– А вот с этим я могу тебе помочь, мой юный друг, – Улыбнулся кедонэец. – За непродолжительное время нашего знакомства, я нашел в тебе необычайный потенциал. Ты – желудь, из которого вырастает могучий дуб. Я мог бы дать тебе Знание, овладев которым, ты не только найдешь свое место в жизни, ты сможешь делать все, что захочешь. Но не жди, что ты сразу станешь таким, как я. Твое обучение займет долгие годы, и возможно, завершится, когда ты сам доживешь до седин. Но ты не пожалеешь.

– Ты вправду думаешь, что простой деревенский парень может стать вершителем добра, таким как ты? – спросил Йорвин

– Не важно, деревенский ты сын, или дворянский. За свою жизнь я знавал много людей, но очень мало "желудей".

Йорвин задумался. Перспективы его были невелики. Если он отклонит предложение монаха, юноша не понимал, как жить дальше. Пытаться ли все восстановить, как можно, или плыть по течению, принимая с опущенной головой все удары судьбы. А если пойти по пути, который указывает Сиртама, то до сорока лет можно позабыть про цивилизацию, и все связанные с ней радости жизни, вернувшись к ней, когда она уже потеряет свой притягательный свет. Но с другой стороны, если знание, доступное монаху столь велико, оно поможет найти способ отомстить убийцам его семьи.

– Сиртама, я… – Йорвин вздохнул, все еще переваривая каждое свое слово. – Я пойду с тобой.

– Достойный выбор, – сказал Сиртама. И слегка улыбнулся в своей манере.

Йорвин простился с Тулбором. Они пожали друг – другу руки и тепло обнялись, почти как отец и сын. И простились они на этот раз навсегда. Все понимали, что до их следующей встречи трактирщик вряд ли доживет. На прощанье тот подарил Йорвину кружку и сказал, чтобы тот всякий раз, когда будет пить из нее, он вспоминал старого трактирщика.

Йорвин познакомился с официанткой Тулбора. Ее зовут Тиа, и она любит Тулбора как дочь, которой у него никогда не было. У нее был богатый отец, большая шишка в Митриуме. И его девочка росла избалованной, но на удивление доброй и честной. Когда отец умер и оставил ей наследство, та не умела с ним обращаться. Деньги иссякли очень быстро, и вскоре юная Тиа погрязла в долгах, как какой – нибудь подпольный игрок в кости. Долг заставил ее проститься с недвижимостью, и так как делать она ничего не умела, то ни один ремесленник не брал ее в помощницы, ни один хронист не брал ее в писчицы, и ни один повар не брал ее в кухарки. Тогда Тиа решила поискать своего места в других землях. К счастью, далеко идти не пришлось. Чем-то она очень приглянулась старому Тулбору. Возможно, своей исключительной непорочностью, почти детской наивностью и добротой. Тиа была далеко не уродкой, но и небесной красотой похвастать не могла. Самым красивым в ней были золотистые волнистые локоны и ясные серые глаза. Они с Йорвином были почти ровесники. Если Тиа и была старше Йорвина, то незначительно. Тиа протянула Йорвину ручку, тот пожал ее и его лицо вмиг помрачнело. Такие же шелковые ручки были у его подруги Делайлы. Йорвин содрогнулся, какие ужасные вещи сотворили демоны с ней, что он даже не узнал ее среди мертвых тел. Но теперь он вспомнил ту девушку, больше похожую на сплошную гематому, с волосами, из которых пряди были просто выдраны, с выбитыми зубами и выколотыми глазами. Йорвина затрясло, глаза покраснели, а стук сердца стал слышен даже на втором этаже.

– Йорвин, ты в порядке? – спросила Тиа. Йорвин почувствовал, как внутри разгорается знакомый огонь, и, опасаясь срыва, немалым усилием заставил себя взять себя в руки.

– Да, я просто… уразумел кое – что, – Йорвин даже попытался даже выдавить что – то вроде улыбки, но у него не получилось. – Забудь.

Не говоря больше не слова, Йорвин развернулся и вышел из трактира, Сиртама пожал Тулбору руку, кивнул Тие и вышел следом. В ту ночь Йорвин не спал, и весь следующий день ходил мрачный как туча. Они с Сиртамой шли пешим ходом по дороге на северо-восток, в сторону Оторофельда. И тому было как минимум два весомых повода. Во-первых, лошади в Отофельде как куры в вольере со львами, во-вторых, звери попросту боялись Йорвина, и не спроста. Йорвин за весь день не произнес ни слова, а к вечеру и вовсе замкнулся. На привале мужчины разожгли костер, достали заботливо заготовленную Тулбором солонину, хлеб и воду.

