Дыхательные упражнения не помогали. А в залитых тенями углах освещённого всего одной лампой мостика воздушного корабля то и дело мерещилось шевеление сотканных из черноты лент. Что наводило на совсем мрачные мысли, ведь если ночная тьма станет опаснее яркого солнечного света, то он не протянет и пары дней. И тогда пустить пулю в голову действительно станет самым логичным и безболезненным решением.
Чувствуя, что если и дальше будет просто сидеть и жалеть себя, то действительно сведёт счёты с жизнью, варкастер принялся шарить по своим подсумкам, ища маленькую вещицу, о которой он уже и думать забыл. Но всё же вспомнил после пережитых потрясений. И когда колдун выудил дрожащими руками из набедренного кармана маленький оберег, счастью не было предела. А ведь он раньше даже подумать не мог, что испытает столько радости от одного взгляда на менофикс.
Их семья всегда считалась если не безбожниками, то как минимум людьми неверующими. Да и у самого Николы были весьма сложные отношения с высшими силами, поскольку отец причислял себя к последователям Морроу, а мать придерживалась старой веры в Менота. И в вопросах религии их объединяло только презрительное отношение к самому институту церкви, который в равной степени извратил и Закон Создателя, и Ученье Света. Но сколь бы ни были властолюбивы и корыстны жрецы и священники, их пороки не умаляли величия богов, которым возносили свои молитвы миллионы человек со всего света.
Теперь же настал и его черёд обратиться за помощью к высшим силам. Потому что больше рассчитывать было не на кого. И хотя его родной мир, где влияние божественной воли для многих было очевиднее, нежели влияние лун на приливы, остался где-то далеко, он всё равно надеялся, что всеведущий и всемогущий Менот не оставит его один на один с порождениями тьмы, от хищного взора которых защищал души верующих.
— Нет бога превыше Менота, — начал он шептать те немногие слова молитв из Канона Истинного Закона, какие ещё мог вспомнить. — Нет труда, неисполнимого во имя Менота. Нет боли, что нельзя стерпеть во имя Менота. Нет страха, который нельзя побороть с верой в Менота. Нет слова, кроме слова Менота.
К несчастью, на большее его не хватило. И чтобы не коверкать священные тексты из-за своего невежества, он трижды повторил эту простую, пусть и неполную молитву, которая была на первой странице книги Канона Истинного Закона. Которую он когда-то выучил, чтобы единственный раз сходить с матерью в храм на службу. Хотя он был ещё совсем ребёнком, и тогда заунывное бухтение священника, как и гудение церковного хора, показались ему до невозможного скучными. Но сейчас он искренне сожалел о том, что не может целиком прочитать даже эту молитву.
Но и этого оказалось достаточно, чтобы унять бешено колотившееся сердце. Слова, впервые произнесённые тысячи лет назад, помогли побороть иррациональный страх. И даже тени больше не шевелились в углах.
— Господи, я не был самым верным из твоих последователей. И никогда не был праведником. Я много грешил. Не соблюдал посты. Не ходил на службы в церковь. Не давал подаяний, — шёпотом обратился к Создателю потерянный в чужом мире колдун. — Я шёл дорогой запретных знаний и колдовства. Я делал много дурного во имя своей родины и своего народа. Но я всегда следовал Твоим заветам, защищая людей от порождений тьмы и создавая оружие, способное сразить нечестивых отродий. Так не оставь же меня в этот трудный час, Менот — создатель человека, податель Истинного Закона. Дай мне силы вытерпеть все те испытания, что Ты послал мне. Помоги найти путь из этого мира. Не позволь сгинуть в битве с тварями бездны, что скользят вдоль самой грани на этой проклятой земле. О большем я просить не смею.
Аккуратно поцеловав менофикс и приложив его ко лбу, варкастер ещё три раза повторил молитву, после чего спрятал символ веры обратно. По канону его нужно было носить на шее, но он сам не был уверен, что достоин подобного украшения. Хотя мать причастила его к вере ещё во младенчестве. Но ведь от того, что амулет будет в кармане, он же не станет работать хуже? Иначе бы Никола так долго не протянул в этом мире.
