– Не веди себя как воплощение укора. И да, мне до сих пор непонятно твоё недовольство, Хикару. Ты нужен мне в ином качестве, а не начальником моей гвардии и охраны.

– Мы – самураи, а не… – не выдержал его оппонент и развернулся, тем самым невольно давая девушке хорошо себя рассмотреть. И прежде всего в глаза ей бросился его герб. Схематичное оперение стрелы она распознала уверенно и не сомневалась в этой догадке.

– Можешь не продолжать. Избавь меня от лекции и нравоучительного тона, – прервал его собеседник, подкрепляя слова коротким жестом ладони. – Сядь и выслушай меня.

– Как пожелает мой господин, – ехидно ответил самурай, глубоко кланяясь.

– Боги испытывают меня, вассалы дерзят, а дети не слушаются, – делано грустно усмехнулся владелец замка и продолжил: – Род Маэда признателен роду Хаттори за верное служение. Наша благодарность будет выражена в том, что сегодня, в День почитания старших, я, Маэда Ючи, официально объявлю тебя, Хаттори Хикару, свободным от присяги, как и весь твой род. И надеюсь, что свободный род Хаттори не откажется заключить союз. Слово сказано! А все документы уже неделю в канцелярии императора, и остались сущие формальности. Так что, мой друг, сегодня начинается всё самое интересное.

Илана заинтересованно встрепенулась, сделала шаг и…

…и мир вокруг неё дрогнул, картина реальности искривилась, смешивая цвета и очертания предметов и людей. Череда сполохов и образов подменяла друг друга, торопила события, подхлестывала реку времён, спеша показать Илане ещё кое-что, не менее важное.

…Замок пылал. Воздух дрожал от жара и грохота взрывов, сотрясавших цитадель до самого основания. Дым поднимался в небо густым черным столбом, застилая его до горизонта непроницаемым покрывалом тьмы, в глубине которого изредка вспыхивали на яркие, но короткие мгновения мириады искр. Зарево пожара окрасило всё вокруг в багровые оттенки, пуская тени кружиться в безумной ломаной карусели. Так мог бы выглядеть ад.

Смерть и огонь. Они пришли в разгар праздника, застали людей врасплох и собрали обильную жатву. Но твердыня рода Маэда с достоинством перенесла первый, самый мощный удар и устояла. Нападавшие прорвались сквозь проделанные в стенах бреши и умылись собственной кровью, встретившись с яростью противников.

Ей никогда не было так страшно. Жесткость войны предстала перед ней во всей своей бесстыдной и обнаженной «красоте». Стоны и крики раненых и умирающих, кровь, грязь, пепел… и запах. Для неё всё происходящее было лишь сном. Кошмарным, реалистичным и всё же безвредным и неопасным.

На её глазах десяток солдат в парадных доспехах самураев успешно теснил прорвавшихся в замок бойцов. Старомодный дизайн скрывал в себе передовые разработки в области боевых экзоскелетов. Илана жила в глухой тайге, в племени охотников и собирателей, но не была дикаркой и была не понаслышке знакома со многими достижениями современной цивилизации.

Техносамураи рывком сократили дистанцию и вклинились в разворачивающиеся порядки врага, прорубая себе дорогу светящимися алыми клинками. Неполный десяток облаченных в сталь воинов разметал три десятка отлично экипированных стрелков, пустив их на смазку для мечей – пылавшие пламенем лезвия без труда рассекали не менее современную броню противников, прерывая жизни тех, кто осмелился поднять руку на хозяев замка.

Оперение стрелы на плечах и груди самураев говорило само за себя – бывший вассал не покинул своего союзника в трудный момент. Растоптав одну группу нападавших, воины рода Хаттори разбились на тройки и устремились туда, где кипела самая отчаянная схватка.

Центральная башня замка горела неохотно. Камень сопротивлялся языкам пламени, не давая ему распространиться дальше, не пуская во внутренние помещения. Но два огненно-красных дракона продолжали заливать окна и бойницы испепеляющим дыханием, вновь и вновь поджигая то, что уже не могло гореть.

