КЛИЦИЯ. Во Флоренции это так называется?

МАКИАВЕЛЛИ. Мой слуга боится кур. Мне нужен человек, который будет за ними приглядывать. Платить много я не смогу, но у тебя будет маленький домик за виллой, и я обещаю не загонять тебя в угол в хлеву.

КЛИЦИЯ. То есть тебя это уже не интересует?

МАКИАВЕЛЛИ. Меня это очень даже интересует, и ты красивая девушка, но сейчас я хочу от тебя только одного: чтобы ты приглядывала за курами.

КЛИЦИЯ. Так ты не хочешь рубашку?

МАКИАВЕЛЛИ. Давай я куплю тебе эту рубашку. Я уверен, на тебе она смотрится гораздо лучше, чем на мне.

КЛИЦИЯ. Что ж, это хорошая рубашка, и я люблю кур. (Она смотрит на него и улыбается. Медленно гаснет свет).

(Клиция исчезла в центральной арке, Макиавелли прошел к столу, сел, пытается писать. В кабинет влетает Мариетта, его жена, смотрит на Макиавелли. Тот не замечает ее присутствия).

МАРИЕТТА. Тебе надо что-нибудь еще?

МАКИАВЕЛЛИ (погруженный в работу). Нет.

МАРИЕТТА. Тебе принести что-нибудь попить? Что-нибудь из еды?

МАКИАВЕЛЛИ. Нет. Ничего не нужно.

МАРИЕТТА. Ты работал полночи при свече, портил глаза. Ты работаешь уже полдня. Это ненормально.

МАКИАВЕЛЛИ. Все у меня хорошо.

МАРИЕТТА. Я ничего не могу для тебя сделать?

МАКИАВЕЛЛИ. На данный момент – нет.

МАРИЕТТА. Над чем ты работаешь?

МАКИАВЕЛЛИ. Это трудно объяснить.

МАРИЕТТА. Я не такая глупая, пойму.

МАКИАВЕЛЛИ. Я не говорил, что ты глупая.

МАРИЕТТА. Ты относишься ко мне так, будто я глупая.

МАКИАВЕЛЛИ. Я отношусь к тебе, как к своей жене.

МАРИЕТТА. Ты думаешь, моя работа – рожать детей и держать рот на замке.

МАКИАВЕЛЛИ. Твоя работа – быть моей женой.

МАРИЕТТА. Я вышла из более достойной семьи, чем твоя. У моей семьи когда-то были деньги. Я тебе не какая-то дочь свинопаса.

МАКИАВЕЛЛИ. Я никогда не говорил, что ты – дочь свинопаса, а будь ты таковой, не относился бы к тебе хуже. Быть дочерью свинопаса не зазорно.

МАРИЕТТА. Ты относишься ко мне, будто я – невидимка. Ты уезжал на долгие месяцы.

МАКИАВЕЛЛИ. Больше – нет. Теперь я все время здесь. И мы ладили лучше, когда я надолго уезжал.

МАРИЕТТА. Я думала, все будет по-другому, как только мы уедем в деревню. Я думала, может, ты переменишься. Так нет. Ты тут все время, но на самом деле не больше, чем прежде. Мыслями ты где-то еще. Подруг у меня здесь нет. И мне никто не помогает. Толку от Сиро никакого.

МАКИАВЕЛЛИ. Я нанял девушку, чтобы она приглядывала за курами.

МАРИЕТТА. Да, я видела девушку. И уверена, что с курами у нее все получается замечательно.

МАКИАВЕЛЛИ. Так и есть.

МАРИЕТТА. Она – проститутка.

МАКИАВЕЛЛИ. Она – не проститутка. Бедная сирота, которая раньше жила у Кольфуччи.

МАРИЕТТА. Она спала и с отцом, и с сыном. Вот что я слышала.

МАКИАВЕЛЛИ. Зачем ты слушаешь все эти гнусные сплетни? Она – милая девушка.

МАРИЕТТА. Одна из длинного списка милых женщин, с которыми ты прелюбодействовал в эти годы.

МАКИАВЕЛЛИ. Я пытаюсь сосредоточиться.

МАРИЕТТА. А я пытаюсь не сойти с ума.

МАКИАВЕЛЛИ. Что ж, получается у тебя не очень.

МАРИЕТТА. Ты кого хочешь сведешь с ума. Тебя ни разу не было дома, когда я рожала детей. Я жила в постоянной тревоге за тебя. И все, что я говорю или делаю, похоже, действует тебе на нервы.

МАКИАВЕЛЛИ. Только потому, что ты не можешь закрыть рот, когда я работаю.

МАРИЕТТА. Ты мне даже не пишешь.

МАКИАВЕЛЛИ. А чего писать? Я же здесь.

МАРИЕТТА. Ты швыряешься деньгами, словно это мусор. Я отдала тебе тело и душу и осталась ни с чем. У меня ничего нет.

