ЭЛИСОН. Я знаю. Знаю, что изменится. (Смотрит на него). Ты иди. Я хочу взглянуть на Джонни, чтобы убедиться, что он не связал Сару и не спустился вниз по водостоку. Потом я приду к тебе.

МЭТТ. Хорошо.

ЭЛИСОН. Это точно.

(МЭТТ пристально смотрит на нее, поворачивается, выходит в гостиную, пересекает ее, начинает подниматься по лестнице. На полпути встречает спускающуюся САРУ. Прикасается к ее руке и продолжает подъем. ЭЛИСОН видит письмо от РИСА, оставленное САРОЙ на письменном столе, берет и начинает читать. САРА входит в библиотеку).

САРА. Хочешь верь, хочешь – нет, но Джонни спит.

ЭЛИСОН. Хорошо. Он тебя укусил?

САРА. Нет. Он укусил кота.

ЭЛИСОН. Что ж, кот к этому привык. Я думаю, они обожают кусать друг друга. Бог свидетель, в итоге спать они укладываются вместе.

САРА. Я рада, что хоть кто-то спит не в одиночку. Теперь ты читаешь мои письма?

ЭЛИСОН. Извини. Я нашла письмо на столе. Не знала, что оно адресовано тебе.

САРА. Вообще-то начинается оно со слов «Дорогая Сара».

ЭЛИСОН. Мне он не пишет.

САРА. Это не моя вина.

ЭЛИСОН. Я и не говорила, что твоя.

САРА. Твой муж – очень хороший человек. Тебе с ним повезло. Я бы на твоем месте его не упустила. Ты будешь сожалеть, если упустишь.

ЭЛИСОН. Сожалеть я бы особо не стала, Сара, но, чтобы ты не волновалась, хочу тебе сказать, что сейчас я поднимусь наверх, чтобы лечь спать со своим мужем. Спокойной ночи.

(ЭЛИСОН протягивает письмо САРЕ, выходит из библиотеки, пересекает гостиную, поднимается по лестнице. САРА стоит с письмом в руке, смотрит ей вслед, свет медленно гаснет, одновременно зажигаясь в гостиной, где стоит ДОРОТИ).

(ДОРОТИ в гостиной, 1920 г.)

ДОРОТИ. Если я что-то и помню о первых семь годах моей жизни, когда между ними царило полное согласие, так это счастье. Дом наполнялся людьми: папа и мама, Сара, Джон Роуз и Дейви, потом Лиззи, я и Молли. Даже после того, как Дейви уехал в Лондон, жизнь продолжала бурлить, во всяком случае, в той части дома, которая оставалась жилой. В этом доме хватало комнат, куда лет сорок никто не заходил. Но детей здесь больше нет, и это ужасно. Я умею ладить с детьми. Джесси уже выросла, Молли еще не замужем, хотя если она и дальше будет убегать от Клетиса на сеновал, ей придется выйти за него очень даже скоро. У Лиззи детей больше не будет, а на мне никто не женится. Я помню, как плакала при отъезде Дейви. Он всегда так хорошо ко мне относился. Я даже уронила несколько слезинок, когда Джон Роуз сбежал из дома. Лиззи не всплакнула, а у Джесси просто разбилось сердце. Джесси всегда была неравнодушна к Джону Роузу. Оп! Табун несется. Прячьте женщин и детей.

ДЖЕССИ (чуть ли не кубарем скатываясь с лестницы). Джон Роуз не проходил?

ДОРОТИ (энергично качает головой). Уг-г-г-г-г-г!

ДЖЕССИ. Этого человека поймать сложнее, чем команчи. Ты не прячешь его под диваном?

ДОРОГИ (вместе с ДЖЕССИ заглядывает под диван, когда из библиотеки с книгой в руке выходит ДЕЙВИ, спокойный, моложавый мужчина лет сорока). Уг-г-г-г-г-г!

ДЖЕССИ. Я просто не могу поверить, что он избегает меня, но, если честно, Джон Роуз ужасно меня бесит. Дейви, ты его не видел?

ДЕЙВИ. Какое-то время – нет. Он опять от тебя ускользнул?

ДЖЕССИ. Да, он какой-то неуловимый. Почему он постоянно бегает от меня?

ДЕЙВИ. Этот вопрос ты должна задать ему, Джесси.

ДЖЕССИ. Я ни о чем не успеваю его спросить. Не понимаю, в чем дело. Когда я была маленькой девочкой, он так по-доброму ко мне относился, и все эти годы мы постоянно переписывались. И три года тому назад, когда он вернулся домой, мы отлично ладили, а теперь я не могу оказаться в одной комнате с ним. У меня заразная болезнь? Проказа? Дороти, по-твоему, я слишком бледная? У меня отваливается нос?

ДОРОТИ (протягивает руку, берется за нос ДЖЕССИ). Уг-г-г-г-г-г!

ДЕЙВИ. Война меняет всех. Я точно знаю, что ты у него лучшая из лучших. Потерпи – и он появится.

