Чеслав Дайнович, казалось, совсем его не слышал. Он упивался бесценным артефактом, покачивая головой и что-то с восторгом бормоча себе под нос. Крест самого Витовта! Он был с ним в Грюнвальдской битве, он объединял огромную страну Великое княжество Литовское и Русское от моря до моря, он единственный свидетель той легендарной эпохи… Алесь подождал несколько минут, а потом решительно спрятал крест обратно в пакет. Это отрезвило ученого.
Профессор шумно выдохнул воздух и вытер платком вспотевший лоб.
— Это настоящее потрясение… — признался он. — Вы, мой друг, совершили огромный подвиг, вернув святыню. Отчизна вас не забудет…
Потом профессор помолчал, приходя в себя, и, подумав, добавил уже другим тоном:
— Итак, что мы имеем…
Дайнович вздохнул и стал рассуждать вслух.
— Итак, на вас, мой дорогой друг, кто-то напал, когда вы выходили из комнаты певицы… Кто? Явно один из посетителей ресторана. Кстати, я видел вашего призрака.
— Какого призрака?
— Ну, то самое привидение полицейского в Музее восковых фигур.
Профессор рассказал, как этот фантом, показавшийся ему восковой статуей, перемещался с места на место, а потом исчез вовсе, и там оказалась потайная дверь, ведущая в подземный ход. Он подытожил:
— Трудно судить о том, является ли человек, бросивший в вас нож, тем же, кто был в форме полицейского в музее, выдавая себя за восковую фигуру. Возможно, это два разных субъекта. Пока мы этого не знаем…
— Но, во всяком случае, кое-что стало понятно с «призраком», — кивнул с облегчением Алесь. — А то мне казалось, что это в самом деле белая горячка… Хотя все равно не понимаю, кто это был… И как можно вот так стоять, не дыша, неподвижно… Это выше человеческих способностей…
— И здесь перед нами возникает принципиальный вопрос: какие функции выполнял человек, бросивший в вас нож? — спросил профессор. — Он следил за вами в зале ресторана и пошел вас искать, не найдя нигде? Или он имел совсем иную задачу — следить за певицей и сохранностью того, что она должна увезти контрабандой в Берлин? Или обе задачи являлись для него равно важными?
Журналист снял шляпу и в растерянности потер ладонью затылок:
— А вы как думаете?
Профессор еще раз оглянулся на спящую красавицу, но уже с куда большим интересом во взгляде.
— Ясности нет. Или вас продолжают пытаться убить как человека, который слишком много знает. Или же «Черная лента» присматривала за Роуз, что ожидаемо, и этот человек шел проверить, все ли в порядке. Увидев, что вы выходите из ее комнаты, он мгновенно принял решение — а это значит, по крайней мере, что он вас знает в лицо. Значит, видимо, тут сошлись обе его задачи… А раз так, то они уже ищут и крест, и певицу, и вас, и меня. И вы правы: нам лучше спрятаться. Поиграем в прятки…
— Они, наверно, думают, что я силой похитил Эльвиру, — предположил Алесь.
— Скорее всего… Хотя подозрения у них в ее отношении, наверно, были… Поэтому, мой друг, ваше решение забрать с собой возлюбленную, конечно, единственно правильное…
— Возлюбленную?! — поднял брови Минич.
— Ну, хорошо, влюбленную… — махнул рукой профессор. — Или пытающуюся с помощью своих женских чар вас использовать для каких-то своих целей. Это дела не меняет… В любом случае нам всем надо где-то найти укрытие… И в первую очередь надо где-то на обозримое время пристроить нашу голую даму. Или вы хотите ее и дальше возить с собой?
Алесь тоже обернулся и посмотрел на Эльвиру: «возлюбленная»… и «влюбленная»… Она была обворожительна… Словно куколка… Он поправил покрывало на ней, оголившее прозрачный пеньюар на груди. Сделал это так, как касаются официальные лица лент на венках в мемориалах, — лишь чуть-чуть потрогал ткань, ее почти не сдвинув.
