— Какая же ты худая! — удивлённо воскликнула всесильная госпожа, поворачивая девушку в руках так и сяк, словно подаренного котёнка экзотической породы. — Видать совсем изголодалась в дороге.

Азула так и не смогла ничего ответить, поскольку была шокирована тем, что понимает чужой язык. Ведь когда Никола говорил что-либо на своём родном языке, она не понимала ни слова в этом громогласном рёве. “А с какой стати я должна не понимать то, что говорят в моём сне?” - неожиданно промелькнуло в голове принцессы, которая даже улыбнулась столь неожиданной мысли. Ведь если ей был подвластен этот аспект сна, то наверняка подчинятся и другие.

Но проще подумать, нежели сделать. Прижав к себе Азулу, царица протянула правую руку продолжавшему стоять на коленях проводнику. Поднявшись, великан с поклоном поцеловал крупный перстень на её среднем пальце, после чего распрямился во весь громадный рост, оказавшись на голову выше своей повелительницы.

— Спасибо тебе, Орсус, — легонько кивнула царица, от чего её головной убор немного пошатнулся. — Однако враги родины всё ещё стоят у наших рубежей.

— Я кину их головы к твоим ногам, моя императрица, — громыхнул великан, с лязгом ударив кулаком в грудь. Сделав шаг назад, он стремительно развернулся и направился прочь из зала в сопровождении своих двухголовых тварей, провожаемый недовольным гулом придворных и лёгкой улыбкой повелительницы. Которая тоже не стала задерживаться в тронном зале, отправившись вместе с новой игрушкой в не менее богато украшенные покои.

Игрушка. Именно так ощущала себя Азула в руках этой женщины, для которой она была просто занятной диковинкой. Живой куклой в нелепом платьице. Разместившись в широком кресле, императрица усадила её на колени, принявшись ещё более пристально изучать и разве что не нянчить как младенца. Невесть откуда взявшиеся многочисленные придворные дамы, служанки и фрейлины всячески подыгрывали госпоже, выражая умиление, отчего у оскорблённой подобным обращением принцессы разве что зубы не сводило. Ей никогда не нравились куклы и прочие нарочито девчачьи игрушки, и оказаться самой в подобной роли было пострашнее многих кошмаров. Впрочем, любопытство пересилило неприязнь, и Азула на время приняла правила игры в надежде узнать больше о мире колдуна. Если эта дылда не наигралась в детстве с куклами, принцесса народа Огня станет самой лучшей куклой в двух мирах! А спалить всё синим пламенем она всегда успеет.

— Какие тоненькие ручки. И какая нежная кожа, — заметила императрица, приложив ладонь Азулы к своей, что была больше раза в два. Не сказать, что это было приятное прикосновение, поскольку даже ухоженные руки повелительницы этого мира были холодными, а кожа плотной, хотя и не такой грубой как у Николы.

— Потерпи немножко, бедняжка. Сейчас принесут сладкое. А пока мы тебя переоденем во что-то более приличное.

— Не надо! — закричала не ожидавшая такого поворота событий принцесса.

Судя по удивлённому взгляду повелительницы, для неё стало сюрпризом, что новая игрушка ещё и разговаривает.

— Не надо меня переодевать. Я и сама могу переодеться, — лёгкие снова разгорались огнём из-за нехватки воздуха, поэтому Азула была вынуждена ограничиться только короткими предложениями, перемежаемыми глубокими вдохами. — Но мне нравится моё платье.

— Оно же совсем тоненькое. Ты же так замёрзнешь.

— Зато из чистого шёлка.

Это замечание вызвало только дружный хохот у всех присутствующих. Дочь Озая сделала себе отметку в памяти утопить этих клуш в огне, когда всё закончится.

— Ты же простудишся, глупышка. Зима на дворе.

— Мне не холодно.

Но брошенная с вызовом фраза вызвала только новый приступ хохота.

— И откуда ты только взялась? — спросила императрица, снисходительно гладя её по голове.

— С юга, — ответила Азула, на ходу сочиняя враньё поубедительнее. — Из-за моря.

— Так ты с Зу?

— Что? — не поверив своим ушам переспросила принцесса. Ведь не мог её брат пролезть в этот сон, который был так непохож на всё виденное ранее.

