— Что узнал? — усмехнулся Дайнович, ставя на столик пепельницу и закуривая папиросу. — Вас удивит, что я узнал.

Он выдохнул дым и откинулся на спинку кресла.

— Во-первых, нет ни одного из ваших трупов.

— Как это нет? — опешил Алесь.

— Вот так — нет. Директор Музея восковых фигур, как мне сказали, неделю назад уехал в заграничную поездку.

— Мартин Вацлевич?

— Он самый. И никаких трупов в музее нет. Теперь про вашу консьержку пани Франтишку. Ее дочка действительно обеспокоена, она сказала, что та не вернулась с ночного дежурства. Но вот что касается вашего друга адвоката и его соседа, то, как мне сообщили соседи, они уехали на охоту в Беловежскую пущу еще вчера. Получается, вы их не могли видеть. Выходит, вы общались с призраками…

— Этого не может быть! — воскликнул журналист. — Соседи врут!

— Вот, — кивнул профессор, затягиваясь дымом. — И я так подумал. Двое соседей в этом доме говорят, что им позвонил сегодня утром адвокат Люциан Зелинский и сказал, что они уже в Новогрудке, попросил не беспокоиться. У меня, таким образом, не было никаких оснований привлекать к этому делу полицию. Мало того. Вопреки вашим словам, дорогой Алесь, дверь в квартиру вашего адвоката оказалась запертой. Но, пользуясь связями, кое-где я поговорил с некоторыми людьми, и наш друг пан Янкович нашел способ проникнуть в квартиру Зелинского. Так вот трупов там нет. Как и нет следов, что вы там были.

Алесь едва не подпрыгнул от возмущения:

— Как это «трупов нет»? А куда они делись?

— Наверно, туда же, куда делся и труп бездомного в якобы вашем плаще, — Дайнович переглянулся с человеком, которого привел с собой. — А нет трупа — нет и преступления. То есть полиции расследовать нечего… Во всяком случае, такова позиция полиции.

— Получается, я свихнулся, мне все это померещилось? — Минич в обиде сжал губы.

— Отнюдь, — стряхнул в пепельницу папиросный пепел профессор. — Это было бы очень просто — списать все это странное на случившееся у вас затмение сознания. Потому что есть еще один вроде бы несущественный нюанс. А на самом деле весьма важный. Я бы сказал, самый главный. Вот в связи с ним наш уважаемый гость задаст вам, дорогой Алесь, кое-какие вопросы. Вы не против?

Кивнув ему, в беседу вступил офицер контрразведки:

— Что вам известно о черной ленте?

На миг Минич почувствовал снова ощущение уже виденного. Он побледнел. Точно такой вопрос ему совсем недавно задавали, и он на него не ответил, ушел в ванную комнату, а вернувшись — увидел два трупа. По спине прошелся холодок — не хотелось повторения того, что пережил жутчайшим образом.

— Что с вами? — спросил Янкович. — Вам плохо?

— Все нормально, — Алесь потер лицо. — Но я не знаю ничего про эту вашу черную ленту, холера ее забери. Я вообще не знаю, что это такое!

В глазах мужчин, сидящих напротив, он прочел недоверие.

— Ну, честное слово, я не понимаю, о чем вы говорите! — возмутился Минич. — Вы от меня что-то скрываете. Что это за холера такая — черная лента?

Он развел руками. А Дайнович встал и, пройдясь по комнате, постоял, глядя в окно, а через минуту обернулся:

— «Черная лента» — это нацисты Гитлера. Их тайная организация в нашей стране. Пятая колонна. Вот почему ваша история не кажется нам пьяным бредом, дорогой Алесь.

х х х

— Будем рассуждать логически, — сказал профессор, прохаживаясь перед своими гостями, словно перед аудиторией в университете. — И будем загибать пальцы. Но не так, как это делали сегодня вы, дорогой Алесь.

Он наморщил лоб и потер пальцем кончик носа.

— Итак… Предлагаю начать с конца. Если все, что с вами произошло, не является, так сказать, сном… то возникает первый вопрос: куда могли исчезнуть трупы?

— Вот-вот! — кивнул Ян Янкович.

— Откуда же я знаю, холера меня побери! — возмутился журналист. — Вы же не считаете, что я все это выдумал? Я своими глазами видел шесть мертвецов.

