— Протестую, Ваша честь! — громко произнесла Элин. — Суд не может состояться в связи с неявкой на заседание государственного обвинителя.

С задних рядов послышался удивленный гул.

— Что вы имеете в виду? — спросил Фадж. — Я сам обвинитель!

— Ваша честь, должно быть, шутит? — изумилась Элин. — Вы председатель суда, а обвинительное заключение должна зачитывать сторона обвинения, извините за тавтологию. После этого сторона защиты имеет право на ответную речь, в которой может выразить согласие или несогласие с доводами обвинения. Затем суд вызывает свидетелей, которых стороны подвергают перекрестному допросу... Я могу продолжать, но уверена, что уважаемый суд и присяжные прекрасно знакомы с процедурой уголовного производства...

— Кхе-кхе.

Элин запнулась.

— Как это славно и замечательно, что волшебники в столь юном возрасте проявляют интерес к юридической науке, — голос Амбридж можно было намазывать на хлеб вместо меда. — Но боюсь, милочка, ваши знания пока еще несколько отрывочны и неполны. Нарушение закона «О разумном ограничении колдовства несовершеннолетних» — это не уголовное преступление, а лишь малюсенькое правонарушеньице, и в таких делах для экономии времени суд сам предъявляет обвинение и опрашивает свидетелей.

— Моего подзащитного также обвиняют в нарушении Статута о секретности и в неподчинении законному требованию властей, — возразила Элин. — А это уже уголовные преступления с максимальным наказанием до десяти лет Азкабана. Уголовные дела не могут рассматриваться в административном порядке, поэтому защита требует, чтобы данное дело рассматривалось как уголовное.

— Эль, ты что творишь? — удивленно зашептал ей в ухо Гарри. — Хочешь отправить меня в Азкабан?

— Молчи! Я знаю, что делаю, — тихо бросила ему Элин.

Гарри не мог понять, чего она добивается, но, посмотрев на судей, увидел, что те встревоженно перешептываются друг с другом.

— Требование защиты отклонено, — наконец, произнес Фадж. — Подсудимый обвиняется лишь в том, что колдовал вне Хогвартса, будучи несовершеннолетним. Нарушение Статута и неподчинение требованиям — это не самостоятельные обвинения, а отягчающие вину обстоятельства.

— Очень хорошо, — кивнула Элин. — Прошу секретаря отметить в протоколе тот факт, что Суд выдвигает обвинение лишь по одному пункту, максимальное наказание по которому — исключение из Хогвартса и запрет на колдовство на территории Британии.

Перси Уизли вопросительно посмотрел на Фаджа, и тот нехотя кивнул.

— Это все? — недовольно спросила Боунс. — Или вы собираетесь и дальше затягивать время?

Элин на секунду задумалась, не стоит ли ей заявить протест из-за переноса времени заседания, но решила не нарываться. Судьи, которые явно намеревались закончить дело поскорее, наверняка отклонят даже самые безупречные с юридической точки зрения доводы, а излишняя настойчивость будет воспринята присяжными как неуважение. Она прекрасно понимала, что взрослые волшебники, от мнения которых зависела судьба ее брата, воспринимают ее не как настоящего адвоката, а как маленькую девочку, пытающуюся играть во взрослые игры с уважаемыми людьми.

— Отвечай только на то, о чем тебя спрашивают, — напутствовала она Гарри перед тем, как тот поднялся со своего места.

— Вы Гарольд Джеймс Олсен, родившийся тридцать первого июля 1980 года, проживающий в графстве Суррей, Литтл Уингинг, улица Магнолий, дом шестнадцать?

— Да.

— Вы действительно применили заклинание Патронуса в своем доме первого августа 1995 года в один час пятнадцать минут пополудни?

— Да, потому что там были... — Гарри запнулся и посмотрел на Элин. — Да.

— Вы знали, что вам запрещено колдовать вне школы?

— Да.

— Вы знали, что ваше колдовство видели маглы?

— Да... то есть, нет, не знал, — поправился Гарри. — Мама потеряла сознание, а папу я заметил только когда он выстрелил в де...

— Отвечайте только на поставленный вопрос! — взвился Фадж. — Да или нет?

— Нет.