— Так мы называем ваш южный континент.

— Я не с континента. Я с архипелага дальше на юго-востоке.

— Удивительно! — воскликнула повелительница, немного отстранившись, чтобы получше рассмотреть столь занимательного зверька. — Как же ты добралась до Хадора одна?

— Я была не одна. Мы плыли на корабле. Потом ехали по дороге. Но на нас напали дикари и всех убили. А меня хотели принести в жертву. — вдохновенно придумывала Азула, внушая себе, что собеседницы верят каждому её слову. Ведь это был её сон. — Но пришёл тот великан с двуглавыми монстрами. Он спас меня и убил всех дикарей. А потом принёс к вам.

— Ах, бедняжка. Какое же это несчастье, осиротеть в столь раннем возрасте, — вздохнула императрица, прижимая свою куклу к груди, чтобы выразить сочувствие. Да с такой силой, что у не на шутку перепугавшейся девушки затрещали кости. А возразить и вовсе не было ни единого шанса, поскольку в тяжеловесных объятьях она не могла ни вздохнуть, ни пикнуть. А ещё это золотое платье оказалось столь же жёстким и плотным, как настоящие доспехи.

— Проклятые дикари опять распоясались. Опять расплодились и забыли прошлый урок, — медленно распалялась злобой всесильная повелительница, которую явно возмутило известие о том, что кто-то посмел напасть на её игрушку прямо под стенами столицы. И теперь в её голосе всё отчётливее звучала сталь. — Я пошлю войска, и они прочешут каждую лощину, выкорчуют каждое дерево. Я сотру их поганые племена с лица земли! Скажи мне, где это случилось, и мои легионы выдвинутся туда сегодня же!

— Не надо, — судорожно хватая ртом воздух ответила Азула, как только собеседница отпустила её, чтобы услышать, куда послать свою механическую армию. — Тот великан уже убил их всех. И мои родители живы.

— Так они в плену?

— Нет. Они остались дома.

— Что? — императрица даже рот раскрыла от удивления, а притихшие при первых признаках её гнева придворные дамы и вовсе лишились дара речи. — И они отправили такую кроху на другой конец света одну?

— У меня была свита.

— Да какая бы та свита не была, что за родитель пошлёт своё чадо в столь опасное путешествие, оставаясь в тепле и уюте родного дома?

— У меня была большая свита. Я же принцесса.

— Принцесса? — со снисходительной улыбкой спросила эта надменная дылда, в голосе которой сквозило сомнение.

— Да. Я принцесса страны Огня! — не сдерживая обиду заявила Азула, прекрасно помня золотое правило лжеца. Ведь лучшая ложь всегда та, в которой есть доля правды. — И наследница огненного трона.

— А имя у тебя есть?

— Азула.

— Можешь звать меня Аюн, — с улыбкой возвестила императрица. — И всё же, почему твои отец и мать не поехали вместе с тобой, раз ты наследница престола и надежда своей династии?

— Отец не может покинуть столицу. Многие вельможи плетут против него заговоры. Они говорят, что наша династия обречена. Если бы он поехал со мной, нам уже некуда бы было возвращаться.

— А как же мать?

— Мать бросила нас, когда мне было семь лет, — не стала скрывать горькой правды принцесса. — Сбежала вместе с любовником на континент. Отец так и не смог найти их. Поэтому он вычеркнул её из истории нашего рода. Как позор на нашем добром имени.

— Какой кошмар, — судя по глазам собеседницы, она даже при всём желании не могла поверить в подобную историю. — Разве могут хоть где-то обитать столь распутные женщины, что ради хахаля готовы отринуть собственное чадо?

— Я тоже не хотела в это верить, — состроив грустную физиономию сообщила принцесса. — Но это так. Я сама видела её письма.

— Окажись я на её месте, я бы сама отправила на плаху любого, кто попытался бы залезть ко мне в постель и хотя бы заикнулся о том, чтобы бросить такое милое дитя.

— Правда? — удивлённо переспросила Азула, которую подобное заявление выбило из колеи. Неужели даже эта надменная хозяйка заметённой снегом земли такого тусклого и холодного мира была добрее к одинокой девочке, которую вообще видела первый раз в жизни, чем родная мать.