Теперь я действительно почувствовал усталость и, кроме того, меня переполняла горечь. Я молча смотрел на Спленнервиля, который читал вслух отдельные фразы и повторял:

-- Да, отлично... Это твоя лучшая работа... Ты у меня лучше всех пишешь, я уже говорил... Рози! -- позвал он вдруг в микрофон.

-- Да, полковник?

-- Позовите ко мне главного редактора и...

Это был самый подходящий момент. Я поднялся и жестом остановил его.

-- Прошу вас, полковник... -- сказал я. Он недовольно посмотрел на меня:

-- В чем дело?

-- Подождите, пожалуйста.

-- Ну? Что с тобой? Чего ждать?

-- Подождите, пожалуйста, десять минут! -- воскликнул я. Он посмотрел на меня, прищурившись:

-- Ладно, Мартин, не сердись, Мартин...

-- Я не сержусь.

-- Ну да, я хочу сказать -- не волнуйся. Рози, подождите, не зовите пока никого. Я скажу вам, когда нужно будет. И не беспокойте меня. -- Он выключил микрофон и повернулся ко мне: -- Ну, так в чем дело, почему ты не хочешь, чтобы они пришли? Все с нетерпением ждут встречи с вами... хотят увидеть вас, черт возьми! С тех пор, как вы вернулись, вы заперлись в своих четырех стенах, словно прокаженные!

-- Я же работал, полковник, понимаете?

Он хлопнул рукой по столу:

-- Работа, все время работа! Ну ладно... Так что же ты хочешь сказать мне? Это касается работы?

-- Я хотел сказать... -- заговорил я, но не знал, с чего начать. Я вдруг растерялся, однако продолжал:

-- Есть одно дело, полковник

-- Дело? Какое?

-- Речь идет об Онакторнисе.

Полковник сделал решительный жест:

-- Не будем больше вспоминать о нем, мой дорогой. С точки зрения журналистики это отработанный материал. Совершенно отработанный. Старый Гростер, -- продолжал он, немного подумав, -- хотел поиграть с вами, позабавиться... Словом, Мартин, я доволен твоей работой. Можешь поверить мне.

Он продолжал что-то говорить, а я достал пакет и положил его на письменный стол. Он сразу умолк. Нахмурился. В глазах его мелькнула тревога, когда он перевел взгляд со стола на меня.

-- Что это? -- спросил полковник.

-- Посмотрите.

Шеф немного поколебался, потом развернул пакет.

Он кусал губы, глядя на перо и коготь, которые я привез. Коготь был измазан черной, запекшейся кровью. И я опять почувствовал этот невыносимый запах, а Дег побледнел и сжал ручки кресла.

Прошла наверное целая минута. Спленнервиль медленно поднял на меня глаза. И я прочел в них немой вопрос.

Я подтвердил:

-- Да, полковник.

-- Но в таком случае...

-- Профессор Гростер не сыграл с вами шутку.

-- Да, конечно...

-- Онакториис, -- произнес я, невольно содрогаясь, существует. Или, -мрачно добавил я, -- существовал.

Полковник покраснел, потом побледнел. Хотел что-то сказать, но промолчал. Закрыл глаза, нахмурился. Я понял, что должен помочь ему.

-- У нас нет ни одного доказательства, полковник, кроме этого пера и когтя. Нет ни одного снимка. Пуля попала в фотоаппарат Дега. И Онакторнис...

-- Что Онакторнис? -- спросил он, не открывая глаза.

-- В кипящем болоте. Похоронен. Вытащить его оттуда стоило бы огромных денег.

-- Но у меня есть деньги, -- проговорил он.

-- Конечно. Только мы, скорее всего, ничего не найдем там... -- Теперь я целиком выполнил свой долг. -- Решайте вы, полковник. Мы с Дегом будем немы, как рыбы. Верно, Дег?

Юноша решительно кивнул. Полковник продолжал сидеть, закрыв глаза. Он вел серьезную борьбу с самим собой, я понимал это. Что делать? Сообщить обо всем -- значит вызвать на себя критику и насмешки ученых, публики, других газет... Или пусть все останется в кипящем болоте и в наших воспоминаниях? Что делать? Организовать новую экспедицию или...

Шеф посмотрел на меня своими голубыми, холодными глазами.

-- Ладно, ребята, -- воскликнул он, и было ясно, что он снова чувствует себя вполне уверенно, хозяином положения, -- хороший журналист не должен усложнять дело. Важно, чтобы я знал, что Гростер был настоящим другом. Ну, а я еще подумаю, и мы со временем вернемся к этому разговору... -- поспешно солгал он, потом добавил:

-- Да, Мартин, а что ты теперь собираешься делать?

Опять зазвонили колокольчики тревоги.

-- Собираюсь отправиться в Канаду, на рыбную ловлю, -- медленно, но твердо заявил я.

Он взглянул на меня.

-- Да, да, -- сказал он, немного помолчав, -- а я думал, что... -- Он нахмурился, сделал нетерпеливый жест, но потом улыбнулся и протянул руку: -Хорошо, Мартин, хорошо... Наверное, Дег тоже поедет с тобой... Ладно, постарайтесь выловить для меня хорошего осетра... Кто знает, мы еще вернемся к этому разговору... к этой курице, как она там называется...

-- Конечно, вы еще вспомните о ней, полковник. Онакторнис.

-- Да, да, верно -- Онакторнис. Ладно, вернемся к этому разговору. Возможно. А теперь идите. Вы, должно быть, устали? Не так ли, Мартин, Дег?

Он пожал нам руки и смотрел вслед, пока мы направлялись к двери. Я взялся за ручку, когда он произнес:

-- Молодец, молодец, Мартин! Ты прекрасно поработал. Наверное нелегко было в джунглях, а?

Я улыбнулся и, закрывая дверь, ответил:

-- Нелегко, полковник? Ну, конечно, досаждали иногда комары.