и служите добру»
Я улыбнулся и сказал по-дружески:
«Не бойтесь, милый незнакомец, я таков –
не осуждаю никого, и рад любому случаю,
чтоб обнаружить к ближнему любовь.
Расслабьтесь, говорите без стеснения,
мне лестно даже проявление такой
интимности в рассказе откровения.
Не обесценю никогда и ничего…»
«Начну пожалуй…. Есть цветок – клитория.
Любую девушку в смущенье вгонит вмиг.
Он удивительно похож на то…
что женщина вот окажись вдруг голая,
ладошкой сразу норовит прикрыть.
Цветка же лепестки природная гармония
соткала в силуэт девичьей половой щели,
у основанья разместив то, что дало клитории
такое имя как залог любви…
Мой путь с рожденья – грустная история.
Я одинок, я девственник, я нелюдим.
И лишь мой сад от скуки мне подспорие,
от черного уныния лекарство мне цветы.
Я посвящал цветам своим стихи,
ухаживал так трепетно, любовно так ,
что был готов всё время проводить
у поврежденного цветка иль хворого,
и мог любой цветок я словом исцелить …
И как-то раз мне семечко клитории
отдал в подарок продавец горшков…
и началась та… странная история
про страстную мою любовь….
Я содрогаюсь, вспоминая, напрягаю бровь,
чтоб не заплакать уже вскоре и
не быть осмеянным теперь
завсегдатаями кафе и кабаков,
ханжами, что плюют в чужое горе. И…
…и посадил то семя в теплую землицу я,
как будто семя сам пролил,
чтобы любовница моя родиться
могла, и чтоб росла для нашей той любви…
И в срок, когда бутон созрел, раскрылся, распустил
все лепестки нежнейшие свои,
его встречал я точно дочь, как будто появился
ребенок мой, и мой он по крови…
Поверишь ль, сказочник о мой хороший, вот
однажды глянул на клиторию свою,
– не показалось, нет! – вокруг неё эскиз неброский, о!
вокруг неё я женщину нечётко зрю…
Фантом ли, призрак ли, астрал… игра луча к лучу?
Клитория как завершение наброска:
меж ножек, где берёт лобок начало и стремит к пупку…
Не исчезает. И зовёт. И околдовывает просто…
Она произнесла мне слово своё первое!
Затем второе, третье…. стала говорить!
…забыл я про цветы другие, забыл про сад,
про всё про здешние,
не мог я от неё надолго отходить.
Мы говорили с ней дни, ночи. И любви
чем наша не было такой, наверное…
Не удержался я и….
девственности тот цветок лишил…
Пролил однажды семя я горячие
в бутон меж лепестков цветка….
Меня ты спросишь, было ли зачатие?
Заплачу горько и отвечу да…
Но а потом…. опомнился вдруг я,
из разных мы миров: она цветок, а я
исчадие
из человеческого сада….
Не ведаю, поверь, а дальше будет что….
девятый месяц… уж тяжел бутон….
родиться кто? Урод ли? Или всё же плод
мой разовьётся в прекраснейшее существо…»
Ответил незнакомцу я: «Скорей всего,
ребёнок ваш сказать взрослее сможет то,
что был любим и вырос посреди цветов»
Флёр-де-Лис
Жила однажды девушка,
и краше не было её
во всей Гаскони…
да что там? – и в Париже
сама мадам де-Помпадур
дурнушкой бы казалась рядом,
утратив все свои престижи…
И говорят, злой рок её та красота,
ведь с красотою гордость близнецы…
Случилось так. Король Луи со свитою сюда
в провинцию свой совершил визит,
в тот самый городок, что прозван просто По,
где и родился, вырос и созрел бутон:
красавица гасконка Беатрис,
в округе говорили обожая «наша флёр»,
завистники же рисовали на воротах Флёр-де-Лис.
Луи, узрев её, дар речи потерял
и… говорят, манеры тоже обронил,
до неприличия. Смех-грех смотреть на короля,
смутил он всех, кто был при нём вблизи.
И камергеру говорит Луи,
мол, эту деву мне в альков в ночи веди,
чтоб скоро были мы близки….
Уже я полон соком страсти как кувшин,
что даже закипают в голове мозги…
а коли не пойдёт сама,
веди её ты силой на постель,
за плечики придержишь, будет коль кусать,
а я колени разведу и первым буду с ней….
А если ты второй захочешь с нею быть –
Король я Франции,
и знаменит я расточительностью щедрою своей,
дарую девку, как кольцо, и позволяю не щадит….
И камергер ушел. Луи же сам не свой,
готов на стены лезть, и свиту без разбора,
пусть даже и мужчин, готов своей рукой…
Но терпит наш Луи и молит часто Бога,
чтоб Тот ему помог, и флёр де Беатрис
легла и развела коленочки до срока…
О Господи Исус, услышь ты мой каприз,
воздвигну Нотр-Дам грандиозе де Пари
и гугенотов обращу в католиков жестоко!
И камергер пришел. Луи он говорит:
ни уговорами, ни силой ту девицу
нельзя никак в постель, мон сир, к вам притащить.
Народ в Гаскони злой, пойдёт и на столицу.
Зачем нам Робеспьер и с ним какой Гаврош?
Вы знаете, что в революциях твориться?
На гильотину короля ведут на эшафот,
и телу с головой приходиться проститься…
Луи так огорчён, навзрыд садись и плачь!
Раскалены уж чресла до предела,
подставил под топор бы их он, эй, палач,
иди сюда, а то вот шляешься без дела!
А камергер сказал: идея есть одна,
ту девку за преступницу нам выдать смело.
Пусть Флёр-де-Лис клеймо у палача
получить на плечо. А коль народ взбунтуется слегка,
плечо пропащей девки обнажить, затем в перинах тело…
…вот встретил Беатрис пятнадцать лет спустя
один красавец граф, как встретил так влюбился.
И экселенс в церквушке молодых венчал,
хотя призналась Беатрис, что не девица…
Вот к ложу граф свою любимую ведёт.
И платья шёлк шурша на пол струиться…
Но видит на плече знак падшей…
И клинок
в грудь Беатрис спешит вонзить, а
женщина бежит, супруга своего
покинула, вскочив в седло каурой….
Я как-то слышал что-то и недавно про неё,
она в Париже
стала политической фигурой.
Но говорить-то много могут, может быть, и врут.
Одно скажу, прекрасна Беатрис и вроде бы уже не дура.
А эти качества для королевы, у которой слуг
среди мужей как тучи мух над запашистой кучей…
Казачья зорька
Отряд ушел казачий в зорьку
по степи по широкой по донской.
Не плачь, маманя, больно горько,
твой сын поди еще живой.
И ты казачка дорогая,
глаза слезами не мочи,
