На площадке перед замком они увидели немецкий автомобиль «Хорьх-851». Двое высоких мужчин в черных кожаных куртках выгружали чемоданы и рюкзаки с какой-то аппаратурой. Видимо, дорогой и ценной, потому что стоящая рядом худая и чопорная брюнетка лет сорока — сорока пяти то и дело покрикивала на них, призывая к осторожности. Возле нее стоял директор гостиницы Доминик Верас — с неизменной улыбкой на лице.
— Вот, принимаю наших дорогих иностранных гостей! — сказал он профессору и журналисту, когда те подошли ближе и сняли шляпы. — Позвольте вас познакомить. Это профессор Чеслав Дайнович, мой старый друг, и известный виленский журналист Алесь Минич. Он из журнала «Балтийская Нива». А это пани Хельга Штраус из Берлина, и с ней два ее помощника… — Верас заглянул в свой блокнот, — Манфред Тоде и Хельмут Кранц. Они ищут привидения и разгадывают всякие оккультные загадки. К сожалению, помощники пани Хельги не знают нашего языка, они понимают только по-немецки…
Услышав свои имена, громилы в кожаных куртках покосились на говорившего. Обоим было около тридцати, и выглядели они угрюмыми и молчаливыми. У одного лицо выбрито, а у другого с бородкой. Кто из них Тоде, а кто Кранц, — Алесь так и не понял. Пани Штраус казалась такой же холодной, как ее помощники: взгляд жесткий и высокомерный, в голосе властные нотки. Одета она была в темный деловой костюм, прическа каре, на руках черные ажурные перчатки. «Такие женщины, — подумалось журналисту, — любят повелевать мужчинами и бить их хлыстом…»
Алесь, похоже, заинтересовал немку, потому что она ответила ему взглядом, каким на рынке коновод оценивает жеребца. Оглядев журналиста с ног до головы, она сказала:
— У вас иметься на мой глаз спортивный выправка. Вы питаться тут деревеньский яйко и млеко?
— О, нет, дорогая пани Штраус! — поспешил уточнить Доминик Верас. — Пан Минич из Вильно. Он вместе с профессором только сегодня приехал в наш замок. Но питание у нас, заверяю, отличное, а продукты действительно деревенские! Хо-хо!
— Это есть хорошо, — ответила ему немка, цокнув языком. — Мой отец воевать возле тут и говорить, что они поедать знаменитый продукт: хороший яйко, млеко и курка. Я верить, что вы не дать обмануть.
Потом вдруг повернулась к профессору и коснулась пальцем широкой черной ленты на его груди, держащей золотые очки. Она перешла на немецкий язык — очевидно зная, что Дайнович говорит по-немецки:
— Вы специально носите черную ленту?
— Это просто совпадение, — последовал ответ на немецком.
— Да будет вам… — она взглянула на Дайновича так, словно имела с ним какой-то связывающий их секрет. — Кстати, вам привет от нашего общего знакомого.
И она, цокнув языком, задрала подбородок и отправилась в замок. Доминик Верас поспешил за ней.
— Что она от вас хотела? — с тревогой спросил профессора Алесь.
Он немного понимал немецкий язык.
— Да ничего, — ответил тот, возвращая шляпу на голову. — Как я полагаю, Клаус рассказал ей, как сразу узнать меня: по золотым очкам на черной ленте.
х х х
Ужинали в большой гостиной на первом этаже замка. На стенах гобелены с древними сюжетами, светильники а-ля Средние века, в углах несколько железных фигур в рыцарских доспехах ВКЛ. В помещении с высокими сводами голоса отдавались эхом, а о современности напоминала только радиола возле дивана с креслами.
За длинным столом кроме директора гостинцы Вераса, немецких гостей и журналиста с профессором находилось еще несколько отдыхающих. Блюда не отличались особой изысканностью, но зато действительно были из отборных деревенских продуктов. Ели томатный суп, запеченные кусочки лосося из реки Лошца, от лосося и названной, салаты и холодную говядину, горячие бульбяники в сметане, фаршированные грибами яйца, запивали вишневой и клюквенной наливками.
— Очень хороший яйко, млеко и курка, — похвалила Доминика Вераса Хельга Штраус, кушая фаршированное яйцо.
Судя по лицам, и два ее немецких помощника были тоже довольны, поедая ужин. Они узнали три знакомых немцам слова и активно закивали головами.
