— Пошел вон! — прокричала я на весь сад, и взмахнула рукой в сторону выхода. — Вижу ты пришел меня только оскорблять, а не говорить о том, о чем обещал рассказать. Лгун.

— А это и к лучшему, — усмехнулся Кирилл подходя ко мне ближе. А я и ни шагу назад не сделала, не хочу чтобы он думал что я его боюсь.

— Что, к лучшему? — прошипела я, начиная оглядываться по сторонам. Не хотелось мне держать зрительный контакт с его жуткими глазами, несмотря на их благородный цвет.

— Что ты глупа. Так с тобой проще будет справиться, — пожал плечами Кирилл. Этот парень возомнил из себя бессмертного и думает что все ему позволено. — Я не могу тебе больше позволять разгуливать где тебе хочется. Ты не знаешь границ, и меня ты совсем не уважаешь, — схватил меня за предплечье так быстро, что я не успела увернуться. Мозгов нет, но реакции хоть отбавляй. — Твое поведение совершенно недопустимо, — дернул к себе, прошипев мне последнее на ухо.

— Руки!! — дернула я рукой, но безуспешно. — Я кричать буду.

— Кричи, — состроил такое лицо, будто с умственно отсталой разговаривает. — Усвой наконец то, что волкам не нужна свадьба, чтобы иметь права на свою избранницу. Если не хочешь быть дрянью, то делай как я говорю.

Не верю, что я это слышу. Я знала, что он еще тот зазнайка, но что он конченый до мозга костей — это я только сейчас в этом убедилась. В ситуацию, в которую я сейчас попала, не сулит мне ничего хорошего. Папа опять на переговорах, охрана куда-то запропастилась и похоже он все хорошо рассчитал. Но не может же он просто так взять и сделать со мной все что ему хочется. Да он права не имеет, и плевать мне на законы волков. Я живу, по-человеческим.

Конечно, с волком мне не тягаться и придется действовать по-хитрому. Возможно, он просто хочет меня запугать, но у меня даже в качестве хитрости язык не повернется сказать, что все будет по его. Что он о себе думает? Я думала что нет никого наглее и противнее — того волка, о котором я хотела узнать у него. Теперь понятно, почему они друг друга так не любят. Соревнуются в подлости и хамстве. И этих двоих, как магнитом тянет ко мне. И что самое мерзкое, в этом скорее всего примешаны деньги и власть.

— Я сказала, руки убери! — еще раз прокричала я, начиная дергаться как эпилептичная истеричка, и тогда ему пришлось схватить меня за второе предплечье и хорошенько встряхнуть меня, чтобы заставить меня прикусить язык. — Ты знаешь, что тебе за это будет? Папа тебя…

— Мне? Ничего не будет, — посмеялся он надо мной. — Твой отец сам мне тебя отдал.

— Он не отдавал меня, — спорила я с ним, продолжая пытаться вырваться. — Все твои слова ложь. А ну, пусти меня!

— Еще как отдавал, — он по-прежнему смеялся надо мной, как над дурой, которая ничего не понимала. Отец не мог меня отдать. Он мог просить меня, умолять, но специально вот это все подстроить он не мог. Если это так, то оказывается, я совсем своего отца не знаю. Как только мне удастся высвободиться, если удастся, я уйду из дома. Не прощу, если так оно и есть. — Он тебе добра хочет, а ты все пытаешься примешать к нашим отношениям деньги. Да, это выгодно. Но можно было и кучу других выгодных сделок заключить и не трогать тебя недотрогу, но есть одно но.

— Что еще за но?

— Ты самая большая сделка в моей жизни, — прозвучало вкрадчиво и видимо он совсем не шутил. Мне все равно сделка это, или порыв волка под действием тараканов в его волчьей голове, но меня в любом случае это не устраивает. Влечение ко мне или холодный расчет — мне все равно.

— Я, твоя сделка? Ты противоречишь себе, — закатила я глаза, и продолжила делать тщетные рывки на свободу. — Плевать я хотела. Мне это не интересно. Я не согласна.

— А с кем ты согласна? С ним? — да что он ко мне с ним привязался. Можно подумать он не видел других девушек, которые разговоривают с кем-то, кроме него. И что, они тоже все для него неверные и так далее?