МАКИАВЕЛЛИ. У тебя есть четверо детей, крыша над головой и в достатке еды. Что еще тебе нужно?

МАРИЕТТА. Мне нужен муж, с которым я могу поговорить.

МАКИАВЕЛЛИ. Так ты и говоришь со мной.

МАРИЕТТА. Это не разговор. Ты просто хочешь, чтобы я заткнулась и оставила тебя в покое. Ты всегда думаешь. Всегда планируешь. Я для тебя не существую. Ладно, мне уже без разницы. Делай, что тебе вздумается. Только держи эту шлюху подальше от моих детей.

МАКИАВЕЛЛИ. Какое отношение она имеет к детям?

МАРИЕТТА. Она с ними играет.

МАКИАВЕЛЛИ. Девушка, которая присматривает за курицами, играет с детьми, и тебя это тревожит.

МАРИЕТТА. Меня тревожит, что с моими детьми играет шлюха.

МАКИАВЕЛЛИ. Она не шлюха и не моя любовница. Я пальцем к ней не прикасался.

МАРИЕТТА. Не оскорбляй меня ложью. Нет такой силы, которая удержала бы твои руки от этой аппетитной малышки. Я тебя знаю.

МАКИАВЕЛЛИ. Ты меня не знаешь.

МАРИЕТТА. Я тебя знаю, это ты меня не знаешь. Если эта маленькая проститутка по-прежнему будет подходить к моим детям, однажды утром она проснется с мясницким тесаком в шее.

МАКИАВЕЛЛИ. Она не собирается причинить вред детям. Она никому не собирается причинить вред. Она приглядывает за курами. Теперь ты можешь уйти и оставить меня в покое?

МАРИЕТТА. Ты хочешь, чтобы я умерла, так?

МАКИАВЕЛЛИ. Я хочу, чтобы один из нас умер. Но не ты (встает и уходит).

МАРИЕТТА (кричит вслед). Ты чудовище. Бесчувственный, злой человек. Я могла бы выйти за одного из Медичи. А теперь посмотрите на меня. Я – императрица Пустоты, а мой муж – князь Тьмы. (Мариетта поворачивается и уходит).

(Клиция и Сиро заходят в дом Макиавелли).

СИРО. Что ты творишь с этими курами! Это удивительно. С тобой они ведут себя иначе. Они тихие, спокойные, вежливые. За мной гоняются, словно одержимые дьяволом, и хотят меня съесть.

КЛИЦИЯ. Куры не собираются тебя есть.

СИРО. Может, куры любят тебя, потому что ты такая красавица.

КЛИЦИЯ. Отвали, а не то позову кур, чтобы защитили мою честь.

СИРО. Да ладно, ладно. Только мне так одиноко после отъезда из города.

КЛИЦИЯ. Поэтому твой хозяин такой сердитый? Ему недостает города?

СИРО. Нет, он всегда сердитый. Не любит он людей. Дуться может, но бьет меня крайне редко. Так что хозяин он неплохой, когда привыкнешь к его заскокам.

КЛИЦИЯ. Но он кажется таким холодным.

СИРО. Он не холодный. Конечно, может быть таким. Но с женщинами он распаляется. Он любит женщин. Как я понимаю, уже облапал тебя с головы до ног. Только не обижайся.

КЛИЦИЯ. Он ни разу не прикоснулся ко мне.

СИРО. Вот это необычно. Ты же такая красотка. Я-то думал, он сразу набросился на тебя, как волк – на барашка. Конечно, он в депрессии после отъезда из города. Может, чувствует себя слишком несчастным, чтобы гоняться за женщинами. Со мной все с точностью до наоборот. Депрессия меня только возбуждает. А деревня кого-то угодно вгонит в депрессию. Я и то превратился в собственную тень. А какого ему! Он действительно был большой шишкой. И падать ему пришлось с куда большей высоты. Ты не поверишь, но в городе и я много чего мог. Знал все улицы. Всех людей. Знал, как кого найти. Как что-то сделать. Был совершенно другим человеком. Уверенным в себе. Даже наглым. Здесь я деревенский идиот. Никого не знаю, а те, кого знаю, не любят меня или пугают до усрачки. Я постоянно теряюсь. Везде коровы и куры. Это кошмар.

КЛИЦИЯ. Так в городе он впрямь был важным человеком?

СИРО. Он был секретарем Совета десяти Республики Флоренция. Его посылали в Рим, Париж, по всей Европе, Он занимался делами государственной важности. Вел переговоры с главами государств, на равных общался с Борджа. Потом в город вернулись Медичи, его бросили в тюрьму и пытали, после чего отправили в ссылку. Но он умен, как сам дьявол. И это только вопрос времени, когда ему удастся убедить Медичи, что без него управлять городом у них не получится. И тогда мы снова будем в шоколаде.

КЛИЦИЯ (выглядывает в окно). Господи, нет. Это Кольфуччи. Он пришел сюда. Пронюхал, где я, и пришел, чтобы увести к себе. Не позволяй ему забрать меня.