Но гром прогремел внезапно.

– Ты, девка, дурь из башки-то выбей, не пара он тебе. Все ли поняла? – спокойно сказала бабушка. Поля вздрогнула.

– Бабушка, он сватов засылать хотел. Да и равны мы уже с Никитиными.

– Равны? – крикнула Анна.– Дворянского рода мы! И не забывай об этом. Они – крестьяне лапотные. Даже если по миру с ними пойдём вместе, равными никогда не станем! Никакого согласия моего не будет. Ступай. Сегодня же скажу Шаховым, чтоб сватов присылали. Вот с ними мы равные. За Митьку пойдёшь. Пока жива я, будет так, как я сказала.

Поля почувствовала, что изнутри ее пожирал огонь. Все то, что она себе намечтала, свалилось в глубокую и бездонную пропасть. Снова она была потерянной, несчастной и раздавленной. Как в случае с Василием и с Глашей. Ей было страшно. Митьку она не знала, но говорили, что в семье у них часто бывали драки. А сам Митька, несмотря, на то, что совсем молоденький был, уже самогон попивал с мужиками.

Поля нашла Аннушку во дворе. Сестра играла в снежки с Сережей и Николкой.

– Аннушка, беда у меня.

– Что случилось, душа моя?– встревожилась сестра.

– Замуж меня хотят отдать.

– Так какая ж это беда? Радоваться надо. Поди, заждался он.

– Кто?

– Николай.

– Ох, сестрица милая, нельзя мне за Николая замуж. Бабушка сказала, что за Митьку Шахова отдаст меня.

– За Митьку? Так бедовый он, говорят.

– Зато из дворянского сословия, а Николай крестьянин.

– Маме скажи, отцу пожалуйся. У нас не крепостное право.

Аннушка всегда была готова защитить сестру. Несмотря на то, что она была на четыре года младше Поли, она бросалась на каждого, кто пытался ее обидеть. За словом в карман не лезла, не грубила, но отвечала сурово и категорично. Поля любила Аннушку более всех. Это была единственная родная душа в семье. Никто кроме нее не хотел даже прислушаться к Полиным чувствам. В сердце крепко поселилась тревога, которая разгоралась день ото дня.

– Нет, сестричка, мама будет на бабушкиной стороне, ты же понимаешь. Нет мне счастья, и радости больше нет. Ты знаешь, Николай мне рассказывал, что влюбился в меня, когда ему семь лет было.

– Неужели?

– Так бывает. Только теперь мне уже все равно: что в омут, что в пропасть.

Поля вспомнила, как резвились они на Рождество, как веселились! Народ в деревне широко гулял Святки. С наступлением темноты работать запрещалось, так что веселиться было самое время. В Святые вечера прославляли Бога и совершали разные обряды магического свойства с целью добиться благоденствия и достатка. С утра, в Сочельник, Поля и Аннушка избу убрали, затем оправились париться в бане. А уже вечером начали петь коляду. Пошли по домам со всей молодежью, нарядились, накрасились. Вот весело-то было! А после строили снежные "города". Снегу навалило прям под Рождество. Николай все время рядом с Полей был. Ненароком упали вместе в сугроб, там и случился их первый неуклюжий поцелуй. Поля машинально дотронулась до губ и чуть не расплакалась, вспомнив, что потом было.

Николай пошел до избы Полю провожать, а тут их уже отец поджидал. Велел дочери в избу зайти, а Николаю слушать его внимательно.

– Ты, Николка, парень хороший, работящий. Знаю, Пелагее муж был бы хороший, да не отдаст тебе ее никто.

– Дядь Матвей, чем я не такой? Я хорошим мужем ей буду.

– Да знаю, я, знаю. Крестьянский ты сын, Николка. Вон оно, в чем дело. Ты не ходи за ней. Сам не горюй, и ей глаза не мозоль.

– А если я сватов пришлю? Выгонишь?

– Выгоню. Сказал я тебе – не отдам за тебя Пелагею. Не обессудь. Просватанная она уже.

– Как просватанная? За кого? – поразился Николай.

– За Митьку Шахова. Уже сватов ждем после праздников.

– А ей сказано это?

– Нет еще, без надобности ей это. Узнает, когда нужно будет.

Поля дома сидела в тот момент ни жива ни мертва. Когда отец вернулся, она его спросила о разговоре, но тот отвечать не стал. Почувствовала Поля недоброе. Сердце заболело.