— Ни с кем не согласна. Ни до него, ни до тебя — мне нет дела, — можно сказать оправдывалась я перед ним. — Я хочу быть свободной от вас всех. От волков. Никогда не считала себя расисткой, но сейчас меня воротит от вас всех. Оставь меня в покое и живи своей жизнью.

— Как у тебя все просто, — протянул Кирилл, и я, воспользовавшись этим случаем, когда он ослабил тиски, вырвалась из плена его рук и сразу отступила на несколько шагов назад. — Тебе год назад уже сказали, что ты никуда не денешься. У тебя был целый год, чтобы принять это. Это именно я, дал тебе это время, — тоже мне, благородный нашелся. — Нет смысла больше тянуть.

Я тяжело дышала и была вне себя от злости и ярости, которая разгорячила мою кровь. Хотелось подойти и плюнуть ему прямо в лицо, но я не позволила себе этого сделать. Не попрощавшись с этим больным на всю голову я убрала ветку кустарника со своего пути и быстрым шагом пошла из сада. Я всё-таки думала что это был предупреждающий разговор, но Кирилл догнал меня, и вместо того, чтобы услышать новую порцию угроз, я почувствовала резкую боль в голове, от того как он схватил меня за волосы, чтобы остановить. После чего развернул к себе за плечо и не успела я опомниться и что-то понять, как я начала наблюдать перевернутый мир и ветки с листьями стали бить мне по лицу. А все потому, что он закинул меня к себе на плечо словно безвольную куклу и потащил куда-то. Я не могла сориентироваться куда мы направлялись, но начала орать настолько громко, насколько могла. Ногами я болтать не могла, потому что как раз-таки их он очень крепко держал.

— Ааааа! Поставь меня на место! Ты! Животное! — я была обездвижена, но рот мне никто не закрывал. — Ты не имеешь права! Папа тебя убьет! Он не отдавал меня тебе! Не отдавал!! — а ему словно по барабану были мои слова и содрогания на его плече. Молча продолжал свой путь, не знаю какой, а я пыталась убрать волосы с лица, чтобы понять куда мы направляемся.

Поверить не могу, что это происходит на самом деле. Теперь я уже не кажусь себе такой смелой, как еще несколько минут назад. Мне понадобилось еще несколько мгновений, чтобы понять что этот волчара несет меня к выходу с моей территории. Это, черт возьми, самое настоящее похищение и я не собираюсь это преуменьшать. Это то самое стечение обстоятельств, где как бы мне не хотелось это признавать, но кажется, Кирилл мне не соврал. Отец специально все это подстроил. Как же это подло. Отец молчал все эти дни, не психовал, потому что знал что все будет по его и планировал это. Но пусть они все даже не надеются, что я сдамся без боя.

— Я с тобой разговариваю! Поставь меня на место! — кричала я на него, пытаясь ударить его. — Ты, урод, меня слышишь? На место поставь, или я клянусь, тебе конец. Я не знаю что с тобой сделаю, если ты сейчас меня не поставишь на землю и не свалишь отсюда, — я не устала кричать и повторяться в угрозах.

— Это просто самая страшная угроза, которую я когда-либо слышал, — юмора ему не занимать, но он вообще сейчас не уместен. — Береги силы. Они тебе еще понадобятся.

Какой же он всё-таки….Господи, почему я тогда даже не поинтересовалась у чистокровного чем он хотел мне помочь. От него мне помощь не нужна, но идею стоило узнать. Проклятье.

— Ты должен отпустить меня, — заметила, как мы приближались к выходу со двора.

— Нет уж, Поля. Я больше не стану оставлять тебя без присмотра, — я не нуждаюсь в няньках и в муже вроде него. — Я не потерплю этого блядства. Ты, дрянь такая, не упустишь своего. Я знаю о тебе всё. Ты не видишь многого, чего вижу я, — о чем он вообще говорит.

Боже, с кем я разговариваю. И это человек, и как там его еще называют — гордый волк, который вырос в уважаемой семье? Он совсем не следит за своей речью. Даже Алексей, которого я вовек простить не смогу, куда более деликатно со мной обошелся, при том что он тогда думал что я дешевка каких поискать. Кирилл же, знает кто я такая и про мое воспитание. Уверена, что это обсуждалась в кругу его семьи. Но он позволяет себе думать что я дрянь какая-то, которая ничего из себя не представляет без его присутствия в моей жизни. Опошлил всё, что только мог. По себе судит. Не иначе.