Каббала связана с осмыслением творца и творения, роли и целей творца, природы человека, смысла существования.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Каббала

3. Го́лем (ивр. ‏גולם‏‎) — персонаж еврейской мифологии. Существо из одной из основных стихий (или их смеси, к примеру, лава=земля+огонь), оживлённый каббалистами (или другими магами) с помощью тайных знаний, наподобие Адама, которого Бог создал из глины (праха земного, земли, материи) (при том, что Адам не называется големом).

https://ru.wikipedia.org/wiki/Голем

========== Глава 6 ==========

Послевоенные годы стали, как это ни странно, далеко не самыми счастливыми в биографии Драко Малфоя. Спору нет, победа Поттера над Волдемортом спасла ему и его родителям жизни. Затем, несколькими месяцами позже, Гарри зачем-то выступил в Визенгамоте и вытащил обоих Малфоев – отца и сына – из Азкабана, куда их упрятали сразу после войны по обвинению в пособничестве Темному Лорду. Когда бояться стало уже нечего, на Драко, не являвшегося более рабом Темной метки или узником страшной волшебной тюрьмы, вопреки всякой логике, накатила черная тоска.

Он был здоров, молод, обручен с раннего детства с красивой и богатой Асторией Гринграсс. После суда его не ограничили в магии, не отобрали палочку и предоставили полную свободу передвижений. Договорная помолвка с Асторией не препятствовала заводить романы на стороне, вот только делать этого ему совершенно не хотелось. Ему вообще ничего не хотелось. Он целыми днями лежал на кровати в своей спальне и смотрел в потолок невидящими глазами. Обеспокоенные родители вызвали к нему домашнего колдомедика, но тот лишь отпаивал Драко успокаивающими настоями и разводил руками, потому что, в принципе, никаких болезней, требующих особого внимания целителя, у Малфоя не наблюдалось. Разумеется, два с лишним года служения Темному Лорду оставили свой отпечаток на неокрепшей психике подростка, но сейчас ему уже ничто не угрожало, и тем не менее Драко пребывал в глубоком унынии. А потом пришли сны. И главным их героем стал не кто иной, как Гарри Поттер. Во снах он не просто кивал Драко после суда, а подходил к нему вплотную и на глазах у изумленной публики увлекал в страстный поцелуй, стискивал в жарких объятиях, шепча на ухо заманчивые обещания, от которых Малфой-младший просыпался весь мокрый от пота и с таким стояком, что приходилось подолгу принимать ледяной душ.

Впавшего было в спячку Драко словно подменили. Он упросил отца задействовать немногие сохранившиеся у того от прежних времен знакомства и устроить его на скромную должность в Министерство магии. Простым клерком по связям с Авроратом. Раньше Драко с презрением отверг бы подобное предложение, а нынче вцепился в назначение обеими руками. Потому что именно так он мог иногда посещать Академию авроров и хотя бы изредка видеть Поттера.

Он поражался самому себе: однополые связи никогда не были для него приоритетными. Безусловно, вступать в полноценные сексуальные отношения до достижения им полного магического совершеннолетия не позволяли накрепко вбитые в него отцом принципы. А после того как во время пребывания в Малфой-мэноре Волдеморта Драко стал свидетелем нескольких разнузданных оргий, желание лечь в постель хоть с кем-нибудь вообще сошло на нет. Тем не менее в Хогвартсе он все же успел кое-чего попробовать. Разумеется, не с собственной невестой, честь которой тщательно оберегал. Но это было пару лет назад, и невинные ласки, даримые его тогдашними партнерами и партнершами, так и не дали ему возможности определиться с личными предпочтениями.

А вот Поттера он однозначно хотел. До одури, до дрожи, до исступления. Он жаждал почувствовать его руки на своем теле, губы на своем члене. Ни разу ни с кем не занимавшийся сексом «по-настоящему», он мечтал ощутить Поттера в себе, пусть – как он вполне разумно предполагал – это принесет поначалу одну лишь боль.

Когда в новогоднюю ночь тысяча девятьсот девяносто девятого года его заветное желание осуществилось, и он заполучил в доску пьяного Гарри в свою постель, Драко понял, что сделает все от него зависящее, но добьется расторжения помолвки с Асторией – и плевать ему на гнев отца и на скандал, который наверняка еще долго будут обсуждать в магическом мире.

