- Если старик не напутал с картой, недалеко отсюда есть деревня. Мы будем там до темноты. Может быть, там найдется и ванна. Ты хотела бы помыться, пташка? И поспать в настоящей постели?
Ее грязное лицо чуть-чуть просветлело, и Сандор успел увидеть это прежде, чем она опять закрылась от него; мужчина понимающе ухмыльнулся. Досадливо вздохнув, она села в седло, выпрямилась, будто была на королевском пиру, и послала иноходца вперед, предоставив ему догонять.
Еще до заката путники подъехали к деревне, а точнее к тому, что от нее осталось. Она была пуста и сожжена дотла. Но они нашли маленький домик, две стены которого еще стояли, а на них держалась часть крыши – это должно было послужить им убежищем от вечерней сырости. Они разделились, чтобы поискать корм для лошадей, и Сандор обнаружил закрытый колодец. Он натаскал воды, чтобы наполнить большой кухонный котел, который они поставили на разведенный очаг. Это была, конечно, не ванна, но этого было достаточно, чтобы мокрым лоскутом счистить дорожную пыль с одежды и отмыть с себя следы схватки в грязи. Сандор сбросил рубаху и встал у огня с обнаженным торсом, в то время как Санса демонстративно отвернулась в сторону. Он отскреб свои руки, - обожженную левую более осторожно, потом подмышки, грудь и спину, и только потом потянулся к мешку за чистой одеждой. Вымывшись, он пробормотал что-то о том, что оставит ее одну и ушел на разведку.
К тому времени, как он вернулся, уже было совсем темно, девушка была одета в чистую робу, а ее распущенные волосы были перехвачены кожаным шнурком. Они поужинали копченой рыбой с ломтиками сушеных яблок и довольно затихли, наслаждаясь сытостью и теплом. Он заметил, что она начинает зевать, и принес их постели, расстелив тюфяки на грязном полу.
- Пора спать, - скомандовал спутнице Сандор. – Завтра у нас долгий переход. – Та благодарно кивнула и быстро залезла под шкуру и натянула ее до подбородка. Клиган, сев спиной к огню, пошуршал в дорожной суме, вытащил оттуда точильный камень с масляной тряпицей, и долго правил лезвие своего нового меча, погруженный в привычное занятие и ни о чем не думая. Мужчина устал, но впервые с тех пор, как они покинули Тихий остров, это была приятная усталость. Он думал, что Санса уснула, поэтому ее негромкий голос в тишине заставил его вздрогнуть.
- Я рада, что мы нашли друг друга, Сандор, – сказала Пташка. – Когда-то ты был мне другом, хорошо, если у нас опять получится стать друзьями.
- Так мы с тобой друзья? – повернул он голову к девушке.
- Думаю да, – сказала она сонно и мягко, – и это хорошее начало.
Сандор хотел было уже спросить, что она имела в виду, но потом передумал. Он не был уверен, что они оба готовы услышать ее ответ. Вместо этого он сказал:
- Засыпай, пташечка.
Спустя немного времени он услышал звук глубокого и ровного дыхания спящей Сансы. В отличие от своей сестры, она не храпела, а только тихонько посапывала.
Много позже, лежа на своем тюфяке рядом с ней, и глядя на ночные звезды через остатки соломенной крыши, Сандор почувствовал, как Санса повернулась во сне и придвинулась к нему. Он вспомнил, что сегодня забыл положить свой меч между ними, но когда он ощутил теплую девичью руку, которая безотчетно легла ему на грудь, то понял, что, в общем-то, ему плевать.
========== Глава 14. ==========
После того знаменательного дня дела пошли на лад: между ними потихоньку возникла гармония, стал ощущаться единый согласованный ритм. Их жизнь не изменилась: по-прежнему тянулись бесконечные часы верхом и долгие ночи в убогих домишках, обитатели которых были рады приютить пару бурых братьев во имя Семерых. Они встречали мало людей на дорогах, и это беспокоило Сандора, хоть он и не совсем понимал почему. О бандах разбойников и отщепенцев было почти не слышно, но Клиган знал, как живучи эти ублюдки; к тому же он не верил, что ложная весна продлится долго. Впрочем, он не говорил о своих сомнениях и тревогах Сансе – она только-только начала отходить от предыдущих страхов и бед, чтобы обрушивать на ее голову еще и новые. Иногда она по своей воле принималась рассказывать ему о жизни в Королевской гавани после его ухода, а потом и о Долине.