— Но вы творили колдовство в магловском доме и в то время, когда в нем присутствовали маглы?

— Да.

— Два года назад вы уже получили предупреждение Министерства. Вы знали, что повторное нарушение закона приведет к вашему исключению из Хогвартса и запрету на колдовство?

— В тот момент я об этом не думал... Но да, я знал, — добавил Гарри, увидев недовольный взгляд сестры.

— И последний вопрос. Почему вы не остались на месте, как того требовало полученное вами письмо?

— Потому что не хотел, чтобы мою палочку сломали, — честно ответил Гарри.

— Ага! — воскликнул Фадж. — Выходит, вы понимали, что нарушаете закон, и хотели избежать ответственности? Господа присяжные, дело совершенно ясное. Вы все слышали, как обвиняемый сам признает свою вину. Полагаю, дальнейшее разбирательство...

— Протестую! — моментально вскинулась Элин. — Защита имеет право задавать свои вопросы и вызвать своих свидетелей. Гарри... гхм. Господин Олсен, объясните суду, почему вы применили заклинание Патронуса?

— Потому что на нас напали дементоры.

Наступившая в зале тишина через секунду взорвалась недовольными криками.

— Дементоры в магловском городке? Что за чушь! — выкрикнул кто-то с заднего ряда.

— А если не чушь? — раздался голос с другой стороны. — Это же Мальчик-Который-Выжил...

— Тишина! — стукнул молотком Фадж. — Мистер Олсен, возможно, ваш «адвокат» забыл предупредить вас, но дача ложных показаний — весьма серьезное преступление!

— Я не вру, — пожал плечами Гарри. — Зачем еще вызывать патронуса, если не для защиты от дементоров?

— Нас не интересуют ваши мотивы! — воскликнул Фадж. — Нас интересуют только факты, а факт состоит в том, что вы злонамеренно нарушили закон, в чем сами же и сознались!

— Протестую! — снова вскинулась Элин. — Мой подзащитный не признавался в нарушении закона. Он признал, что вызвал патронуса вне школы и в присутствии маглов, однако статья вторая того же закона гласит: «Применение магии лицами, не достигшими семнадцати лет, разрешается в целях самозащиты, а равно в целях защиты другого волшебника либо родственного волшебнику магла в случае нападения на них волшебников, волшебных существ или других маглов, если таковое нападение может быть расценено как смертельно опасное либо грозящее неустранимыми увечьями, либо совершается при помощи непростительных проклятий». Очевидно, что в данном случае...

— Не трудитесь разъяснять суду нормы права, — оборвала ее Боунс. — Мы знаем, о чем говорится в данной статье. Но вопрос в том, имело ли место нападение дементоров или это выдумка обвиняемого с целью избежать наказания. Мистер Олсен, кто может подтвердить ваши слова?

— Моя сестра, — ответил Гарри.

— Ваша сестра, насколько я помню, сама выбрала для себя роль защитника, — проворковала Амбридж. — А защитник не может быть одновременно свидетелем... не так ли, милочка?

Элин нехотя кивнула. Про это обстоятельство она в спешке как-то забыла, впрочем, даже если бы ей и дали свидетельствовать, вряд ли присяжные поверили бы ее словам. Она была слишком заинтересованным лицом.

— Мои родители тоже там присутствовали, — не сдавался Гарри.

— Ваши приемные родители, — Амбридж подчеркнула слово «приемные», — насколько нам известно, маглы. Маглы не видят дементоров... не говоря уже о том, что их свидетельства Визенгамотом обычно не принимаются во внимание.

— Защите есть, что еще сказать? — спросил Фадж. — Только по делу, без попыток затянуть время. У Визенгамота еще много дел.

Позади Гарри скрипнула дверь, обернувшись, он увидел входящего в зал суда Клавдия Огдена. Заметив его взгляд, адвокат прижал палец к губам и кивнул в сторону Элин, которая, не замечая происходящего, как раз встала со своего места.

— Да, защите есть, что сказать, — произнесла Элин. — Подсудимый утверждает, что использовал заклинание для защиты от дементоров. Подтверждение или опровержение факта нападения играет ключевую роль. Если нападения не было, подзащитный виновен, если было — невиновен. Это очевидно. Однако...