Кей даже застонал, а Доротея вдруг схватила его за руку и прильнула к ней горячими губами.
— Спасибо! — пылко шепнула она. — Спасибо, спасибо тебе!
Кей даже отскочил, словно кипятком ошпаренный.
— Дурью-то не майся, — кое-как выдавил он. — Давайте лучше… — он огляделся по сторонам, — вон лошадиные попоны. Рвите их на лоскуты, завязывайте одрам морды и копыта, чтоб нам без шума выйти из этой чёртовой усадьбы. Я сейчас вернусь… только кой у кого про твоего сынка точно узнаю.
Кей клял себя ещё и за то, что мысль о Доротеином Дэвиде пришла к нему так поздно. Можно было бы, конечно, отложить побег до следующего полнолуния и тем временем всё как следует разузнать и подготовить. Но именно сейчас обстоятельства складывались удачнее некуда! Даже сраные охотнички за рабами, по слухам, отправились из здешних краёв куда-то в Джорджию. И мало ли что могло случиться за месяц!
Двум смертям не бывать, хмуро думал Кей, подтягиваясь на руках, чтобы усесться на ветку огромного дуба, очень удачно раскинувшуюся прямо под открытыми окнами господских спален. В Бронксе эти грёбаные господа точно не жили: окна у них нараспашку, под ними всякие фикусы растут…
Машинально размышляя о такой вот ерунде, Кей бесшумно соскользнул с широкого подоконника внутрь комнаты, отодвинув белую кисейную занавеску. Его босые ноги утонули в густом ворсе ковра. Полог над высокой кроватью в углу спальни был задёрнут — от москитов и прочей мошкары. Кей прислушался и различил слабое ровное дыхание.
Он, конечно, мог промахнуться спальней и невзначай угодить прямиком к мистеру Джошуа Хиллтону. Однако на ковре валялись маленькие домашние туфли с загнутыми кверху носами, на стуле — какая-то бабская хламида вроде халатика, а в воздухе сладко пахло розмарином и лавандой.
Кей осторожно подошёл к постели, отдёрнул полог и сначала полюбовался рассыпавшими по подушке светлыми кудрями и ангельским личиком спящей Лоры Хендерсон. Потом он мгновенным рывком дёрнул её на себя, усаживая в кровати. Одна его ладонь запечатала ей рот, как давеча под магнолией, второй рукой он посильнее прижал к себе её хрупкое тело, отчаянно забившееся в его крепкой хватке. На Лоре была надета лишь тонкая беленькая ночнушка в цветочек, вмиг задравшаяся выше колен. Ножки у этой цацы были что надо, машинально отметил Кей.
Он понял, что Лора его узнала: её глаза округлились от гнева и испуга. Наклонившись ещё ближе, он с удовольствием зарылся носом в её пушистые кудряшки и вполголоса объявил, заглушая её протестующее мычание:
— Ты меня сильно заводишь, когда вот так вот трепыхаешься, крошка, так что лучше завязывай с этим.
Кей не сомневался, что мисс Гордячка поймёт, о чём он толкует, и не ошибся. Лора и вправду замерла, как кролик под кустом, и только часто-часто дышала. Она была горячей и упругой, а её сердце громко стучало прямо у его сердца. Кей длинно выдохнул, беззвучно ругнулся и угрюмо сообщил:
— Я сейчас освобожу твой красивый ротик, чтобы услышать ответ на один вопрос. Заорёшь — придушу, мне терять нечего. Понятно?
Лора упрямо молчала, тогда Кей слегка её встряхнул и угрожающе повторил:
— Понятно?
Подействовало — она неохотно кивнула.
Он отнял ладонь от её судорожно раскрывшихся губ, но остался настороже, всё так же крепко держа её за плечи.
— Сын Доротеи всё ещё в усадьбе «Два дуба», так? Его никуда не перепродали? — хмуро спросил Кей. — Только не ври.
Лора отдышалась и предсказуемо зашипела, пытаясь вырваться:
— Как ты посмел?! Я тебе ни слова не скажу!
— Ты уже сказала целый десяток слов, — парировал Кей, насмешливо глядя в её синие яростные глаза. — Скажи ещё несколько — причём правду, это в твоих же интересах. Оставлю тебя твоему обсоску-женишку нетронутой. А будешь рыпаться — отымею, как сучку, я и так еле терплю, чтобы тебя тут же не разложить.
Он блефовал, конечно, но последняя фраза была чистой правдой — он едва терпел. Видимо, почувствовав это, Лора задрожала и вся сжалась в его жестокой хватке. Её горячие слёзы закапали Кею на руки, и сердце у него невольно дрогнуло. Но он не дал себе размякнуть и ещё раз немилосердно её встряхнул:
— Ну?! Я спросил!