На следующий день гадать с девушками собрались. Сначала на воск гадали. Все девушки вместе начали топить воск в кружке, затем налили молоко в блюдце и поставили у порога дома. Поля произнесла: «Домовой, хозяин мой, приди под порог попить молочка, поесть воска". С последними словами вылили в молоко растопленный воск. Девушки замерли и зажмурились. Вот она судьба то! Воск у Поли "зацвел" цветком. Подруга засмеялась и сказала ей, что это к свадьбе. Потом посмотрела на свой и испугалась. Воск крестом лег. Все знали, что если воск крест покажет, то болезни это означает тяжелые или смерть. Но в тот вечер все веселились и не знали, какие их ждут испытания. Подруга умерла через полгода от тифа. А Поля зря понадеялась на свадьбу с любимым Николаем. Только вот задумалась она о недобром тогда, когда решила на сапог погадать. Вышла она на улицу и огляделась. Ночь была такая звездная, что казалось небо украсило себя рождественскими огнями. Поля подняла голову к нему и смотрела вверх несколько минут подряд. Затем сняла с левой ноги сапог и кинула его за ворота, наблюдая при этом, куда башмак ляжет носком. Ведь именно в тут сторону она и будет отдана замуж. Сапожок показал носом в обратную сторону от дома Николая. Задумалась было Поля, но потом Аннушка ее успокоила, и они снова веселились почти до утра.

Рождественский пост закончился. В этом месяце ожидались целых два события: в субботу они всей семьей ехали на свадьбу к родственникам в другую деревню, а в следующее воскресенье должны были прийти сваты.

Раньше Аннушка и Поля очень ждали этой свадьбы. Выходила замуж их троюродная сестра из соседней Кругловки. Теперь Поля уже не так хотела ехать туда, так как за этим событием последует и другое, которого она боялась. В сердце поселилась тоска и страх.

С утра выпало много снега. Дед с отцом запрягали лошадь, а мальчики им помогали. На сани положили черный ковер с яркими цветами. Девушки принарядились и ждали команды садиться рассаживаться.

– А что, мать, отдадим этот ковер Пелагее в приданое? – прогремел голос отца.

– А и отдадим. Что не отдать то? – засмеялась мама. – Вон какой красивый!

« Мама, ну чему ты радуешься?» – подумала Поля. И вдруг она увидела Парашу.

Женщина шла мимо, закутанная в свою единственную шаль, которую она практически не снимала ни зимой, ни летом. Увидев Полю, она остановилась и подняла руку.

– Параша, меня зовешь? – крикнула Поля.

– Подь сюда, милая, – тоже крикнула издалека колдунья.

– Поль, не ходи, сердце недоброе чует, – сказала тихо Аннушка сестре.

– Не бойся, сестричка. Я мигом вернусь.

Поля подошла к колдунье. Параша пристально на нее посмотрела и вздохнула.

– Замуж за Митьку Шахова отдают?

– Да. Только не хочу я.

– Судьба твоя, девка, решена. Хош не хош, а он суженый твой. За ним тебе жизнь куковать придется.

– Разве можно так? Любить не прикажешь.

– Любовь…. Любовь забудь свою. Стерпится – слюбится.

– Вот и мама так говорит. А разве правильно это?

– От судьбы еще никто не убежал. Бегать – бегал, а убежать не получилось. Даже я тут бессильна. Могу помочь Николая забыть. Хочешь?

– Нет, Параша, спасибо. Не хочу я. И так ничего радостного у меня нет.

– Так ведь так еще безрадостнее будет. Ну, смотри, как хош. Больше талдычить не буду. Крепись, девка. Жить ты будешь долго, но испытаний у тебя не счесть будет, крепись.

Вдруг они услышали громкий голос отца.

– Параша, нечистая тебя принесла! Отстань от Пелагеи. Ехать нам пора!

Параша повернулась к отцу и прищурилась.

– Экий ты грозный! Куда ехать то? Как? Лошадь твоя падучая.

Сказала это и пошла она по заснеженной тропинке, не попрощавшись с Полей.

Поля вдруг услышала громкий крик мамы, которая стояла рядом с санями. Она смотрела на лошадь и обхватила голову руками. Лошадь делала странные движения ногами, потом упала на одно колено, позже на оба и завалилась на бок. Изо рта появилась пена. Отец кидался то к лошади, то к воротам и выкрикивал ругательства.