ДЖЕССИ. Нет у меня времени терпеть. Он действительно так сказал? Что я для него лучшая из лучших? После Дороти, разумеется.

ДЕЙВИ. Действительно.

ДЖЕССИ. Это хорошо. Может, он на сеновале? (Убегает в прихожую, возвращается, обнимает ДЕЙВИ). Спасибо тебе, Дейви. Ты величайший человек во всем Огайо. (Целует и убегает).

ДЕЙВИ (кричит вслед). Надень пальто, если собираешься выйти из дома. Там холодно. (Грохот захлопывающейся двери). Та еще штучка, правда, Дороти?

ДОРОТИ. Уг-г-г-г-г-г!

ЛИЗЗИ (возвращается из кухни). Джесси? Я слышала ее голос.

ДЕЙВИ. Ты опоздала. Только что ушла. На сеновал.

ЛИЗЗИ. Я не могу заставить Джесси хоть на минуту остановиться и я не могу заставить Дороти сдвинуться с места, а Молли, если делает хоть шаг, обязательно что-нибудь разбивает. Дороти, я просила тебя прийти на кухню. Сара вот-вот из штанов выпрыгнет.

ДОРОГИ. Уг-г-г-г-г-г!

ДЕЙВИ. Это моя вина, Лиззи. Мы с Дороти вспоминали славные давние времена, и я не позволял ей уйти на кухню. Она хотела, честное слово.

ЛИЗЗИ. Позор тебе. Ты даже Дейви заставляешь врать, чтобы выгородить тебя. Неужели тебе не стыдно?

ДОРОТИ. Уг-г-г-г-г-г!

ЛИЗЗИ. А я так не думаю. Ты отправишься в ад, Дороти. Что ж, по крайней мере, у Джона Роуза будет компания, когда он туда попадет. (На кухне что-то с грохотом падает). Да что же это такое! Все, сдаюсь. Делайте, что хотите. Пусть Молли разобьет все блюда, а есть мы будем прямо со столешницы. Не понимаю, чего меня это волнует?

ДЕЙВИ. Лиззи, через минуту мы придем и поможем. Я обещаю.

ЛИЗЗИ. Берегись, Дейви. Если пробудешь с Дороти достаточно долго, она тебя испортит.

ДЕЙВИ. Я буду осторожен.

ЛИЗЗИ. Нет, не будешь. Ты млеешь перед любой девушкой, совсем как папа. В семье только два достойных мужчины, и вы оба позволяете женщинам вить из вас веревки. И куда только катится человечество. (Уходит на кухню).

ДЕЙВИ. У нее все в порядке с головой?

ДОРОТИ (сгибает руки, словно укачивает ребенка). Уг-г-г-г-г-г!

ДЕЙВИ. Да, причина, наверное, в этом. Лиззи надо бы побольше наслаждаться жизнью и поменьше суетиться. Она превратит себя в старуху до того, как ей исполнится тридцать.

ДОРОТИ. Уг-г-г-г-г-г!

ДЖОН РОУЗ (появляется в гостиной из-под лестницы. Ему тридцать два года, и он чертовски красив). Горизонт чист?

ДЕЙВИ. Она ушла в амбар. Думает, что ты, возможно, спрятался на сеновале.

ДЖОН РОУЗ. Там я прятался вчера. Сегодня – на крыше.

ДЕЙВИ. Джонни, почему ты ее избегаешь?

ДЖОННИ. Я ее не избегаю. Просто мне нужно немного свободного пространства, чтобы дышать. От Джесси и в пятнадцать лет захватывало дух, а теперь ей восемнадцать. Я не уверен, что мое сердце это выдержит.

ДЕЙВИ. Она хочет, чтобы ты посидел с ней и поговорил. Она не видела тебя три года.

ДЖОН РОУЗ. Она и тебя не видела три года, но она не носится за тобой, сломя голову.

ДЕЙВИ. Только потому, что я от нее не бегаю. Вчера мы с ней долго говорили, и это было приятно. Она не била и не душила меня. Мы говорили о Лондоне, Йейтсе, прерафаэлитах. Они их большая поклонница. Джесси невероятно умная, начитанная и милая девушка.

ДЖОН РОУЗ. Это я знаю.

ДЕЙВИ. Тогда почему тебе не сесть, чтобы она смогла тебя поймать? Я надеюсь, ты не планируешь избегать ее и на Рождество?

ДЖОН РОУЗ. Я никогда ничего не планирую. Все происходит, как происходит. Это моя проблема. Одна из многих. Как ты, Дороти?

ДОРОТИ. Уг-г-г-г-г-г!

ДЖОН Роуз. Что ж, выглядишь ты прекрасно. (Обнимает ДОРОТИ и целует в лоб).

ДЕЙВИ. Берегись, Дороти, Если Джесси застанет тебя с Джонни, сцены ревности не избежать.

ДОРОТИ (чувствует, что кто-то идет, поднимает палец). Уг-г-г-г-г-г!

(Громко хлопает входная дверь).