— Да, — надорванно прошептала Лора, закрывая глаза. — Да, мальчик был в «Двух дубах», мистер Квик обучает негритят прислуживать по дому, пока им не сравняется пять лет, и только потом продаёт задорого. Маленькие лакеи в цене, они… забавные.
Забавные, значит. Как дрессированные обезьянки.
— Что ещё ты знаешь? — устало спросил Кей, не выпуская её. — Где их держат?
— Там же, в доме, — с запинкой отозвалась Лора. — Господи, но это же безумие — то, что ты задумал, Кей Фирс Дог! За вами будут гоняться всем штатом! А у тебя на руках будет ребёнок и женщина!
— И Заяц, — пробормотал Кей себе под нос.
— Значит, два ребёнка, —— тут же отреагировала Лора, и Кей даже хохотнул. Почуяв, видимо, что он даёт слабину, Лора с жаром продолжала: — Послушай, послушай, не уходи, вас же всех просто убьют! Ну хорошо, я выкуплю этого мальчика… я позволю тебе даже жениться на Доротее! Только не уходи!
Кей недоверчиво прищурился:
— Откуда такая милость?
— Я твоя хозяйка, я за тебя отвечаю перед Господом! — отчаянно выпалила Лора, и голос её снова сорвался.
Кей глубоко вздохнул и поднялся, всё ещё держа её одной рукой, а второй — торопливо обрывая с кровати кисейный полог.
— У меня нет хозяев, и я сам за себя перед Господом отвечу, — отчеканил он, запелёнывая Лору, будто куклу, и прикручивая её к кровати. Обрывком её халата он заткнул ей рот. Выпрямился и постоял, глядя на неё сверху вниз — в последний раз.
Её синие глаза сверкали, кудри разметались по подушке, щёки блестели от слёз. Стройное тело в сбившейся ночнушке напряглось, как струна.
Она была красавицей.
— Прощайте, мисс Лора Хендерсон, — тихо сказал Кей, поворачиваясь к окну.
*
Cause the Lord said: Go down, Moses
Way down in Egypt land
Tell old Pharaoh to
Let my people go!
Tell old Pharaoh to
Let my people go!
Оставив в конюшне храпящего Зеба, Кей, Доротея и Заяц неслышно прокрались по безмолвной усадьбе, держа под уздцы лошадей, копыта и морды которых были замотаны тряпьём. Они прошли почти половину подъездной аллеи — по хрустевшему под ногами песку и гравию, — когда дорогу им преградила возникшая невесть откуда огромная чёрная тень.
— Я догадывался, что вы в бега ударитесь, — прогудел кузнец Соломон, и Кей, вздрогнув, скользкими от напряжения пальцами нащупал в кармане свой нож.
— Пропусти-ка, бро, — сказал он ровным голосом. — Мы спешим.
Из-за его плеча выступила Доротея.
— Нам нужно ещё забрать моего сына в «Двух дубах», — так же ровно проговорила она, глядя на кузнеца своими огромными глазами. — Пожалуйста, Соломон, уходи.
Тот переступил с ноги на ногу и глубоко вздохнул.
— Мой подмастерье прямо сохнет по тебе, Доротея, а ты выбрала этого смутьяна. Что ж… — он перевёл на Кея взгляд из-под кустистых бровей. — Скажи-ка, парень, а что ты знаешь о подземной железной дороге?
Кей не поверил ушам. Что за чушь молол этот верзила?
— Подземка? — пробормотал он в полной растерянности. — Тут?
Не могло такого быть, чтобы этот медведь толковал про метро!
— Здесь, на Юге, так называют путь, по которому негры бегут на Север, — терпеливо и размеренно пояснил кузнец. — Ты, понятно, этого не знаешь. Так вот, те люди, которые им помогают, зовутся кондукторами, а места, где они живут и прячут беглых — станциями. Я — один из таких кондукторов.
— Ты никогда не говорил… — ошеломлённо пролепетала Доротея, во все глаза уставившись на Соломона.
— Никто из вас никогда не спрашивал, — кузнец повёл могучим плечом. — Так вот, следующая станция — это домик квакеров близ реки Эппл-Крик. Скачите с дитём туда, проповедник Эдвардс и его жена вас приютят. Слышишь меня, парень? — он опять повернулся к Кею.
Тот только заморгал. Всё это совершенно не укладывалось у него в голове. Так значит, они не одни против всего мира? Есть люди, которые помогают таким, как они, беглецам? Им не придётся, как затравленным зверям, метаться в ожидании пули? От осознания этого у него даже ноги ослабели.