— Хорошо-хорошо, — успокоил его Дайнович. — Будем считать, что вам это не привиделось, так как в обратном мы пока не убедились. Ведь живыми после вас никто этих людей не видел. И в таком случае повторяю свой вопрос: где трупы?

Он продолжил расхаживать по комнате, рассуждая вслух.

— Спрятать их где-то на месте убийства явно невозможно, иначе тела жертв уже были бы обнаружены. Но и таскать их на себе через весь город тоже занятие глупое. Получается, что у убийцы или убийц было транспортное средство.

— Автомобиль! — воскликнул Алесь. — Но я не видел никакой машины.

— Зато другие видели, — возразил профессор. — Я опросил жителей дома, в котором жил адвокат Люциан Зелинский. Так вот они говорят, что слышали ночью звук отъезжающей машины. Кроме того, на улице Музейной, как вы знаете, расположен филиал Национального банка. Я по горячим следам успел поговорить с ночным охранником до того, как он сдал свою смену. По его словам, глубокой ночью мимо банковского филиала проехал в одну сторону улицы, а потом проехал в обратном направлении грузовик. Кто был за рулем, охранник не рассмотрел, но зато прочел надпись на борту: «Фургон 99».

— Ну и дела! — удивился Минич, в волнении закуривая папиросу. — И кому же этот «Фургон 99» принадлежит?

— Пока не знаем, — отозвался Янкович. — Но ищем.

— Итак, — подытожил Чеслав Дайнович, — тела могли перевозить на грузовике. Это уже кое-что проясняет в вашей, дорогой Алесь, странной истории.

Он подошел к окну и, глядя сквозь стекло с высоты второго этажа на узкую улицу с одинокими прохожими, продолжил:

— Я попробую воссоздать события так, как они мне представляются. У позвонившего вам ночью Мартина Вацлевича, владельца Музея восковых фигур, появилось нечто, что он по непонятным причинам спешил передать вам, пан Алесь. Что это было — пока вопрос оставим открытым, поговорим об этом позже. А пока разберемся с тем, как и что происходило. Вообще говоря, события развивались стремительно. В два часа ночи в Вильно прибыл поезд, на котором приехал Вацлевич. Поэтому никто и не успел узнать о его приезде. Но на вокзале его встретил некий человек, по описанию носильщика похожий на того второго, которого вы вместе с Вацлевичем увидели в музее. Они вдвоем, судя по всему, отправились с вокзала в Музей восковых фигур, откуда и позвонили вам после некоего совещания, занявшего около получаса. Но о приезде Мартина Вацлевича знал и еще один человек — убийца, который хотел завладеть тем, что Вацлевич намеревался передать вам. К тому времени, когда вы, Алесь, добрались до музея, убийца уже был там и стоял среди восковых манекенов, выдавая себя за один из них. Почему его не распознал Вацлевич? Ответ, думаю, в том, что у владельца музея было слабое зрение, а очки он надевал, только когда писал или читал. Но я могу и ошибаться…

Алесь вдруг встрепенулся и ударил ладонью по колену, прервав рассуждения профессора:

— Кажется, я вспомнил! Точно, вспомнил…

— Что именно вы вспомнили? — спросил, выпрямившись в кресле, Ян Янкович.

— Я вспомнил, как выглядела эта пропавшая восковая статуя, — закивал головой журналист. — Это был офицер полиции.

— Кто? — удивился профессор.

— Полицейский, — повернулся к нему Минич. — Он стоял с приподнятой рукой. В обыкновенной полицейской форме. На голове фуражка, а вот лицо я не разглядел — оно было в тени… И сам он стоял в тени. Рядом была восковая фигура Джека-Потрошителя, который какой-то девице резал горло, а этот стоял за ним, у стены. Я и обратил внимание на странность: маньяк из Лондона, а полицейский в нашей форме. Но тут же об этом забыл… Вы должны понимать мое состояние — у меня тогда еще не выветрился из головы буйный вечер в ресторане «Грюнвальд»…

Дайнович и приведенный им гость переглянулись.

— Теперь многое становится понятным… — поднял брови Янкович. — Убийца был в полицейской форме. На это и клюнули те, кого он убивал. Служит ли он на самом деле в нашей полиции — вот вопрос…