— Ты съела те сны?

— Я… что?

— Ты — баку.

— Ты издеваешься.

Кен покачал головой и стиснул зубы.

— Пожиратель снов. Тебя не просто так зовут.

Я подняла руки, отталкивая слова.

Он продолжал:

— Баку едят кошмары и забирают силу сна себе.

— Это безумие.

— Да, — сказал мягко Кен, но глаза были серьезными, прижимали меня к шкафчикам. — Это не по-человечески.

Я представила папу в его черной повязке на голове, режущим лосося на тоненькие ломтики, тихую дрожь гнева в его тонких руках, когда он спорил с мамой, неловкий комок, спящий на моем диване.

Папа ел сны? Кошмары, как у Хайка?

— Мой отец — не чудовище. И я не чудовище.

— Ты не совсем человек. Хераи Акихито сам расскажет, почему покинул Японию и Совет. Но вряд ли совпадение, что он ушел вскоре после того, как Япония вторглась в Маньчжурию. Вторжение в другую страну сопровождается злом.

— Он ушел, чтобы сбежать от зла?

Кен медленно кивнул.

— Я мало знаю о том, как пожирают сны, но знаю, что многие из Тех верят, что у всего есть равновесие. И для баку пожирание множества кошмаров, вбирание зла в себя может пошатнуть равновесие. Это может быть опасно.

Я поежилась, казалось, дождь снаружи пробрался в меня, и этот холод не могло прогнать даже тепло Кена. Как именно опасно? Это повлияет так, как произошло с папой, из-за чего врачи ошиблись, поставив диагноз Альцгеймера?

— Что именно ты имеешь в виду под «пожиранием»?

Кен закрыл глаза, поднял палец, нагло повторяя то, как я до этого заглушила его.

— Я — кицунэ. Иллюзии — моя сила. Хераи-сан ответит на твои вопросы.

В дверь позвонили. Я поспешила покинуть кухню, чтобы ответить, забрала по пути со столика у двери чековую книжку.

У двери стоял промокший юноша. Он неловко снял пакет, пальцы скользили на мокром материале, и я обменяла чек на горячую коробку пиццы. Его пальцы оставили мокрые следы на бумаге чека.

— Погоди, — сказал Кен. Он вдруг оказался рядом со мной, прижал руки к дверной раме. — Дождь.

— Ливень, — сказал юноша.

Кен выглянул из дверного проема, провел языком по губам, пробуя. Моя шея покраснела, я крепче сжала коробку, желая что-нибудь сделать.

— Что за…? — сказал юноша, отпрянув на шаг.

— Это не обычный дождь, — сказал Кен. — Понюхай.

Я шагнула в коридор и высунула руку из-под карниза. Дождь покрыл ладонь как теплый сироп. Я отдернула руку и понюхала.

Кардамон.

— Д-да, — осторожно сказал юноша. — Приятного аппетита, — он поспешил по коридору и лестнице.

— Хайк, — сказала я. — Пахнет как его фрагменты.

— Вкус силы, — сказал Кен, коснувшись кончиком языка нижней губы. — Силы Тех.

— Кицунэ? Баку?

— Не японские. Я не ожидал встретить тут кого-нибудь из Средней Азии.

Кен увел меня внутрь, плотно закрыл за нами дверь и прижался к ней, словно мог закрыть от дождя своим телом.

— Хайк вызвал дождь, — сказала я.

— Нет. Хайк — человек. Тот, кто в камне в его кабинете, вызвал его, дождь на вкус как то, что я учуял там.

— Вишап?

Кен оттолкнулся от двери и встал передо мной, слишком близко, его взгляд щекотал мою кожу.

— Что он от тебя хочет?

Я бросила пиццу на стол, отпрянула к дивану и опустилась рядом с неподвижным папой под одеялом.

— Он хотел переводы диалекта Хераи. Там ничего зловещего, но странно все это.

Кен покачал головой.

— Уловка. Он знает Тех, знал о кицунэ. Он знает, что ты в родстве с баку. Дождь ищет тебя. Камень Вишап хочет тебя не для переводов.

— Камень?

— То, что в камне.

Мой желудок ужасно громко заурчал.

— Я мало знаю, — сказал Кен. — Меня послали сюда без информации.

— Вопросы никуда нас не заведут. Давай поедим, и я поищу в интернете. Может, там есть о камне Вишап.

Кен разделил пиццу на зеленые тарелки, которые Марлин подбирала под мои обои.

