ЛЕКСИ. Томми, послушай меня. Ты мне нужен. Я не смогу сделать это без тебя.
ТОМАС. Сделать что?
ЛЕКСИ. Мы должны их убить. Мы должны убить мать, и мы должны убить Ника. Мы должны убить их обоих.
ТОМАС. Это не смешно.
ЛЕКСИ. А я серьезно.
ТОМАС. Ты сошла с ума.
ЛЕКСИ. Хотелось бы, но – увы. Я бы сочла за счастье обезуметь, как Дженна, но я не чокнутая. Я думала и думала об этом, и теперь понимаю, что решение только одно. Мы должны их убить. Иначе они не понесут ответственность за совершенное ими убийство. Им достанется дом и деньги папы. Ты думаешь, Ник поделится с тобой? Он прокрался в нашу семью, чтобы заполучить все, и не собирается останавливаться. Папы нет, и мы – следующие.
ТОМАС. Мама никогда не причинит нам вред.
ЛЕКСИ. Мама слаба, глупа, жадна и наполовину выжила из ума, а моральные принципы у нее, как у гиены. Они убили папу и они убьют нас, так или иначе. Они почувствовали вкус крови, так что их не остановить. Я читала папины греческие пьесы и знаю, как это работает. Единственное, что нам остается – убить их первыми.
ТОМАС. Лекси, я не собираюсь никого убивать.
ЛЕКСИ. Да перестань, Томми. С чего такая неуверенность? Правительство потратило кучу денег, чтобы научить тебя убивать.
ТОМАС. Никто не учил меня убивать собственную мать.
ЛЕКСИ. В необходимом без грязи не обойтись. Рождение. Секс. Смерть. От этого не уйти. Если попытаешься – сам на смерть и нарвешься. Другого не дано.
ТОМАС. Лекси, я думаю, что у тебя нервный срыв. Может, тебе перестать читать эти пьесы и начать брать уроки фортепьяно? Нет, этого не нужно. Шума я не вынесу. Как насчет вышивания? Или найди хорошего мужчину и выйди за него.
ЛЕКСИ. Хорошего мужчину? Найти хорошего мужчину? Не нужен мне хороший мужчина. Да что я буду делать с хорошим мужчиной? И не найти сейчас хороших мужчин. Я бы сделала все сама, но боюсь, что смогу порешить только одного из них.
ТОМАС. Я не смогу такого сделать, да и ты тоже.
ЛЕКСИ. Не понимаю, почему? Папа мог. Он убивал людей на войне и убил старика и Нью-Йорке, помнишь? Оттуда и взялись все наши деньги. Он не присваивал деньги банка.
ТОМАС. Я не собираюсь никого убивать.
ЛЕКСИ. Если правительство посылает тебя убивать людей, которых ты даже не знаешь, и дает тебе за это медаль, почему ты не можешь помочь мне убить эту отвратительную парочку, которая убила нашего отца? Я когда-нибудь просила тебя что-то для меня сделать? Все эти годы я брала мать на себя, чтобы хоть как-то отгородить от нее вас с Дженной, а теперь я прошу тебя о таком пустяке…
ТОМАС. Убить свою мать – это не пустяк.
ЛЕКСИ. Если брать по большому счету – то пустяк. Где-то взрываются звезды. В сравнении с этим мы говорим о сущей ерунде. Он такого даже рябь по воде не пойдет.
ТОМАС. Я в этом не участвую. Я нездоров. В голове постоянно кто-то шепчется.
ЛЕКСИ. У меня тоже. И есть только один способ от этого избавиться. Папа знал. Он оставил нам инструкции в греческих пьесах, с которыми запирался в кабинете, чтобы отгородиться от матери. Это совершенно ясно. Мы должны их убить. В сюжете это есть. Мы должны следовать сюжету. Потому что, если не последуем сюжету, очутимся в хаосе импровизации, а это никому не нужно. Бессюжетная трагедия – обычная жизнь. Трагедия с сюжетом – произведение искусства. Во всяком случае, может им стать. Если мы хорошо отыграем свои роли. Я просто хочу, чтобы ты сыграл свою роль.
ТОМАС. Я – не персонаж какой-то глупой пьесы.
ЛЕКСИ. Но ты – персонаж. Мы все такие. Ты – Орест, а я – Электра. Шепот в твоей голове – голоса богов, и они говорят, что ты должен убить свою мать. Не сопротивляйся. Голоса скажут тебе, что надо делать. Доверься богам. Просто слушай.
(ТОМАС смотрит на нее. Каркают вороны, хлопают крылья, свет медленно гаснет).
Картина 2. Крыльцо
(КАРОЛИН сидит на диване-качелях. Вечер. ТОМАС стоит в тенях у справа).