Немного успокоившись и придя в себя, снова одев шлем и маску, чародей поднялся, опираясь на стену, и отправился на поиски принцессы. Времени до рассвета оставалось совсем немного, и нужно было поторапливаться, чтобы успеть до подъёма.
“Дирижабль” действительно оказался огромным, но коридоры и переходы на нём были ещё уже, чем на бороздивших местные моря пароходах. Так что варкастер был вынужден передвигаться исключительно боком, набросив на себя чары оккультации только чтобы не греметь, цепляясь доспехами за стены и выступы. Пришлось даже вытащить топор из-за пояса и нести в руке. Потому что иначе он здесь вообще не мог протиснуться. Хотя от топора в такой тесноте проку не было. При всём желании не замахнёшься, в лучшем случае слегка ткнув лезвием или обухом. Всё равно в таких условиях можно было эффективно пользоваться только боевым ножом. После столкновения с инферналом чародей зарёкся применять заклятье призрачности кроме самых безвыходных ситуаций. А если поднять тревогу раньше времени, проламывая переборки магией, он в лучшем случае найдёт остывающий труп принцессы.
Облегчало поиски то, что все помещения и основные узлы воздушного корабля были вытянуты вдоль киля. Так что идя от носа до кормы, методично вскрывая все двери подряд касанием кожа, кислотный след которого на глазах обращал металл в ржавчину, колдун смог прочесать его целиком в приемлемые сроки. Но ни в отдельных каютах, ни в кубриках экипажа, ни в трюме ему не удалось найти ни Азулу, ни агентов тайной полиции, ни того ездового монстра. Попадавшиеся ему дежурные и полуночники быстро отправлялись к праотцам. Спящим людям в каютах и кубриках повезло больше, всё равно варкастер не смог бы отличить простого матроса от капитана. А устраивать допрос всем подряд с его знанием местного языка было глупо.
Следы принцессы обнаружились только в трюме. Там варкастер нашёл остатки длинной шерсти той здоровенной ездовой твари. Которая определённо была здесь, и провела достаточно много времени, чтобы успеть так наследить. Там же колдун обнаружил необычные боеприпасы, которые он сначала принял за артиллерийские снаряды. Потому что при взгляде на эти продолговатые полуметровые штуки в форме дыни с одинаковыми кольцами возле вершин это была единственная приходящая на ум аналогия. Правда, такое исполнение вызывало немало вопросов, но размер колец вроде как совпадал с диаметром стоящей на носу корабля трубы. Может это такие экзотические ракеты? Менитские фанатики мастерили подобные игрушки кустарно, пытаясь с их помощью компенсировать своё катастрофическое отставание в ствольной артиллерии. Потому что технологий и ресурсов для производства нормальных пушек у них не было.
Прочесав весь немалый корабль и не найдя Азулы, переполняемый усталостью и злобой варкастер двинулся в сторону офицерских кают. Потому что ему уже пришлось убить слишком много людей, чуть-чуть не сгинув в бездне, чтобы обнаружить, что он опоздал. Уж капитан корабля должен знать, куда направились пассажиры с пленницей. Иначе как бы он подобрал их после бури? О том, что похитители могли заранее договориться о другом маршруте отхода, Никола старался не думать. Ведь зачем тогда они возвращались сюда?
Самая большая каюта, богато обставленная, с увешанными знамёнами, примитивными картинами, панно с чёрно-красным орнаментом и картами стенами и большим столом, заваленным свитками, пустовала, поэтому капитана пришлось искать чуть ли не наобум. В итоге пришлось довольствоваться только тем, что выбранный для допроса мужик точно был офицером.
Протиснувшись в каюту и прикрыв за собой дверь, варкастер сбросил чары невидимости. А потом резко сдёрнул жертву с тюфяка на полу, заменявшего кровать. Проснувшийся от удара мужик вылупился на него округлившимися глазами. Но закричать не успел, поскольку колдун схватил его за горло раньше. Подняв пленника с пола и приставив к стене, Никола продемонстрировал ему боевой нож, озарившийся зеленоватым сиянием рун на клинке. А когда сникший собеседник в полной мере впечатлился грозным видом оружия, задал один единственный вопрос:
