно перехватило дыхание. Закашлялась, плюнула кровью, простонала…

Осторожно, чтобы не вызвать приступ боли — вдруг не совладеешь с ней и потеряешь сознание, сняла тулуп. И задыхаясь, уже не сдерживая стона, содрала верхний пушистый свитер. Удивилась, до чего быстро снялся. Вспомнила: раньше волосы мешали.

Аня обязана надеть свитер. Чтобы не замерзнуть, выждать, когда немцы прекратят поиски. Только бы вот она уцелела. Винценте захотелось подождать ее возвращения. Но чересчур тяжелым стал пистолет и все труднее дышать. Наплывало забытье. Потеряет сознание — тогда сделается обузой.

Винцента поднесла пистолет ко рту и нажала спусковой крючок.

…Аня искусала себе руки, чтобы сдержать рыдания. Обессилев, прижалась к еще не охладевшей подруге. Корила себя за то, что оставила ее одну. Подул ледяной ветер, и Аня почувствовала, что замерзает. Залубеневшими, плохо повинующимися пальцами натянула на себя свитер — прощальный подарок Винценты. Поцеловала ее, затем осторожно вынула ТТ из коченеющих пальцев.

Увязая в снегу, проминая глубокую борозду, пошла в поле. К счастью, снова повалил снег.

В середине декабря, выполнив очередное задание в тылу врага, возвратилась группа девушек во главе с Лелей Колесовой. Четверо из них побывали за линией фронта уже дважды.

А обессиленную Аню подобрал в двух километрах от станции путевой обходчик. Девушка быстро поправилась и под руководством Клинцова начала готовиться к новому заданию. А впереди еще долгие годы войны. Многие комсомольцы, как и Винцента, не вернутся домой. Но все они мужественно выполнят свой долг.