Поэтому и в этот раз, после утверждения наместником в Константинополе, магистр Афанасий должен был отправиться в крепость Карс. Нахарар или иначе бдешх Вирка отдавал дань уважения танутеру, главе рода Багратуни, в его резиденции. Там шаханшах Ашот III Милостивый⁵ должен был официально закрепить за ним титул армянского бдешха.

Перед отъездом своего друга магистра Аданарсе, Цимисхий устроил пир-клиторий в своем особняке, куда пригласил множество служилой знати. Внезапно на пиру, среди веселившихся и изрядно подвыпивших гостей, появился магистр Никифор Фока. Гости притихли, отдавая дань уважения скорбящему отцу. Цимисхий пошатываясь, вскочил с места и рванулся ему навстречу. Никифор поднял руку открытой ладонью к собравшимся гостям, в приветственном жесте.

– Не обращайте на меня внимания, друзья, – сказал Никифор. – Иди, иди. Без обид. Развлекай гостей, – добавил он, обнявшись по-мужски с Ваном, и подтолкнул его в сторону пирующих.

Никифор пригубил вино, произнеся заздравный тост в честь нового магистра. И тотчас отошел в дальний угол. Вскоре хмель взял свое. На Никифора перестали обращать внимание. Тем временем, магистр Фока подозвал жестом магистра Аданарсе и вывел его во внутренний парк поместья. Тут по дорожкам мимо фонтанов прогуливались мужчины и женщины, покинувшие свои раздельные пиршественные залы для того чтобы освежиться. А еще, чтобы себя показать, и немного пококетничать. Тут, среди благоухающих зарослей можно было уединиться для приватной беседы.

– Когда собираешься ехать, магистр? – Спросил у Аданарсе Никифор.

– Да вот завтра и поеду. В порту Константинополя всегда полно перевозчиков. Переправлюсь на Азиатский берег. Там осталась часть воинов из моей охраны. Соберем всех и дальше отправимся на конях. В верховьях реки Чорох разделимся. Младший брат Аданарсе поедет домой в Артвин. А я со свитой отправлюсь в Карс. Если повезет, доберемся дней через 20.

– А если не повезет?

Аданарсе пожал плечами:

– На все воля Божья.

Никифор хлопнул его по плечу.

– Магистр. Почему бы тебе не отправиться морем до Петры⁶. На галере и быстрее и безопасней. Доберешься за два дня. Оттуда до Артвина рукой подать. И до Карса дорога короче.

– Можно было бы. Но где я найму галеру? Те, что стоят в порту идут либо до Синопа, либо до Трабзона, либо вообще в Херсонес Таврический.

– Друг мой Аданарсе, тебе не надо нанимать галеру. Потому, что мне ее уже выделил друнгарий флота Иосиф Вринга. А я приглашаю тебя и твоего брата быть моими гостями на царском «дромоне». Ну а своей охране пошли гонца. Пусть добираются домой верхами самостоятельно. Для поездки в Карс в Артвине соберешь себе новую свиту.

– Очень хорошо! – Обрадовался Аданарсе. – Это просто здорово. Но почему тебе выделили галеру? Ходили слухи, что ты принял постриг и залечиваешь душевную рану в Афоне. Что заставило тебя поменять планы?

– Я был там, – мрачно ответил Никифор, вспомнив о своей потере. – И даже принял обет послушания. Но некто, – Никифор мотнул головой куда-то за спину, – решил, что мне надо сменить обстановку. На границах мир, и Цимисхий давно зовет к себе в гости. Говорят в этом году чудесный урожай винограда. Я очень люблю молодое вино, – криво усмехнулся Никифор, но уже серьезней закончил: – Я давно обещал твоему дяде Смбату, что потолкую с абхазским царем Георгием Аносином насчет подходящей партии для его дочери Гурандухт. Долги надо отдавать. Это дело чести. Вот высажу тебя и Цимисхия в порту Петры, а сам пойду морем к Себастополису⁷. Это город нейтральный. Там уживаются епископы разных канонов. Сначала навещу архиепископа Константинопольской юрисдикции. После него наведаюсь к каталикосу Кавказской Иберии. Он как ты знаешь, подотчетен патриарху Антиохии. Для урегулирования межцерковных вопросов я беру с собой праведного монаха Афанасия со Святой горы Афон. Наставника в моем послушании. В вопросах веры это удивительный знаток.

