Через несколько минут, поняв, что это бесполезно и противника ему в честном поединке не победить, эр Нил отскочил назад и крикнул:

— Что вы стоите, идиоты, перебейте их всех! Венценосного мне!

Охрана тут же изменилась, переходя в боевую ипостась, как и нападающие, и начался бой. На каждого стражника Ситара приходилось по два-три противника. Пока воины держали круг, им удавалось успешно отражать атаки, но стоило нескольким из них упасть, получив серьезные раны, как бой разделился на несколько групп.

Охранники сплотились по двое-трое, защищая спину друг другу, а вот Камал, в самом начале массового столкновения оказавшийся чуть в стороне от общей группы, остался без защиты. Мечи, клыки, когти — все шло в ход. Вокруг раздавались крики ярости и боли. Противники нападали на Камала со всех сторон, заставляя волчком крутиться на месте.

Долго такое сражение продлиться не могло, но Ситар не собирался стоять в стороне, глядя на то, как убивают его избранного иша. Взмахнув посохом, он нанес удар в бок воину, старающемуся зайти Камалу за спину, и сам встал на его место. Камал сначала вздрогнул, почувствовав кого-то так близко, но тут же успокоился, инстинктивно узнав любимого, и сделал шаг назад, прислоняясь спиной к спине. Родное тепло подбодрило и придало сил уставшему иша, прогоняя вспыхнувшую было боль в ноге. Какая боль, если за спиной стоит тот, ради кого и жизни не жаль.

Первому же противнику, попытавшемуся подойти к Ситару, тот нанес три удара боевым посохом — в пах, в грудь и в голову. Следующие воины, увидев, как рухнул их приятель, уже не были так беспечны с канти. И все же они численно проигрывали. Ситар злился, рычал, замечая краем глаза, как его отряд уменьшается. В груди его разгоралось пламя ярости, он готов был лично порвать всех мерзавцев, посмевших напасть на них, а эр Нила, возомнившего себя будущим Великим лордом, вообще покромсать в фарш.

В какой-то момент ярость стала просто непереносимой, и тут взвизгнул Верный. Собаки не отставали от воинов, желая защитить своих хозяев. Тень дралась с грозным рычанием, стараясь достать до горла врага, тогда как Верный по малости лет мог лишь вцепиться врагу в ногу, за что и получил скользящий удар мечом, ранившим его ухо.

Именно боль раненого щенка стала последней каплей. Ситар отбросил в сторону очередного противника, взвыл, выгибаясь от охватившего его жара, а в следующее мгновение нападающие в панике отпрянули, потому что перед ними предстал венценосный канти в боевой форме. Корона рогов ярко сияла в снежно-белых волосах, соперничающих жемчужным светом с клыками, а хвост яростно метался за спиной, чуть не задевая Камала.

— Тепер-рь поигр-раем, — прорычал Венценосный и кинулся вперед.

Теперь он нападал, выискивая лорда эр Нила на поле боя, Камал следовал за ним, прикрывая спину, а вот перепуганный эр Нил бросился прочь, пытаясь поймать хоть какую-нибудь лошадь. Ситар, видя, что противник собирается сбежать, бросился за ним, отшвыривая противников прочь, словно игрушки, а когда эр Нилу все же удалось вскочить в седло, венценосный перехватил боевой посох поудобнее и с криком ярости метнул его во врага. Лезвие посоха вошло в спину, перебивая позвоночник, и лорд с предсмертным хрипом рухнул на землю.

Видя, что главарь нападающих мертв, Ситар остановился. Ярость схлынула, оставляя после себя глухое раздражение. Ситар обвел взглядом место сражения, подмечая своих и чужих иша, благоговейно опускающихся перед ним на одно колено.

— Забр-рали эту падаль и пр-рочь! — пророкотал Ситар, и только после того, как выжившие противники скрылись из виду, позволил себе немного расслабиться, возвращаясь в привычное состояние. И тут же, переждав короткое головокружение, обернулся к Камалу и принялся осматривать его со всех сторон.

— Ранен? Куда? Больно?

— Ситар, успокойся, — Камал вложил меч в ножны и перехватил руки Ситара. — Пара царапин, заживет. А это вообще не моя кровь. Успокойся. Нужно найти место для отдыха. Сегодня, думаю, мы уже никуда не поедем.

