Мона втюрилась так сильно, что болтала без остановки о том, как мне повезло, что я весь год буду сидеть рядом. А мне больше интересно было стихотворение Есенина, которое задали учить на литературе.

– Ви, помоги с домашкой!

– Отвали, Брэнди, делай сам!

– У меня тренировка по футболу, не будь такой заразой!

От звуков голоса моего брата, начинала гудеть голова. Я закрывала двери, надевала наушники и включала Никлбэк, чтобы поймать настроение. Вечером дом наполнялся ненавистной мне суетой, и я была благодарна богу за то, что имела свою комнату, на которой висела табличка с надписью: валите отсюда! Поначалу маму озадачивали мои требования стучать, прежде чем войти и вообще, почаще обходить мою комнату. Но с тех пор, как мне стукнуло 16, мама наконец признала во мне взрослеющую личность и стала уважать понятие "личное пространство".

Я готовлюсь к семинару по литературе и составляю вопросы к викторине. Только что я закончила чтение "Анны Карениной" и мучилась вопросом: хорошо ли получилось, что замужняя женщина встретила свою любовь, а затем покончила с собой? Я искала мораль и не могла ее найти. Единственным, кто бы мог ответить на все мои вопросы, был папа. Я была уверена, что он прочел этот шедевр классической литературы, но папа был далеко, рассекая чужое небо, занимаясь проблемами авиации и самолетостроения. Моне писать не хотелось, поэтому я довольствовалась собственным впечатлением от развернувшейся на страницах романа драме и строчила выскакивающие из моей головы вопросы.

Бросив взгляд на ночное небо, после того как закрыла тетрадь, я вдруг вспомнила образ новенького, пойманный недавно на пустынном крыльце школы…Со мной он держался формально: сегодня попросил карандаш, фыркнул, когда я села довольная своим ответом на английском и списал мое решение задачи по геометрии. В остальном он вел себя весьма расслаблено: наслаждался вниманием девчонок, огрызался старшеклассникам и рисовал безумные картинки на последних листах тетрадей. А я, привыкнув к его соседству и осознав его ко мне отношение, снова стала наблюдать за Дэвидом и писать свои неуклюжие стихи, придумывая любовь, чтобы хоть как-то ощущать свое сердце…

На следующее утро я была в приподнятом настроении. Учительница миссис Кларк души во мне не чаяла и как могла поддерживала во мне огонь любви к литературе. Я предвкушала успех своей викторины и, не смотря на холодный ветер, двигалась навстречу Моне. Подруга выглядела потрясающе в синем пуховике и модных ботфортах. Иногда я сожалела о том, что меня мало интересовал шоппинг, шмотки и вообще то впечатление, которое я произвожу на других. В нашем дуэте с подругой – Мона была красавицей, а я умной девчонкой с примитивной внешностью, которая могла разве что развлечь познаниями кинематографа и книг. Но такова видимо моя карма…Хотя в те редкие минуты, когда я, как будто, свежим взглядом смотрела на свою подругу, меня начинал злить тот факт, что она превосходит меня своей внешностью. Слава Богу, это было так нечасто, что я не успевала возненавидеть единственного человека, кто терпел мою заумность, а со слов некоторых "занудство"…

2.

– Итак, Виктория подготовила для вас ряд вопросов; надеюсь вы успели прочитать произведение, которому мы посвятим ближайшие шесть уроков.

Голос миссис Кларк звучал призывающе, но весь ее энтузиазм не долетал до аудитории, потому что накануне почти весь класс торчал у Томи Стивенса.

Я тоже, понимая, что не услышу хоть одного заманчивого ответа, приуныла.

– Можем ли мы утверждать, что Анна Каренина была счастлива в браке? Я посмотрела перед собой и наткнулась на скучающие взоры одноклассников. Виджей закатил глаза.

– Брайс. Виджей Брайс. Вы готовы?

Я прижала тетрадь к груди, приготовившись к очередной отмазке, умело приготовленной заранее. Но новенький уверенно поднялся и, откровенно нагло смотря мне в глаза, произнес…

– Определенно, счастье Анны Карениной разделилось пополам: в браке у нее был статус и безбедная жизнь. Она видела свое утешение в сыне и в тех нечастых поездках к брату. Однако, встретив Вронского, ее душа, томившаяся по любви, распахнула крылья и отдалась тому, чего ей так не хватало.

