Слуха раз за разом достигали неведомо откуда взявшиеся птичьи трели. Когда Хао с опаской убрал от лица руку, от мрака ночного неба с лёгкой россыпью звёзд не осталось и следа, как и от мёртвых песков пустыни. Сотни белоснежных сакур, сродни той, что сияла в солнечных лучах на арене, возвышались над ним невесомыми кронами и стелили наземь ковёр из облетевших лепестков. Хоши стояла совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, очевидно дожидаясь, пока шаман придёт в себя. Когда он раздраженно прищурился и уж было открыл рот, чтобы упрекнуть её за то, что она убегает от него как от прокаженного, девушка порывисто повернулась к нему спиной, на мгновение разметав волосы блестящим чёрным веером. Асакура и опомнится не успел, как её уже и след простыл, и он остался один на один со своим негодованием.

«Побегали, и хватит. Больше с места не сдвинусь». Хао долго недоумевал, зачем он вообще носится за давно сгинувшей девицей как неразумной подросток, но затем тихо чертыхнулся и быстрым шагом двинулся в направлении, где в последний раз мелькнул край её белого кимоно.

Даже за всю свою весьма не короткую жизнь Асакура ни разу не видел, чтобы сакуры росли таким диким лесом, повсеместно переплетаясь корнями и гигантскими кронами, и оттого это место казалось ему нереальным, мифическим, потусторонним. Немудрено, что Хоши затерялась в нём как иголка в стоге сена, и с каждой секундой безрезультатных поисков Хао всё больше сомневался, что ему удастся на неё наткнуться.

Когда перед ним возникло очередное видение, почти такое же неуместное, как и Хоши в пустыне, его губы лишь растянулись в заинтригованной ухмылке. Индейский тотемный столб. Прямо посреди непроходимого леса японских сакур. «Любопытно».

Исступленным, необузданным истуканом он тянулся ввысь, раскидывал крылья орла на вершине и пробивался к небесам через кривые извивающиеся ветви. Асакура приблизился к нему медленно и с опаской, словно к дикому, необъезженному жеребцу. Пальцы осторожно дотронулись до разогретого солнцем ошкуренного дерева, и столб откликнулся на чужеродное прикосновение пугливо оборвавшейся вибрацией, чем только подогрел к себе интерес тысячелетнего шамана. Вырезанные угловатые узоры на мордах тотемных животных были хорошо знакомы Хао по прошлой жизни, и он без труда определил их происхождение. «Патчи». Вот только что они тут забыли?

За спиной послышались тихие шаги, сопровождающиеся лёгким позвякиванием, и Хао кожей почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Нужно быть полным безумцем, чтобы вот так подкрадываться к древнему шаману, но у кого-то хватило на это смелости. «Или не хватило мозгов». Он резко обернулся, отчего массивные серьги хлестнули по щекам, и со снисходительным отчуждением взглянул на незваного гостя. Невысокая фигура в чёрном плаще, со скрывающим половину лица капюшоном, застыла в пяти шагах и ничуть не стушевалась под недоброжелательным взглядом Хао. Шаман не сомневался, что знает, кто скрывается в тени плотной ткани. Точно так она выглядела, когда они встретились в первый раз. Нэмид, собственной персоной.

— Официантка, — Асакура сам поразился, насколько презрительно прозвучало удачное, на его взгляд, прозвище, которое он уже успел за ней закрепить. — Ты что здесь забыла?

Руки фигуры плавно потянулась к капюшону, отчего широкие рукава повисли на локтях и обнажили коротко звякнувшие на запястьях браслеты. Капюшон, повинуясь воле тонких пальцев, податливо сполз на макушку и беззастенчиво открыл лицо своей хозяйки. Брови Хао удивленно приподнялись. Он… ошибся?

Оказавшаяся в личине незнакомца Хоши слабо улыбнулась, заправив за ухо прядь волос с вплетённым в неё пером. Пером, которое Асакура определенно видел в причёске Нэмид накануне. Наложение образов беспардонной дикарки и благочестивой японки сбивало с толку, заставляло усомниться в собственном здравомыслии. Что вообще может быть между ними общее?