Я пошла проверить папу, он посапывал под одеялом. Бледный, с острыми скулами, но все еще папа, человек снаружи. Не чудовище, как я твердо себе говорила. Я принесла ноутбук на кухню. Масло обжигало ладонь, когда я свернула кусок пиццы, чтобы не навредить клавиатуре.

Кен резал свой кусок ножом с вилкой. Он подул на кусочек, аккуратно сунул его в рот и передал мне две салфетки.

Когда загрузился браузер, заморгала иконка почты. Там было полно новых сообщений, в основном от Эда, который искал мне работу. Он будет злиться, что я не отвечала, особенно, когда я брала по проекту в неделю. Может, отдаст контракты Вайолет или Хуперу, у них не было другой жизни.

Теперь у меня была жизнь. Эд подождет.

— Что говорится в Википедии?

Я испуганно взглянула на Кена. Он вскинул бровь.

— Те окутаны мифами, но мы хоть немного о мире знаем, — сказал он, показывая сверток, который вытащил из кармана. Он медленно убрал упаковку… кхм, это был презерватив? Телефон. В презервативе. Я покачала головой. Уникальный способ защитить телефон от воды.

Я вспомнила, как он просил показать ему путь к кафе. У него все время был доступ к GPS. Кен сунул в рот маслину и разжевал, удерживая мой взгляд, приподняв бровь, чтобы я прокомментировала.

Я перевела взгляд на экран. Пара запросов, и я уже смотрела на статью «Вишап» на Википедии.

— Почти ничего. Статья не закончена. Минутку, я применю Гугл-фу, — мои салфетки были уже грязными, и я взяла его салфетку, чтобы вытереть соус с подбородка. — Вот, кое-что есть. Похоже на проект ученика для семинара. Камни, как в кабинете Хайка, есть в Армении с доисторических времен. Никто не знает, для чего их использовали. Этот ученик думает, что силуэт быка на вершине — бог грома, а волнистые линии вокруг представляют воду, точнее, водного дракона. Улли… Уллике…

— Улликеми, — сказал Кен.

— Да, вот так, — я прищурилась, глядя на экран, слизывая жир с пальцев. Я даже не знала, что на Среднем Востоке были драконы.

— Улликеми были созданы Арамаздом, чтобы одолеть бога грома, — сказал Кен, глядя на пустую тарелку.

— Так тут и говорится, — сказала я. — Ты уже знал все это?

— Я не знал о камне Вишап. Улликеми. Я с таким уже сталкивался, — он усмехнулся, но это не затронуло глаза. — Я знаю все имена драконов.

Я моргнула. За этими словами пульсировал гнев, но он решительно отрезал еще кусочек и стал жевать.

Папа бормотал что-то о водном драконе. Я думала, что он бредил, но он пытался предупредить меня. Я кашлянула.

— Улликеми наслал дождь на весь Портлэнд, чтобы найти меня?

Кен опустил ладонь на коробку пиццы, словно думал, есть еще кусок, или не стоит.

— Да, тебя или твоего отца. Не человеческий миф об Улликеми, конечно. Люди сочинили истории, чтобы объяснить Тех по всему миру. Но мы не божества, — тихо и мрачно сказал он.

— О, это радует. Не божество. Это лучше, чем армянский дракон, который ищет меня, — я отбила руку Кена, чтобы взять еще кусочек.

Сарказм сработал. Тяжесть стала легче. Он покачал головой, как делала Марлин, когда приходила в квартиру и обнаруживала, что я не выходила неделю.

Я не замолкала:

— Хорошо, что я — раб расплавленного сыра. Я просто закроюсь тут с папой и пиццей. Хайку надоест через пару дней, и он начнет надоедать кому-то другому.

Кен отодвинул барный стул.

— Боюсь, все не так просто.

— Это я поняла. Но я всегда сначала отрицаю.

Кен встал на носочки, энергия собралась в его теле, и он уже не выглядел дружелюбно. Его лицо стало яростно острым. Тяжелый запах мускуса собрался в воздухе, и напряжение в нем было не от грозы.

Кицунэ, его другая сторона. Потому волоски на моих руках встали дыбом. Да, это было из-за кицунэ в нем, только поэтому. Не из-за изящной линии его запястья и ладони, не из-за острых скул, подчеркивающих мужскую красоту его лица.

Я вспомнила его губы на своих, когда я была уязвимой и чувствовала каждый дюйм своего тела.

— Камень Вишап — это ключ, — Кен сжал кулак. — Я слышал раньше истории. Извращенная природа Тех. Кто-то приковал дракона к камню.