— Мы найдём тебе новые, но ты должна будешь медитировать над ними, — сказал Энакин, опять закрыв глаза.

— Куда мы пойдём… — начала Асока.

— Я не только медитировал над кристаллами, когда мне было восемнадцать, мой Падаван, но вместе с Оби-Ваном ходил также искать, в холодные пещеры Илума, где можно их найти. Они не разбросаны там повсюду, так что нужно ещё найти их через Путь Посвящения, это то, что ты должна сделать. Так как моё чувство Силы изменилось с тех времен, то я опять должен буду медитировать, — сказал Энакин.

Когда он разговаривал с ней, он звучал очень спокойно, как будто теперь Оби-Ван говорил устами Энакина.

— Именно по этому ты спёр этот корабль? — спросила Асока, указывая на шаттл.

— Это для того, чтобы мы могли свободно перемещаться, не волнуйся о клоне, здесь неподалёку есть бар, где после очередной пьянки со своими братьями он ничего не будет помнить, — сказал Энакин, открыв глаза и направив взор голубых глаз на Корусант. Больше чем когда-либо в его жизни он чувствовал себя расслабленным, вот так сидя вместе с Асокой, без волнений и борьбы, пока он, конечно, снова не решить всё взять в свои руки. Наконец, он встал.

— Если я правильно поняла, мы летим на Илум? — спросила Асока.

— Конечно, а теперь давай в корабль, поверь, всё будет в порядке, — сказал Энакин, при этом слегка подтолкнув её вперёд. Асока вздрогнула от прикосновения на спине, но продолжила свой путь к шаттлу. Рука её мастера была удивительно мозолистой, несмотря на то, что годами была под защитным слоем перчатки.

— Ты странно касаешься, — сказала она, на что Энакин удивлённо приподнял свои брови.

— Что значит, что я странно касаюсь? Я думал, что всё нормально, спасибо уж за «комплимент», — ответил он высокомерно.

-Нет, не так… ощущения хоть и странные, но вместе с этим тёплые и необычно приятные. Можешь объяснить, как это работает? Потому что я сама понятия не имею, — сказала Асока.

— Что касается мозолей, то это из-за постоянного карабканья, а тепло из-за того, что руки были всё время в перчатках, годами. Приятные ощущения? Даже не знаю. Скорее это реакция твоей кожи, ну или потому, что я был без перчаток, — ответил Энакин, всматриваясь в свою руку.

— Допустим, это так. А теперь пошли, Флайбой, — сказала Асока, махнув при этом рукой, зовя его в шаттл. Она никогда бы ему в этом не призналась, но мысль о том, что она самостоятельно сконструирует собственные световые мечи, вскружила ей голову. Она подумала о словах Энакина, про то, что медитация на световых мечах унылое занятие, но, долго не задумываясь над этим, выбросила подобные мысли из головы. Её мастер всегда был нетерпеливым, хотя, многие плюсы перевешивали минусы, которых и минусами-то нельзя было назвать.

— Флайбой? Что же тогда случилось со Скайрокером? — спросил Энакин.

— Без разницы! Идём уже! — вздохнула Асока и позвала его. Энакин улыбнулся, видя, настолько она была рада, что скоро сможет сделать собственные световые мечи, при том, что её удивляло желание Энакина переделать свои мечи. Закрыв глаза, он покачал головой, иногда его Падаван мог быть даже более странным, чем он сам.

Асока и Энакин сузили глаза из-за холодного, кусачего ветра. Обмораживающий ветер мешал им продвигаться вперёд, но с помощью Силы они свели на нет эту временную помеху. Асока, осмотрев путь перед собой, заметила вход в пещеру и даже на расстоянии смогла почувствовать силу, которая звала, но вместе с тем и отталкивала её. Это желание звало её внутрь пещеры, предлагая то, что она хочет узнать, но это же чувство предупреждало её, заставляло быть начеку.

— Ты даже отсюда это чувствуешь, не правда ли, Шпилька? — сказал Энакин, шагая рядом с ней. Асока понимала, что его глаза закрыты и он говорит, основываясь на чувствах. За последние несколько дней она видела Энакина таким спокойным больше раз, нежели за все годы войны. Это чувство заставляло Асоку улыбаться про себя.