Лагерь разбили чуть дальше того места, где планировали остановиться вначале. В бою погибли четверо воинов, еще десять оказались ранены, двое из них тяжело. Ситар пожертвовал свои рубашки на перевязку, и сам обрабатывал раны ишан и своего щенка, пока Камал и четверо воинов, оставшихся невредимыми, копали могилы для противников. Своих павших воинов было решено доставить в земли лорда эр Риар, а потому двое из выживших отправились в ближайший поселок за повозками, благо находились они на территории лорда эр Ратнам, дружественного его роду.

К утру повозки для раненых и погибших прибыли и лорд эр Ратнам с ними. Он долго сокрушался и извинялся за то, что нападение было совершено на его земле и в знак извинения не только отправил с ними два десятка своих воинов, чтобы они охраняли драгоценного венценосного канти до земель его рода, но и поехал сам.

И снова в путь, только теперь к радости встречи с родными примешивалось сожаление о гибели верных ишан, а еще отныне кличку Верного можно было с полным правом сменить на Одноухий, но зато щенок остался жив, а Тень даже не была ранена, так что спокойно пробежала оставшийся путь рядом с конем Ситара, время от времени поглядывая на корзину, в которой тявкал получивший первое боевое крещение щенок.

Родители встретили их во дворе замка. Отец был хмур, выслушивая отчет о поездке от командира охраны, легко раненого в плечо, а папа сразу бросился к сыну обниматься. Камал скромно стоял в стороне, пока папа третировал сына по поводу поездки и отсутствия среди вернувшихся Гириша и Нилама. Потом дошла очередь и до него.

— Это Камал, урожденный эр Сиб, но мы решили… — Ситар на миг прервался, вопросительно взглянув на Камала, а потом, когда тот утвердительно кивнул, продолжил: — Мы решили, что у нас будет новый род, так что я хочу представить вам лорда эр Шехар. У него есть обширное плато в горах, где и будет стоять наш дом.

— Такие вещи сходу не решаются, — Анаш эр Риар оглядел Камала с ног до головы, а потом кивнул ему, приглашая в замок. — Поговорим за ужином.

Подарки родным Ситара понравились, как и планы Камала на жизнь. Ситар радовался тому, что его семья тепло приняла Камала, но к концу вечера почувствовал легкое недомогание. Все тело ломило, и даже зубы как-то странно ныли. Списав свое самочувствие на тяжелый переход, бой и свое обращение, Ситар не стал никому ничего говорить, чтобы не испортить радость встречи, но чем дальше, тем хуже ему становилось. И только когда Камал потянул носом воздух, а потом поглядел на Ситара со все возрастающей страстью в глазах, понял, в чем дело.

— Эм, пожалуй, мы оставим вас, — пробормотал он родителям, чувствуя, как от неловкости ситуации у него алеют щеки, а потом схватил Камала за руку и бегом ринулся в свои комнаты.

Анаш хмуро посмотрел вслед исчезнувшему сыну и глухо рыкнул, выражая свое недовольство. Сандар перехватил ладонь супруга, сжимая пальцы в замок, получив в ответ такое же крепкое пожатие.

— Мальчик совсем вырос, — произнес Сандар, вздыхая. — Ты был для него хорошим отцом, но настало время его отпустить в собственный полет. Надеюсь, для нашего третьего сына ты станешь не менее хорошим отцом.

— Ты хочешь сказать… — Анаш задержал дыхание в ожидании ответа, и Сандар кивнул ему, подтверждая.

— Да, у нас будет еще один сын. Я решил, что нам просто необходимо родить еще одного венценосного. Как думаешь, имя Шандар (Гордый) ему подойдет?

В ответ Анаш вскочил, подхватил супруга на руки и закружил его, радостно смеясь.

***

Камал судорожно скидывал с себя одежду, глядя на то, как не менее поспешно обнажается Ситар. Они уже ласкали друг друга тогда, в горах, изучая все нежные местечки, отзывающиеся на ласку возбуждением, но теперь, в течку, им предстояло дойти до конца, и Камал немного боялся. Он не хотел напугать Ситара или сделать ему больно, а потому медлил, когда канти уже нырнул в постель, призывно протягивая к нему руки.

— Ну что же ты? — Ситар сел, облизывая пересохшие губы. Возбуждение туманило разум, и такая нерешительность обижала. — Я тебе не нравлюсь?