— Если не секрет, уважаемая фрау, — обратился к ней профессор, вытирая губы салфеткой, — чем занимается ваше Берлинское Общество по исследованию оккультных явлений? Собственно, из названия это понятно. Но чем конкретно? Что и где вы исследуете?
Доев яйцо, немка отложила вилку и с настороженностью посмотрела на Дайновича:
— Мы есть научный группа. Мы искать всякий мистик и фантом. Тут мы поискать привидение Радзивилла, — в ее голосе почувствовалась строгость. — Наше общество иметь большой авторитет в наша великая страна. Цум байшпиль, мы изучать случай привидение, Дрезден, годом назад. Там быть странное, а мы приехать и исследовать.
— Давайте перейдем на немецкий язык, — предложил профессор, посмотрев на присутствующих за столом. — Надеюсь, большинство понимает немецкий?
Оказалось, что в той или иной степени понимают все.
— И вы действительно нашли какие-то доказательства существования чего-то трансцедентального и оккультного? — спросил Чеслав Дайнович по-немецки.
Глаза немки блеснули холодом.
— В вашем вопросе сквозит скепсис академической науки, — ответила она уже на немецком, отпив из рюмки с клюквенной наливкой и цокнув языком. — Я знаю таких, как вы, ученых. Они уперты в своем материализме. У вас своя схема того, как устроено Мироздание. Иных схем вы не принимаете. Вам показывают факты, а подобные вам говорят: этого не может быть, потому что не может быть никогда…
— Вы попали в точку, — согласился профессор, подняв брови. — Я тоже из таких. У меня рациональный взгляд на вещи. Но я не исключаю, что разные привидения и прочее, что вы изучаете, могут являться частью вполне научной картины Мира, пусть пока и не понятой. Но для ее понимания не обязательно привлекать категории оккультного. Вот в этом наши представления действительно расходятся.
— Дорогой Чеслав, — обратился к нему Доминик Верас, — расскажите нашим гостям о Радзивиллах. Я должен сказать, что пан профессор — известный ученый и специалист по истории ВКЛ, студенты с увлечением слушают его лекции в Виленском университете…
— Расскажите! Расскажите! — поддержали просьбу гости.
Дайнович выпил рюмку наливки и начал на немецком языке.
— Имена знаменитых магнатских фамилий ВКЛ — Радзивиллов, Сапег, Олельковичей, Острожских, Глебовичей, Кишек, Сангушко, Пацев, Ходкевичей, Заберезинских, Гольшанских — пронизывают всю нашу великую историю. Но никто из магнатов Литвы, ныне называемой Беларусью, не мог сравниться с Радзивиллами, хотя их происхождение и взлет были достаточно поздними. Существует легенда о том, что Радзивиллы происходят от последнего языческого жреца Вильно, но она кажется сомнительной. Первым в клане этого могущественного рода был Кристин Ошчик, каштелян Вильно с 1417 по 1442 год. У него был сын Радзивилл, от него и произошла сама фамилия. Вообще же расцвет и взлет Радзивиллов пришелся на закат эпохи Ягеллонов. Список высших государственных постов, занимаемых Радзивиллами, просто потрясает. Если мне не изменяет память, перечислю, — профессор стал загибать пальцы. — Восемь канцлеров ВКЛ, семь гетманов, пять маршалов, тринадцать каштелянов Вильно, шесть каштелянов Трок, один кардинал и сорок сенаторов.
— О! — вырвалось у Хельги Штраус, хотя ее лицо не выражало никаких эмоций.
— Их девизом было: «Бог нам радзіць» — что значит «нам советует Бог», — продолжал рассказывать на немецком языке Дайнович. — Если Кристин Ошчик не мог похвастать богатством, то его правнук имел во владении четырнадцать тысяч крестьянских дворов с общим числом девяносто тысяч человек!
Алесь, сидевший рядом с профессором, прервал его рассказ вопросом:
— Я где-то читал, что Радзивиллы разделялись на три ветви. А к какой из них принадлежал Доминик Радзивилл, владелец этого замка?
— Ну, первая линия Радзивиллов, жившая на границе с Польшей, пришла в полный упадок сравнительно быстро — к 1542 году. Вторая — представители Несвижско-Олыкской линии на юге. Третья — Радзивиллы на Биржах, около границы с Ливонией. Из знаменитых к ним принадлежал Богуслав Радзивилл. Ну, а владелец этого замка Доминик, насколько я понимаю, был из второй линии.