— Я могу чувствовать счастье в тебе. Я могу всё чувствовать, когда я един с собой. Такое со мной случалось лишь однажды, — сказал Энакин и посмотрел на Асоку с грустной улыбкой, но как и у Асоки, лицо было закрыто плотной маской, — так что же вызвало эти чувства у тебя?

— Это всё из-за тебя, ты излучаешь чувство покоя. Это как ядовитый укус. Я такого никогда не чувствовала, но теперь очень рада, — сказала Асока доброжелательно.

— Я наверное никогда бы не смог почувствовать такое среди Джедаев, ведь я больше не боюсь быть тем, кем хочу быть. Может это и не правильное решение, но оно приносит радость, — сказал Энакин, до того как направится к пещере вместе с Асокой.

Снег хрустел под подошвами их ботинок, когда они приближались ко входу пещеры. По мере приближения они чувствовали, что почва под ногами становилась всё более скользкой, лёд покрывал весь вход в пещеру. Асока вспомнила, что кристаллы можно найти только через Путь Посвящения, но она не понимала, где его найти. Она чувствовала, что это место очень знакомо ей, но не понимала почему.

Она закрыла глаза и попыталась найти вход с помощью Силы, но Энакин остановил её, положив руку ей на плечо, а после указал на кристалл, который находился у потолка. Это место возвращало её в те дни, когда она помогала Падаванам конструировать собственные световые мечи. Она улыбнулась, когда с помощью Силы открыла окошко, после чего повернула кристалл так, чтобы солнечные лучи попали на ледяную стену. Это возымело свой эффект и лёд начал таять, а вода стала окружать пространство вокруг них.

— Это точно объясняет наличие льда, — сказал Энакин, пока Асока что-то вспоминала.

— Мастер…., — не успев начать предложение, она поняла свою ошибку, скорее не ошибку, а старую привычку, от которой, она мысленно себе напомнила, нужно избавляться.

— Я больше не Мастер, Шпилька, только Энакин, — доброжелательно сказал Энакин, при этом прислонив руку к сердцу и немножко наклонив перед ней голову, — и да, что ты хочешь спросить?

— Кристаллы только часть проблемы, откуда мы добудем остальные…

— Ты хотела сказать, части? — закончил Энакин, — остальные части довольно просто сыскать. Когда найдем элементы для трёх световых мечей, это обойдется примерно в 50 кредитов. То, что делает световые мечи дорогим оружием, это сами кристаллы и трудности во время их сборки.

— Три? Это значит…

— Да три, я же сказал, что буду изучать новые стили, мой Пад… Асока, и хотя я всё еще стопроцентный Мастер битвы на одном мече, второй меч я будут держать на всякий случай или для внезапных атак — сказал Энакин дотронувшись своего кончика носа, — А! Я только что понял, что мне теперь нужно будет вдвое больше медитировать!

— Ну тогда сделаем это вместе, мне будет легче, если я буду знать что мучаюсь вместе с тобой в той же мере, — сказала Асока, эдаким подбадривающе-издевающимся голосом. Кода они дошли до перепутья, Энакин остановился.

— Вот здесь наши пути расходятся, — сказал Энакин.

— Что? Ты не идёшь со мной? — спросила Асока.

— Я помню, как встретился с призраком Мола, когда тот убил близкого мне человека, — сказал Энакин с осторожной интонацией, но с грустным лицом. Он понимал, что пока не может поднять тему Квай-Гона, когда разговаривал с ней, во всяком случае, не сейчас.

Она с грустью посмотрела на Энакина, понимая, что почти ничего о нём не знает, кроме того, что он был рабом в детстве. Хотя она и не заморачивалась по этому поводу посреди войны, но она понятия не имела о жизни взрослении раба. Она знала, что многие тогруты были прокляты жить таким образом, но для неё это была непонято.

— Ты прежде встречал Мола? — спросила Асока, вспомнив грозного датомирца.

— Да, когда был ребёнком… — Хотя не сказать, чтобы он мне понравился тогда, — сказал Энакин, покачав головой, — мы должны закончить свои дела здесь и разойтись, а после поговорим о том, что увидели. Если хочешь, могу пожелать тебе удачи, Асока.

— Возможно. Посмотрим, что будет, — сказала Асока и начала спускаться вниз по своему пути, затем, повернувшись, сказала с доброй улыбкой, — и я тебе желаю удачи, Эни.