Специально задержалась в туалете. Хотела выкроить несколько минут. Тот человек ждет сразу за дверью и, стоит мне выйти, опять начнет буравить взглядом. Мне надо… мне надо как-то договориться с ним. Похоже, до дома моей родни еще очень далеко. Он сказал, они живут не в городе. А где? Молчит! Просто тащит меня к ним, действительно, почти в клетке. Умывшись и бросив на себя взгляд в зеркало – вышла наружу. Нет смысла сидеть там. Пытаться сбежать тоже. Вариант только один.

Как и думала, он стоял рядом с дверью. Совсем не смущаясь, что в эту дверь то и дело входят женщины, с недоумением косятся на него, но тому хоть бы что.

– Вы же отвечаете за меня, так? – собрав всю смелость в кулак, спросила чужака на его родном языке. В ответ получила порцию молчаливой надменности. – Так?

– Так, – нехотя произнесли его губы.

– Я очень хочу есть и пить. А еще – мне очень холодно. Мы можем пойти куда-то, где будет теплее?

– Иди за мной.

И все. Развернулся, направился в сторону уголка с кафетерием, на который я уже давно положила глаз.

– Что желаете? – спросила симпатичная женщина за стойкой. В ближайшей витрине было бесчисленное количество свежей выпечки, пахло горячим кофе – от всего этого моя голова еще немного поплыла. Но денег у меня не было, поэтому я посмотрела на своего спутника. Тот, усмехнувшись, велел по-французски:

– Заказывай все, что хочешь. Вы, де Мармонтели, не отказываете себе ни в чем. Твой брат просил меня оплачивать твои капризы.

Я не поняла его заявления, поэтому попросила лишь две булки и чай. Как только мы оказались за одним из столиков – первым делом обняла заледеневшими ладонями горячую кружку. И услышала, как француз выругался. Через мгновение, на мои плечи легло его пальто. Сам он опустился напротив, себе из еды не взял совсем ничего.

– Можно вас попросить? – спросила его с булкой в зубах.

– О чем? – сопровождающий раздраженно нахмурился.

– Вы можете не смотреть на меня все время? Я боюсь подавиться.

Словно вспомнив что-то, мужчина отвел взгляд в сторону. Сложив руки на груди, он уставился на сидевшую невдалеке красивую молодую женщину. Воспользовавшись моментом передышки, я вцепилась зубами в еду – кто его знает, когда представится следующая возможность поесть. С этим типом ничего не предугадаешь. Француз терпеливо не смотрел на меня, однако сидеть в одной позе, похоже, тоже устал. Он вытянул немного свою правую ногу, не подумав, что столик у нас очень маленький, поэтому его колено предсказуемо зацепило мое. Он тут же убрал свою ногу. Как от прокаженной отстранился.

– Я могу называть вас Эврард? – дожевав свою еду, решила попытаться наладить контакт. Все же я должна понять все то, что происходит. Почему он так ко мне относится? Ведь, по идее, если он приехал от имени моей семьи, если они рады будут меня встретить, то почему же с его стороны льется столько ненависти? – Меня зовут Лулу.

– Ты не отстанешь?

– Нет. Вы же не собираетесь заклеить мне рот?

– Сделал бы это с превеликим удовольствием.

Отпила чай. Француз снова испепелял меня своими карими глазами. Может быть, и не стоило обращать его внимание на себя. Но я должна выяснить, что здесь происходит, и кто он такой!

– Но не делаете этого, значит, я могу попытаться подружиться с вами? Можно вас поблагодарить за ваше пальто? Я его скоро отдам, если вы не против, еще хотя бы пару минут погреюсь – здесь очень холодно.

– Можешь оставить его себе.

Я убрала руки от уже пустой и остывшей чашки и поднесла ладони ко рту, подышала на них, продолжая согревать. Теперь, в его теплом пальто мое тело начало оттаивать и аккумулировать жизненно необходимое тепло.

– Нет! Ни в коем случае! Это ваша вещь и она очень дорогая. Я… Мне очень стыдно, что вам пришлось его отдать мне. Я его верну через несколько минут.

Мой собеседник криво усмехнулся. Он не верил мне, это было очевидно.

– Можешь забыть о человечности и скромности – в случае вашей семьи – это почти позор.

– Это не позор! – я взбрыкнула. – Вы что? Мама учила меня, что надо относиться к людям так, как бы ты хотел, чтобы относились к тебе.

– Рыбакова – не твоя мама. Твоя настоящая мать так не считает. Скоро у тебя в жизни появятся другие ценности.