Остов гигантского боевого робота плавился, остывал, крошился и разрушался всё сильнее. Защитники замка использовали технику напавших как баррикаду, укрываясь за ней от губительной силы воплощённых стихий. Пламя, лёд, молнии, земная твердь… Илана с ужасом наблюдала за тем, как носители дара Титанов самозабвенно уничтожают друг друга.

Она чувствовала каждую смерть. Каждую прерванную жизнь. И больше всего на свете ей хотелось оказаться как можно дальше от этого когда-то чудесного и прекрасного места. Илана плакала. Слезы сочувствия, страха и бессилия текли по её щекам, сердце разрывалось от бушевавших в ней эмоций и желаний.

Она не могла вмешаться. Только смотреть и пытаться понять, зачем духи привели её в это место…

…Пепел был повсюду. Его хрупкие хлопья падали с небес, неторопливо и величественно погребая под собой разрушенные стены, тела погибших, остовы боевой техники, словно пытались спрятать от глаз эти яркие свидетельства войны.

Замок покосился, частично обрушился и, несмотря на все усилия, устоял. До пепла выгорел весь внутренний двор и все постройки, сады и рощи вишнёвых деревьев. Остался только каменный исполин, одинокий и по-прежнему величественный.

Шаманка боялась к нему подойти. Камни ещё дышали жаром, из нутра коридоров пахло кровью и смертью. А интуиция как никогда требовательно тянула её именно туда. Туда, где тела павших исчислялись десятками. Туда, где сражался погибающий род Маэда и его союзники.

– …так оставить нельзя. Такэда должны ответить за своё вероломство.

Умиравший говорил тихо, едва слышно. От черного кимоно остались лишь обгорелые тряпки, неспособные прикрыть почти сплошной ожог, в который превратилось его тело.

– Я виноват перед тобой, сын. Прости, что возлагаю этот долг на тебя. Долг семьи, которой ты не имел все эти годы. Прости. Верю в тебя. Всегда верил…

Илана стояла в дверном проёме и не решалась приблизиться. И тем не менее она увидела одного из тех самураев, что бились у неё на глазах. Его доспех покрывали вмятины и трещины, в некоторых местах зияли рваные дыры, полированный металл закоптился и щеголял брызгами грязи и крови. Покореженный шлем валялся рядом, открывая юное лицо своего обладателя. Слишком юного для войны и всех её ужасов.

– Покойся с миром, отец, – прошептал он, закрывая ему глаза. – Я отомщу за вас. За всех, кого они убили сегодня. Они заплатят…

Илана отшатнулась – от парня шибануло ненавистью и лютой жаждой крови, он взвыл, вымещая в крике боль своей души. Она уже слышала такое – там, в мире духов, обитали древние демоны, алчущие душ и чужих мучений. И этот голос был неотличим от боевого клича тех опаснейших тварей.

Отшатнулась и побежала прочь, узнав того, кто смог увидеть её. Видящая узнала достаточно. Пора было просыпаться…

Поэтому Видящая не увидела, может быть, самого важного. Пробудившийся хищник спугнул её.

Юноша в покалеченном экзоскелете неловко уложил тело отца рядом с остальной семьёй, сел рядом и зашептал:

– Пресветлая богиня Амэ, обращаюсь к вам. Не оставьте их в посмертии, примите своих детей в чертоги Света. И маму. Не разлучайте их. Молю вас об этом…

Ослепительная вспышка света заполнила собой всю комнату и рассыпалась десятком ширококрылых бабочек. Они настойчиво оттеснили юношу за пределы комнаты, прежде чем превратили её в погребальный костёр, усыпав тела погибших тысячами белых искр.

И только когда парень вышел под темное, затянутое дымными тучами небо и подставил лицо под падающие хлопья пепла, на самой грани его сознания прошелестел тихий, но вполне отчётливый голос:

– Что ты обещал брату?

– Я обещал ему прожить жизнь за нас двоих.

– Да будет так, – прошептала богиня Амэ. – И да свершится то, что должно!