Иногда ему приходилось расспрашивать. Но сама она рассказывала охотнее, да и Сандор обнаружил, что гораздо приятнее делиться, чем выспрашивать, пусть иногда ему было непросто подобрать слова. Они вообще стали больше говорить друг с другом – не только обмениваться впечатлениями, но беседовали и о всяких мелочах, которые добавляют штрихи и оттенки к полотну человеческого характера. Он узнал, что она любит дикие цветы, растущие в богороще Винтерфелла больше, чем розы в его стеклянных садах, что любит синий цвет и танцы до упаду. Она узнала, что ему нравится море, хотя Сандор и не умеет плавать; что как-то раз Серсея расквасила ему нос, и что однажды он мальчишкой на спор съел ядовитые ягоды и чуть не умер от этого.
Мужчина и девушка выучили привычки и язык тела друг друга, оттачивая свои движения будто танец – повернуться, наклониться, подтянуть, обойти один другого. Сталкивались они теперь только по необходимости, и всегда с улыбкой. Они даже иногда заканчивали фразы друг за друга, а порой им хватало одних взглядов.
В те редкие ночи, что путникам удавалось провести под крышей, Санса спала на единственной, как правило, кровати, а Сандор на полу. Но когда приходилось спать на соломе, его меч больше не разделял их, но они об этом не говорили. Он вовсе не собирался домогаться ее, когда приходилось вновь и вновь укрывать девушку, если во сне она начинала вертеться, сбрасывала с себя шкуры или случайно пихала его. В такие моменты Клиган не был уверен, делает ли она это сознательно или просто устраивается во сне поудобнее. Он не спрашивал, опасаясь разрушить хрупкую гармонию, а просто был благодарен, что его, наконец, признали. И хотя он пытался следить за собой даже во сне, иногда он просыпался первым в кольце переплетающихся рук и ног. В такие дни он аккуратно выбирался из постели и крадущейся походкой уходил куда-нибудь подальше, чтобы сбросить напряжение.
У Сандора давно уже не было женщины, и сейчас это ощущалось гораздо сильнее, чем на Тихом острове, где его окружали только молчаливые мужчины и благочестивые слова молитв. Ему кружило голову искушение проверить, как далеко он мог бы зайти, если бы Санса ему позволила. Впрочем, он поспешно подавлял свои желания, вспоминая о последствиях брака с Бесом и о том, через что ей пришлось пройти из-за изменчивых настроений Петира Бейлиша – об этих двух Санса никогда не упоминала, а он не спрашивал.
В один из дней после полудня они расположились на обрывистом берегу Синего зубца, и, сидя на краю с самодельными удочками, пытались поймать что-нибудь на ужин. Капюшоны были откинуты, так что путники могли видеть лица друг друга в лучах солнца, падавших сквозь ветви деревьев. Сначала они хотели остановиться в таверне за несколько миль отсюда, но Сандор что-то заподозрил, и они быстро уехали, не успев даже поесть. «Здесь воняет львами» - объяснил он Сансе, приторачивая к ее седлу мешок с ковригой хлеба и кругом сыра, купленными у харчевника перед отъездом. Девушка, сжимая флягу с остатками вина, быстро кивнула и без лишних слов забралась на лошадь.
- Она оставила тебя там умирать? – спросила Санса недоверчиво, не называя имени сестры. Они передавали друг другу мех с вином, и Сандор ощущал довольство, разлитое вокруг.
- Угу. И это оказалось только к лучшему. Если бы она сделала то, о чем я просил, старик нашел бы только мой труп, и сейчас я не сидел бы здесь с тобой.
- И все же, – продолжила Санса.
- У нее были на то причины. Она думала, что я зря не оставил ее в Близнецах – тогда бы она могла спасти мать и брата.
- Но это глупо! Она бы тоже погибла. И конечно, она это знала. Сандор искоса посмотрел на девушку долгим взглядом.
- Твоя сестра потеряла все, что у нее было. Горе ослепляет не хуже страха – уж тебе-то это известно. Не суди ее слишком строго – в ее сердце тоже есть свои шрамы.