— У меня была мысль, — сказал он, — обратиться за помощью к Дефензиве. Но я быстро ее отбросил. Если я отдам Эльвиру в руки Яна Янковича, она сочтет это предательством. Тем более что, скорее всего, ее арестуют, посадят за решетку. И отправят в конце концов в Березу-Картузскую, в зону для политических шпионов. А я этого не хочу. Мне ее, честно признаюсь, жалко…
— Именно так я сразу и понял, — согласился Дайнович, внимательно посмотрев на журналиста. — Поэтому и не стал этот вариант даже обсуждать. Но коль мы выбираем этот путь, то в таком случае нам придется хранить втайне от Дефензивы не только певицу, но и крест Витовта. Потому что одно связано с другим. Пока не известно, где Роуз, — не известно и то, где реликвия. Мы должны где-то оставить вашу красавицу, чтобы освободить себе возможность действий. Пусть ее все ищут, а мы сделаем вид, что точно так не знаем, куда она исчезла. Мол, сами ее хотим найти.
— Разумно, — снова взглянул на спящую певицу Минич. — Но где же мы ее можем оставить?
— Есть одна мысль! — поднял палец профессор. — Для этого мне надо кое-кому позвонить. Едем к телефону.
х х х
Дайнович вернулся в машину и сел рядом с Алесем. Вид у него был крайне удивленный.
— Это воистину мистика! — покачал он головой. Видя, что журналист его не понимает, он объяснил: — По преданию, крест Витовта помогает во всех начинаниях, связанных с организацией чего-то. Это, конечно, только легенда… Вот великая победа в Грюнвальде в 1410 году… И прочее разное… И вот вас завела к себе Роуз, имея этот крест у себя. И вы пошли за ней, как загипнотизированный кролик… А теперь я позвонил своему коллеге с просьбой приютить нас в его клинике — и моментальное согласие, без каких-либо вопросов. Что меня просто поразило.
— Правда? Я рад, — сказал Минич, заводя мотор «ТАТРЫ-77». — А что это за клиника?
— Клиника как клиника. Обыкновенный дом для сумасшедших, — пояснил как бы между прочим профессор.
— Обыкновенный?.. Дом для сумасшедших?..
Алесь развернул машину и, выехав на темную ночную дорогу, набрал скорость. Он добавил:
— Очень нам подходит. Мы как раз такие тут трое… Надеюсь, там не навсегда останемся…
Чеслав Дайнович не стал отвечать. Он размышлял о том, что лучше уж клиника для психов, чем концлагерь Береза-Картузская.
х х х
Они проехали несколько километров на север, миновали селение Кальвария и повернули на запад. Здесь, возле небольшой рощи и тихого пруда располагалась частная клиника психиатра доктора Бута.
— Сам доктор Бут сейчас в Вильно, — пояснил профессор. — Но он обещал, что позвонит в клинику и даст указания принять нас на ночь и выделить комнату для нашей спящей красавицы. Пришлось сказать, что у нее последствия от употребления наркотиков.
— Так оно и есть… — согласился Алесь.
— Это элитная больница для богатых пациентов. Говорят, тут лечится даже тетя министра финансов Антоновича. Ну а нас должна встретить ассистентка доктора пани Раймунда, она дежурит этой ночью…
Машину решили оставить метрах в ста от клиники — не хотелось, чтобы кто-то случайный заметил их приезд.
— Какой тут чудесный лесной воздух! — вздохнул полной грудью журналист и оглянулся по сторонам. — Хотел бы я пожить в таком умиротворенном санатории…
Справа темнела сосновая роща, слева на ровной глади пруда отражалась луна, а впереди за невысоким забором угадывалось в сумраке трехэтажное здание сумасшедшего дома. В одном из окон на первом этаже, рядом с входом, горел неяркий свет — туда они и отправились, стараясь ступать потише.
Чеслав Дайнович заглянул в окно и увидел там пожилую женщину в белом халате. Она сидела за столом и что-то листала под светом лампы. Постучав пальцем по стеклу, профессор позвал ее к себе, а потом изобразил знаками просьбу их пустить. Ночная дежурная отправилась открывать дверь.
— Пока все отлично, — сказал шепотом Дайнович и подмигнул Алесю. — Скоро будем спать, а то я, честно говоря, порядком устал за сегодняшний день…
Послышался звук отпираемого замка, и дверь раскрылась. Ассистентка доктора Бута, на вид сонная и какая-то вялая, пропустила их внутрь и заперла засов. Потом побрела к себе в кабинет, шаркая ногами по полу. Мужчины послушно отправились за ней.