КАРОЛИН. Почему же не сказать, что все отлично, раз я прекрасно себя чувствую, во всяком случае, для женщины, чья безумная дочь убила ее мужа, воткнув ему в шею ножницы, когда он принимал ванну. Я сильная, энергичная, взявшая в руки собственную жизнь. И мне совершенно не стыдно так говорить… Да откуда берутся эти чертовы хлопанья крыльев? Кто здесь? Летучие мыши? Вы хлопаете крыльями? Или кто-то шепчется? Кто и о чем тут шепчется? Дети, успокойтесь и идите спать. Нет под кроватью никакого чертова крокодила. Мне нужно хоть немного отдохнуть. Лупи? Я знаю, что ты подслушиваешь. Чертов деревенский дурачок. И этот продажный сукин сын Гарри Макбет пытается выпихнуть Ника из банка. Никто с нами не разговаривает. Люди указывают на нас и шепчутся. Дом разваливается. Если я не возьму себя в руки, то окажусь на кладбище и буду бессвязно лепетать на пару с Лупи. Деревенский дурачок – не мой отец. Прошлой ночью мне приснилось, что я родила змею. Завернула в детское одеяло и кормила грудью. Так она высасывала с молоком кровь. Я выкормила монстров. Дженна была милой девочкой, но вечно балансировала на краю той или иной пропасти. Лекси отличала большая уверенность в себе, но она задавала чертовски много вопросов. Ум в детях – всегда знак беды во взрослой жизни. С Томасом постоянно что-то случалось. Какие его мучили кошмары! Гигантские насекомые пожирали его. Он тонул в чанах с кровью. Мне следовало задаться вопросом, кто эти странные существа, которые вышли из моего тела? И нет ли способа загнать их обратно и изменить в кого-то еще? Но нет, боюсь, пути назад нет. (Замечает, что кто-то стоит в тенях). Кто здесь? Почему в тенях всегда кто-то стоит? Нам нужно повесить фонарь. Лупи? Это ты? Майкл?
ТОМАС. Это я, мама. Папа умер.
КАРОЛИН. Я прекрасно знаю, что твой отец умер. Мне потребовались недели, чтобы оттереть кровь в зазорах между плитками пола. Твоя сестра всегда знала, как напакостить. Поднимись на крыльцо и посиди со мной. Давай. Я – твоя мать. Я тебя не укушу. Змеи и свиньи пожирают своих детенышей, но я, к счастью для тебя, уже поела. Я приготовила оладьи из овсянки. Они пахли, как сухая кожа, которую счищаешь с пяток. Но после смерти твоего отца обоняние у меня отшибло.
ТОМАС. С кем ты разговаривала?
КАРОЛИН. Не с кем я не разговаривала. Опять ты слышишь голоса. Раньше ты клялся, что слышишь, как ангелы разговаривают на французском всякий раз, когда мы спускали воду в туалете. У всех моих детей что-то не так с головой. Я каждый день благодарю Бога за то, что хоть я нормальная. Поднимись на крыльцо и сядь рядом со своей матерью. Давай. Отбрось застенчивость. Девушки застенчивых не любят. Они любят плохишей. Иди сюда. Я замерзла.
ТОМАС. Хорошо. (Поднимается на крыльцо, садится рядом с ней).
КАРОЛИН. В последнее время никак не могу согреться. Вот. Разве это не прекрасно? Мать и сын. Сидят на крыльце. Слушают сов. Что ты делал, стоя в темноте? Где ты был?
ТОМАС. На войне. Я был на войне.
КАРОЛИН. Я знаю, что ты был на войне. Я про этот вечер. Обжимался с кем-то из своих подружек?
ТОМАС. Нет у меня подружек.
КАРОЛИН. Не волнуйся. Деньги у нас есть. Мы купим нескольких.
ТОМАС. Я не хочу, чтобы ты покупала мне подружек.
КАРОЛИН. Так где ты был, Томас?
ТОМАС. Лекси отвела меня на кладбище.
КАРОЛИН. Да, в этом веселого мало. Я про поход на кладбище с твоей сестрой. Я не понимаю, почему она целыми днями болтается на кладбище. Может, разрывает могилы и крадет золотые зубы. Тебе лучше держаться от нее подальше. Девушка не в себе.
ТОМАС. Она одинока.
КАРОЛИН. Что ж, она проводит все время на кладбище. Какую она может найти там компанию?
ТОМАС. Я думаю, тебе нужно с ней поговорить.
КАРОЛИН. Она не хочет говорить со мной.
ТОМАС. Я думаю, хочет. Просто не знает, как это сделать. У нее множество безумных идей. Действительно безумных.
КАРОЛИН. Каких идей? Что она тебе наговорила?
