ГОТТ. Она не опасна. Просто несчастна и имеет на это право. Я знаю, что она чувствует, и понимаю ее. Только не знаю, как ей помочь.

ЕВА. Почему ты хочешь ей помочь? Она наговорила про тебя столько гадостей.

ГОТТ. Я – христианин, и эта женщина страдает. Мы должны сопереживать таким людям, пусть в своем несчастье они иногда пытаются причинить нам вред.

ЕВА. Возможно, эта женщина сбежала из психиатрической больницы.

ЛАЙЛА. Я не сбежала. Меня выписали.

ЕВА. Видишь? Она БЕЗУМНА!

ЛАЙЛА. Я не безумна, и мое психическое здоровье к делу не относится.

ГОТТ. Я думаю, в какой-то степени все-таки относится.

ЛАЙЛА. Я не безумна.

ЕВА. Тогда почему вас отправили в психушку?

ЛАЙЛА. Из-за него. Из-за этой кошмарной истории. Она не отпускала меня. Едва не убила. Но теперь я здорова, и ему не удастся выкрутиться только потому, что я побывала в психушке.

ГОТТ. В психушку просто так не отправляют, и едва ли кто-нибудь поверит вашему рассказу о том, что я – нацистский врач, узнав, откуда вы только что вышли.

ЛАЙЛА. Ели я и обезумела, то лишь благодаря вам.

ГОТТ. Я вас даже не знаю.

ЛАЙЛА. Вызнали мою мать.

ГОТТ. Да, знал.

ЕВА. Ты знал ее мать?

ГОТТ. Да. Я помню женщину с этой фотографии.

ЛАЙЛА. Видите? Он признает, что солгал.

ГОТТ. Я не лгал. Откуда я мог знать, о ком вы говорите? Прошло больше сорока лет. Ноя посмотрел на фотографию, потом на вас, такую печальную, и осознал, кто эта бедная девушка.

ЛАЙЛА. То есть, вы признаете, что вы – доктор Нахт?

ГОТТ. Нет, нет. Мы с вашей матерью были заключенными Освенцима. Я очень рад, что она выжила. Думал, что она там умерла.

ЛАЙЛА. Вы думали, что убили ее.

ГОТТ. Я никого не убивал. Вы принимаете меня за кого-то другого.

ЛАЙЛА. Если вы – кто-то другой, почему вы так расстроены?

ГОТТ. Потому что не хочу думать об этом. Там было слишком ужасно, чтобы себе это представить. Что бы ни говорила вам мать, там было хуже. Гораздо хуже. И я бы предпочел никогда об этом не думать. Тем более мне не хочется слышать эти глупые обвинения, будто я – один из монстров, которые все это проделывали. Как же мне не расстроиться?

ЕВА. Я сейчас же вызываю полицию.

ГОТТ. Нет.

ЛАЙЛА. А почему мы не хотим вызвать полицию?

ГОТТ. Я не хочу вызывать полицию.

ЛАЙЛА. И мы оба знаем, почему.

ГОТТ. Вы больны, Лайла. У вас ужасные бредовые идеи. Я помню вашу мать, и помню, что Нахт забрал ее, а потом я больше ее не видел. Я думал, она умерла. Те, кого он забирал, никогда не возвращались. И это все, что я о ней знаю, клянусь.

ЛАЙЛА. Вы лжете.

ГОТТ. Почему бы вам не назвать название психиатрической клиники, из которой вы сбежали? Мы им позвоним, и кто-нибудь приедет, чтобы вам помочь.

ЛАЙЛА. Мне не требуется помощь.

ГОТТ. Простите меня, но я думаю, что требуется. У вас искаженное чувство реальности.

ЛАЙЛА. Я знаю, что реально.

ГОТТ. Сомневаюсь. Вы живете в выдуманном мире ненависти и вины и, как многие психически больные люди, определяете других на роли в драме вашей болезни. Мне досталась роль злодея, но это не так, потому что я был жертвой, как ваша мать, а теперь вы преследуете меня вашей навязчивой ненавистью и жаждой мщения, и в своем фанатизме ничем не отличаетесь от нацистов.

ЛАЙЛА. Нет у меня ничего общего с нацистами.

ГОТТ. Убежденность может быть опасной формой безумия. Вы убеждены, что с вашей матерью в прошлом случилось что-то ужасное, и в это вы правы. Вы убеждены, что кто-то несет за это ответственность, и тоже правы. Вы убеждены, что несущему ответственность должно воздаться по заслугам, сколько бы ни прошло времени, и возможно, снова правы. Но теперь вы убеждены, что ответственность лежит на мне, и вот тут вы полностью ошибаетесь, но у вас и в мыслях нет, что вы можете в этом ошибиться, потому что были правы во всем остальном, приведшем вас к такому выводу. Вы видите себя человеком, который всегда прав, и в словах, и в делах.

ЛАЙЛА. Я никого не вижу. Я просто права.

ГОТТ. Вы только что вышли из дурдома, вас переполняет горе и злость за то, что случилось с вашей матерью, и вы вымещаете эту злость на мне.

ЛАЙЛА. Я нашла человека, ответственного за ее страдания, и хочу, чтобы его наказали.

ГОТТ. Вы нашли козла отпущения, которого хотите обвинить во всех ваших душевных проблемах, и, таким образом избежать ответственности. Посмотрите на меня. Я – обычный человек. У меня внучка, которая очень меня любит и теперь боится, что вы собираетесь сделать со мной что-то ужасное. Я продаю книги. Я жертвую деньги в местные благотворительные фонды. Я хочу в церковь. И у меня есть пистолет, как и у вас, только я не собираюсь использовать его. Мне вас жаль. Но вы не можете этого принять. Потому что ищите монстра, а монстров здесь нет. Есть только я, старик, который очень устал. Поэтому я иду спать.

ЕВА. Ты идешь спать?

ГОТТ. Именно. Она не причинит нам вреда. Она никому не причинит вреда. Она растеряна и печальна, но у нее есть на то основания.

ЕВА. Ты уверен, что мы не должны кому-нибудь позвонить?

ГОТТ. Нет необходимости. Когда ей потребуется помощь, она поможет себе сама.

ЕВА. Но что мне?..

ГОТТ. Все у вас будет хорошо, Лайла. Случившееся давным-давно перестало быть реальностью. Оно реально только для людей, с которыми это случилось, а большинство их умерло. Те, кто еще жив, стали другими. Вы же из настоящего. Красивая молодая женщина, за которую столько мужчин готовы умереть. Вы умная. Найдите свою жизнь. Спокойной ночи, Ева. После ее ухода запри дверь и погаси свет. (Поворачивается и уходит в подсобку. ЕВА стоит, не зная, что ей делать

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.