Хао не стал дожидаться, когда девушка убежит от него снова, и решительно преодолел разделяющее их расстояние. От её светящегося взгляда, наполнившегося любовью и нежностью, как только он приблизился, тоскливо сжалось сердце. Как будто Хоши не знала, что умерла по его вине, и продолжала смотреть на него так, будто ничего не случилось. Рука почти неосознанно потянулась к бледной, как фарфор, щеке, но пальцы просто прошли насквозь, на секунду погрузившись в призрачный холодок. Из груди шамана вырвался разочарованный вздох. Всё так, как он и предполагал.

В глазах Хоши блеснуло сожаление. «Прости» — беззвучно произнесли губы, и японка виновато склонила голову. Волосы спасительной вуалью скрыли её навсегда оставшееся молодым лицо от Асакуры, и он даже не мог узнать, какие эмоции отразились на нём. Хао не отходил, молча наблюдая, как мирно опускаются на землю облетающие лепестки сакур, и как беспрепятственно они пролетают через призрачное тело. Когда несколько из них аккуратно опустились на девичьи плечи, шаман задержал дыхание. Пряди её волос слабо качнулись вместе с подолом плаща, откликаясь на неосторожное дуновение ветра. Что-то изменилось. Голова девушки поднялась прежде, чем он успел понять, что именно. Эфемерная Хоши окончательно обрела облик Нэмид.

Хао судорожно вдохнул, встретившись с блеском напуганных глаз, посветлевших с тёмно-карего до янтарного оттенка, и всё вдруг обрело ясность. Вот, чем индейская дикарка привлекла его внимание. Вот, чем заставляла с любопытством провожать её взглядом и с интересом разглядывать малопримечательные на первый взгляд черты. «Они похожи». Было что-то едва уловимое в лишённом озлобленности взгляде, в аккуратной линии губ, в совсем не по-индейски мягко очерченном носе, что по отдельности не имело шанса быть замеченным, но в совокупности придавало ей очевидное сходство с умершей тысячу лет назад японкой.

Нэмид часто и отрывисто дышала, боясь даже взглянуть на шамана, и, казалось, готова была вот-вот расплакаться. Асакура, напротив, смотрел на неё устало и вымученно. Что делать и что говорить этой перепуганной до полусмерти девушке, он понятия не имел, но упорно ловил себя на мысли, что больше ему не доставляет удовольствия видеть в её глазах трепет перед его могуществом. Шаман не мог отделаться от ощущения, что перед ним всё ещё стоит Хоши, хоть и выглядит иначе, и оттого подобное отношение его уязвило.

— Прекрати, — нахмурился он, хватая Нэм за трясущиеся от страха плечи, желая хоть как-то её успокоить, но эффект произвёл диаметрально противоположный. Шаманка в ужасе начала вырываться, чем только вынудила Хао раздражено цокнуть и, ловко перехватив девушку за талию, настойчиво прижать к себе. Оказавшись на непозволительно близком расстоянии от величайшего шамана, она, сдавленно пискнув, замерла. — Не бойся, — едва шевеля губами прошептал Асакура, тщетно пытаясь найти в наполненных страхом глазах отголосок того, что он видел во взгляде бывшей возлюбленной.

— Пожалуйста, не убивай меня, — тихо взмолилась девушка, и Хао, на секунду удивившегося, что она, в отличие от Хоши, не только осязаема, но ещё и говорить может, захлестнула волна раздражения. Убивать он её совсем не собирался, но Нэмид была о нём другого мнения. «Глупая несносная девчонка».

— Я же сказал, не бойся, — сдержанно процедил он сквозь зубы, высвобождая всё ещё трепещущее тело из тисков, которое сразу же отпрянуло, сильно приложившись спиной о стоявшее позади дерево. Короткое «ой» лишь вызвало в шамане чувство восторжествовавшей справедливости. Сама виновата. — Заметь, это был не я, — он демонстративно поднял руки в знак непричастности, и его губы растянулись в снисходительной ухмылке.

На Асакуру устремился усталый, опасливый взгляд. Эта Нэм мало походила на пытавшуюся сохранять достоинство и самообладание целительницу, что шаман видел накануне. Она даже не пыталась сделать вид, что его не боится. Стопроцентные эмоции в самом чистом их проявлении.

— Я не она, — севшим от волнения голосом проговорила индеанка, отвечая на не прозвучавший, но так и напрашивающийся вопрос, и нервно сглотнула, следя за реакцией Хао с особым вниманием. Он ничуть не удивился, отбросив последние мысли о единой личности двух девушек в тот момент, как Нэм дала понять, что считает его убийцей.