Мне надоело его это беспричинное злое отношение, к тому же, на сытый желудок появились силы и желание защищаться:

– Почему вы такой злой? Мы с вами совсем незнакомы, а вы как будто ненавидите меня. Говорите такие страшные вещи, смотрите зло. Но я же вам ничего не сделала. И не собираюсь. Я всего лишь попросила у вас попить и поесть – ведь это вы ворвались в дом к моей маме и увезли меня оттуда. Если я вам так мешаю – просто позвольте мне вернуться. Мне не нужна другая семья. И деньги, какое-то там наследство. Я люблю свою маму и свой город, зачем вы вмешались в это, если вам так противно, и вы тем более не хотите этого делать?

Он ничего не говорил, кажется, стал еще злее. С перепугу, я продолжила тараторить:

– Вы сказали, что моя семья хочет меня увидеть. Прекрасно – пусть они сами приезжают ко мне. Или подождут, пока я заработаю достаточно денег, и сама к ним полечу. Адвокат говорила, что моя родная мама при смерти. Я ее не знаю. Я не понимаю, о ком идет речь. Могу сказать с точностью совершенно другое – мою настоящую маму вы заставили пережить жуткий кошмар с вашим появлением. Я очень сильно беспокоюсь о ней. Повторяю, если вам так противно – отпустите меня, я сама разберусь со своими родственниками.

– Ты закончила?

– Да! Нет…

– В таком случае, нам пора на посадку.

Француз не забрал пальто. В пиджаке и рубашке прошел к самолету, даже не поежившись от холода. Вся моя смелая речь ушла в пустоту, он не посчитал нужным хоть как-то ответить на это. В скором времени я смотрела в маленькое овальное окошко и прощалась с родной землей. Злой человек, чье пальто согревало меня весь оставшийся путь, перестал со мной разговаривать до самого дома де Мармонтель. Где-то там осталась моя мамочка. Француз потребовал, чтобы свой телефон я оставила дома у мамы. Так, я теперь даже никому и ничего не могу сообщить. Лишь мысленно попрощаться и понадеяться на то, что у меня получится сдержать обещание и когда-нибудь вернуться домой.

После показавшегося бесконечным пути, ожидания самолета, передряг в аэропорту, пути от аэропорта по безликим шоссе на машине – мы, наконец, оказались в крохотном городке. Машина провезла нас по величественным, широким улицам, вдоль которых росли аккуратно подстриженные деревья, и свернула в поля. Это произошло одновременно – на улице окончательно рассвело, выглянуло теплое, желтое солнышко и осветило неповторимой голубизны весеннее небо!

Зима вместе с моей старой жизнью осталась где-то там, далеко, как будто во сне, которого больше никогда не будет. За окном стелились бескрайние зеленые, желтые, безумно ухоженные поля. Я безошибочно узнала виноградники. С этой минуты я забыла о том человеке, который всю дорогу сидел рядом со мной. Больше не было нужды заставлять себя отворачивать голову в другую сторону. От восхищения тем, что я видела, у меня перехватило дыхание. Но сердце замерло окончательно после того, как мы свернули и с этой дороги, и через несколько мгновений увидели перед собой невероятной красоты зрелище – в конце дубовой аллеи, на которой мы оказались, возвышался величественный замок из белого камня. Я никогда не видела вживую ни замки, ни дворцы, но это, конечно, больше было похоже на дворец. Над фасадом торчала небольшая башенка, в блестящей конусообразной крыше которой отражались солнечные лучи, заставляя, тем самым, весь замок сиять. Мой взгляд привлекло что-то сбоку от автомобиля. Повернула голову и увидела, как бесчисленная стая черных ворон с зеленого поля взлетает в воздух. Они подняли невероятный шум своим карканьем и на мгновение даже закрыли солнышко от нас.

Я вспомнила про человека, сидевшего рядом со мной. Эта стая, как и он, в солнечный день одним своим молчаливым присутствием способна испортить все, что угодно. Автомобиль продолжил движение. Аллея закончилась, мы подъехали к замку, на крыльце главного входа которого начало происходить что-то невероятное. Один за другим, из замка выходили люди, мужчины в черных костюмах, белых рубашках и галстуках, женщины в черных платьях, белых передниках и белых кружевных украшениях в волосах. Люди встали по обе стороны от входа. В общей сложности я насчитала больше двадцати человек – дальше не успела, машина остановилась прямо перед входом. Тогда же на верхней ступеньке появился человек – статный молодой мужчина в светлом костюме.