Тишина. Я просто хлопала глазами, а остальные, включая учительницу, изучали новенького, обладающего не только глубокими познаниями произведения, но и собственным взглядом на прочитанное.

– Что скажешь, Виктория?

Я сглотнула и уставилась в свою тетрадь. Шепоток, пустившийся по задним рядам, ударил по моему самомнению сильнее, чем только что произнесенный ответ.

– Без своей тетрадки жить не может…– услышала я.

Виджей усмехнулся. Мона тоже подключилась к этому противостоянию моим способностям, и я бросила на нее гневный взгляд.

– Что же случилось?

Тетрадь захлопнулась, и я двинулась в бой.

– Что ты имеешь в виду, Виктория? Миссис Кларк коснулась моего плеча, но я смотрела только вперед в бесстыжие глаза соседа по парте.

Он меня прекрасно понял.

– Конфликт. Напряжение. Не выдержала Анна, не смогла сделать выбор. Не нашла поддержки, запуталась и потеряла себя в этой любви…

– Но ведь могла она не бросаться под поезд?!

– Могла. Но в итоге все закончилось благополучно для всех.

– Ты утверждаешь, что Каренина стала препятствием для счастья других?!

– Нет. Но в итоге все вокруг были несчастны…

Мне не хватало воздуха. Я с таким интересом подошла к этой викторине, так прониклась этим произведением Толстого, что не ожидала таких философствований от парня, чья репутация носила характер отрицательного персонажа…

Моя пятерка меня совсем не радовала. Я вернулась за парту и уткнулась в учебник. На перемене Мона не могла понять почему я дуюсь. Но чтобы узнать причину, нужно быть мной. А этого таланта – распознавать настроение другого и быть учтивой у моей подруги не было…

Дома я заперлась в комнате и обняла Маяка.

– Странно, правда…Он говорил такие вещи…Так по-взрослому рассуждал. Как думаешь, он и вправду прочитал книгу или просто нашел пару комментариев?

Разговор с молчаливым котом успокоил меня. Я не спустилась к ужину, сразу отправилась на пробежку и к своему удивлению, встретила на дорожке Виджея.

– Привет!

Я воткнула наушники и обогнала его, дав ясно понять, что хочу побыть одна.

Мысли стучали у меня в голове вместе с мелодией HIM про "сердечную боль каждое мгновение".

Я пробежала запланированные три километра и остановилась на площадке, чтобы размяться.

Мой сосед по парте пристроился рядом.

– Не понимаю, что у тебя на уме…Чего ты "захлопнулась" так после литературы?

Я вращаю колени и стараюсь отвлечься рассматриванием голых деревьев.

– Странная ты…Но мне понравились твои вопросы. Вряд ли твоя любовь к учебе привлекает парней, но ты определенно интересный персонаж…

Меня рассмешили такие рассуждения, я еще сильнее стала работать ногами, справляясь при этом с участившимся дыханием.

– А ты получается не так прост, как кажешься?

Виджея видимо обрадовало мое неожиданное желание поговорить, он растягивался и продолжил:

– Ты в курсе, что одноклассники от тебя не в восторге?

– Зачем ты говоришь мне это?

– Ну…просто ты одна против всех…

– Все в порядке. Неужели это так бросается в глаза?

– Может все дело в тебе?

Я остановилась. Меня не перестает удивлять этот парень и я застыла в ожидании ответа.

– Тебе не кажется, что ты возвышаешь себя над всеми?

– Я не виновата, что им лень учиться, а мне это интересно.

– Вопрос в другом: почему тебе интересно учиться, в то время как твои одноклассники отрываются и весело проводят время…

Не могу сказать, что не понимала этого раньше…К своим 16 я обзавелась только подругой, стопками книг, склонностью к учебе и вторым спортивным разрядом. Мой первый поцелуй случился в лагере, где меня пригласил потанцевать один симпатичный парень из другого отряда. Я бы рада была понять "что со мной не так", но с кем поговорить об этом? Мона твердит, что у меня все впереди…Но иногда я пугаюсь, как бы "поезд не ушел", ибо в кабинках школьных туалетов девчонки порой обсуждают такое, что может прийти в голову только героям "50 оттенков серого"…