– Гиоргий болен, – заметил Аданарсе. – Он назначил соправителем своего сына Леона⁸, который построил себе крепость на востоке Абхазского царства. Ты поедешь к нему в Кутатиси⁹? – спросил Аданарсе.

– Мой визит неофициальный. Мы встретимся с Гиоргием в их старой резиденции на побережье – в Анакопийской крепости, – ответил Никифор. – Но, возможно, мне придется доехать и до Кутатиси.

– Могу я чем-нибудь помочь тебе? – Спросил Аданарсе.

– Ничего не надо. Я же не воевать туда еду. Он все-таки союзник и христианский царь, хоть и не Константинопольской епархии. Мне понятно, почему его прадед вышел из Римской федерации. Как впрочем, и тебе. Кому охота платить налоги «чужому дяде». Стать суверенным господином на своей территории и собирать пошлины в «свой карман» – это мечта каждого архонта.

– Чтобы стать суверенным, мне для начала надо вывести своего архиепископа из Иверского католикосата, – оскалился в улыбке Аданарсе.

– Не играй с огнем, Аданарсе, – осадил магистра Никифор. – Слишком много врагов вокруг. Лев Аносин уже не может, как его дед рассчитывать на помощь кагана Хазарии. В наше время великий каган – всего лишь слуга Атильского малеха, своего премьер министра. По совместительству – председателя Всемирной торговой организации. А малех предпочитает брать на службу мусульманских наемников из Гургана в Персии. Поэтому сейчас сила христиан в единстве. И Абхазские цари это понимают. Поэтому, без покровительства Византии им не обойтись. Потому и пойдут мне на уступки. Но не следует «зарываться».

– Это верно, – согласился Аданарсе.

– Это так же верно, как и то, что ты по обычаю, сначала должен был «утвердиться» царем у главы рода, тагавора Ашота. И только после этого «представиться» Багрянородному базилевсу. Не воспримет ли Ашот такое попрание обычаев оскорбительным для себя? – Стал развивать свою мысль Никифор.

– Я думал об этом, – ответил Аданарсе, вопросительно глядя на Никифора. – Может, обойдется как-нибудь?

– Константин Багрянородный не любит полагаться на волю случая. – Никифор кивнул в сторону его дворца. – Поэтому, друг мой, в Петре мы расстанемся. Зато Ной Цимисхий составит тебе дальнейшую компанию. Он поможет тебе «разобраться» с проблемами в Артвине и Карсе. А то, говорят, некоторые эриставы и у тебя сеют смуту. Будут склонять тебя разорвать договор с Византией и поддержать Ашота в восстановлении единой и независимой Армении, под знаменем халифата.

– Теперь мне стало понятно, по чьей воле ты покинул Афон, – догадался Аданарсе. – Если у меня и Цимисхия ничего не получиться в Карсе, то ты сможешь быстро собрать ударный кулак из пограничных гарнизонов и привлечь к этому войско абхазов. А Куркуас уже знает? Он не говорил мне, что поедет со мной. Зачем тогда этот прощальный пир?

– Пир еще никогда не был помехой, – возразил Никифор. – А Ной пока и не знает, что ждет его завтра. Тебе то что. Пусть народ веселиться. Меньше будут знать – крепче будут спать! А Цимисхий, как тот конь – всегда по зову трубы готов мчаться навстречу приключениям.

– Да, прав Багрянородный владыка, – пошел на попятную Аданарсе. – Авторитет Вана Куркуаса, при визите к Ашоту, лишним не будет. Ведь он считает наших ишханов нарушителями родового долга. Сменившими веру ради высоких постов в Византии. Но я все-таки не понимаю. Ради решения моих проблем базилевс Константин послал вас обоих? Прославленных стратигов. А если случится война?

– Константин Багрянородный думает о нас всех, – твердо сказал Никифор. – Для него не существует незначительных проблем. И потом. Какая война? В Самосату стратигом отправлен мой брат Лев. Он держится на виду у эмира Халеба, чтобы его шакалам не хотелось побаловать. Остальные эмиры Сирии – запуганы. А что стратигам делать в столице, когда кругом мир? – Спросил Никифор и сам себе ответил: – Только пить и гулять. Поэтому я поеду завтра в Анакопию, а Ной Куркуас, в качестве твоего гостя и друга, отправиться с тобой к Ашоту в Карс. И Цимисхий развеется и Ашоту, надеюсь, дурные мысли в голову не полезут. Да и тебе веселей будет.