– Йорвин, в чем дело? Ты сегодня с утра сам не свой. Я знаю, ты горюешь по погибшим близким, но я вижу, дело в чем – то еще. Поделись, легче же станет. А депрессия тебе не помощница, она тебе только хуже делает.

– В Холрене жила девушка, – хриплым голосом заговорил Йорвин. – Которая была мне как сестра. Ублюдки убили ее, а я ее даже не узнал среди мертвых тел. Никогда бы не подумал, что можно так изуродовать безобидное создание. Какая же черная душа должна быть, чтобы вот так? Я не могу попустить это и не сделать того, что должен. Месть – мой святой долг.

– Месть не решит твоих проблем. У тебя их станет только больше. Замкнутый круг зла можно разорвать только непротивлением насилию террором, смирением и прощением. Не убий никого – это основной закон, которому должен подчиняться любой член нашего сообщества. Ты сам поймешь это, когда мы начнем твое обучение, – Йорвин ничего не ответил, снова зажевав кусок, – Ладно, оставим пока это. Завтра мы должны добраться до города Кавван – это последнее поселение по дороге в Оторофельд. Если не будет затруднений, то послезавтра мы уже доберемся дотуда. Вот там и начнутся проблемы. Ты слышал что-нибудь об этом лесе, Йорвин?

– Слышал… – мрачно протянул Йорвин, – …кое – что, – закончил он после долгой паузы.

– Должен тебе рассказать о двух племенах, что живут в глубине леса. Одни называют себя морфериам, что на наш язык можно перевести, как "дети псового". Но люди называют их морферимы. Так им проще. Разница невелика, но не для сынов волка. Не вздумай ошибиться, если на тебя направят луки, или будешь немедля расстрелян. Эти существа – человекообразные животные, тем не менее, им не чуждо ничто человеческое. Возможно, в нравственном плане они даже лучше нас. Морферимы делятся на две семьи – сыны Черного Волка и сыны Серого Лиса. Возможно догадываешься, почему. Сыны Черного Волка – огромные двуногие прямоходящие волки. Возможно, даже покрупнее тебя. Со строгим и нерушимым кодексом чести. Хех, лучше быть другом сына черного волка, чем его врагом. Друзьям они верны до конца, и умрут за них без колебаний. А из людей, что вздумали их обмануть – мало кто выжил. В бою они свирепы, безжалостны и неудержимы одного морферима как минимум шесть людей, это точно. Сыны серого лиса – это человекообразные лисы. Не такие крупные, как сыны волка, но оттого не менее опасные. Эти ребята очень умны, хитры, приспосабливаются почти к любой ситуации. Ну, еще они отличные лучники. Еще есть информация о троллях, которые живут в чаще, но их уже лет сто никто не видел, и эта тема, остались ли еще тролли в Оторофельде сейчас активно оспаривается. В общем, нас ждет пять довольно напряженных дней в лесу, забитом всякой нечистью. – Йорвин, продолжавший невозмутимо жевать помолчал, а потом сказал:

– Все ясно, – затем доел кусок, глотнул воды, чтобы хлеб в горле комом не встал, и лег спать.

Заснуть сразу у него не получилось. Йорвина до сих пор не отпускали образы Делайлы, Торвальда и прочих, сложивших голову в деревне. Они принесли себя в жертву ради того, чтобы он выполнил свою великую миссию. Но какую? Стать надеждой угнетенных и невинно порицаемых? Чтобы его имя со слезами гордости произносили старики, рассказывающие своим внукам о герое без страха и упрека, который стоит на страже покоя мирян? Или же стать олицетворением зла, чтобы его имя произносили в страхе и шепотом? Но затем Йорвин решил про себя, что никакое колдовство и никакие напасти не совратят его с пути добра. Что не для того его вырастил Торвальд, чтобы он, Йорвин, пал жертвой таинственных сил внутри себя. И с этой мыслью его разум покинул тело. До утра. Проснувшись поутру, Йорвин обнаружил Сиртаму, бодро и старательно заметавшим следы их стоянки. Все вещи были уже готовы к дальнейшему путешествию.