Неделю он готовился к серьезному разговору с родителями. Основательно залечил порванный к драклам зад: Поттер, у которого он оказался первым – ПЕРВЫМ, по крайней мере, так Гарри сам ему и сказал! – явно перестарался, да еще и не один раз. Купил в аптеке Малпеппера настоящую смазку взамен ароматического масла для ванны, не слишком подходящего для данных целей. А потом прилетела сова с тем Мордредовым письмом…

Поттер изъяснялся весьма сбивчиво. Он был, несомненно, очень расстроен и взволнован, когда сочинял послание Малфою. В нем Гарри сетовал, что ничего не соображал, был до неприличия пьян и страшно винил себя за подобное поведение по отношению к сыну хозяина дома, оказавшего ему гостеприимство. Что понимает, как сильно навредил Драко, просит прощения за свой ужасный поступок и готов компенсировать причиненный ущерб. В заключении стояло: «Я надеюсь, ты не будешь держать на меня зла и поверишь – я не хотел отомстить тебе за нашу многолетнюю вражду в Хогвартсе».

Драко дочитал до конца. Трясущимися руками порвал письмо на мелкие кусочки, а обрывки швырнул в камин. Его еще никто и никогда так не оскорблял! Поттер считал секс между ними ошибкой и чуть ли не предлагал Малфою деньги за обладание им. Словно дешевой шлюхе из Лютного переулка! Драко вытер выступившие на глазах злые слезы. Если бы не Долг жизни перед Поттером, он бы вызвал наглеца на дуэль. Страсть в его сердце была близка к тому, чтобы обратиться в ненависть. Но… Желание против его воли только возросло.

В течение полугода он прилагал титанические усилия, чтобы ни при каких обстоятельствах не встречаться с Поттером. Бросил должность в Министерстве и пытался какое-то время вести праздную жизнь богатого наследника. До тех пор, пока Гарри на операции по поимке оставшихся на свободе Пожирателей смерти не получил тяжелое ранение.

Несколько дней, до того как в состоянии Поттера не наметилось явное улучшение, Малфой просидел под дверью его палаты, наплевав на любопытные взгляды, которыми одаривали его целители и посетители, и отказываясь уходить. Он почти ничего не ел и не мог спать. Когда к лечению подключился Снейп, у Драко появился луч надежды. Гарри действительно пошел на поправку, но тут выяснилось, что бывший декан, исполнивший свою роль в спасении национального Героя, собирается остаться возле Поттера вплоть до его полного выздоровления. У Снейпа единственного был неограниченный доступ в палату, и он этим нагло пользовался. Чувствуя, как от ревности сносит крышу, Драко решил уловить момент и пробраться к Гарри для откровенной беседы наедине, для чего подкупил одного из молодых колдомедиков, который и доложил Малфою, что Снейп наконец-то куда-то ушел.

Разговор получился сложным и нанес Драко очередной удар по самолюбию. Кроме того, не вовремя вернувшийся Снейп практически выгнал его из палаты. Малфой провел бессонную ночь, а утром сообщил ошарашенным родителям о намерении отправиться в Париж и поступить на факультет артефактологии в магической Сорбонне, где уже второй год повышала уровень своего образования Астория.

Идея была воспринята с осторожным оптимизмом, и уже через пару недель Драко переехал в небольшой родовой особняк близ Парижа.

***

Астория Гринграсс, будучи воспитанной в лучших традициях старинных магических родов, а потому, несмотря на свободу, предоставляемую ей договорной помолвкой, ведущая скромный образ жизни, приезду жениха весьма обрадовалась.

Они начали встречаться, ходить в Гранд-Опера (1), Лувр и музей Орсе (2). Несколько раз аппарировали в Версаль (3) полюбоваться тамошними фонтанами. Драко пришлась по вкусу изысканная французская кухня. В одном из маленьких ресторанчиков недалеко от Сакре-Кёр (4) он опустился перед Асторией на колено, протянул раскрытую коробочку с лежащим в бархатном гнездышке кольцом с бриллиантом редкой огранки и предложил ей руку и сердце. Та мило улыбнулась, надела кольцо на палец и сказала, что согласна выйти за него, как только они ОБА получат образование. То есть не раньше осени две тысячи четвертого года. А до тех пор она была бы счастлива остаться в тех же чудесных отношениях и не переходить рамок приличия. Кроме того, мудрая Гринграсс добавила, что она прекрасно осведомлена о потребностях молодых людей и не будет устраивать сцен ревности, если Драко вдруг захочет поразвлечься, чтобы снять напряжение.