Эти мысли ошарашили Регулуса на столько, что он даже почувствовал какой-то животный ужас. Вся его прежняя жизнь строилась на доверии. Теперь этого не было. Доверять кому-то из прошлого? Хагриду? Уизли? Директору? Стоит ли? Он сейчас другой. Наивный мальчик умер. И изо тьмы, куда вела неизвестная дорога вышел кто-то другой...
Комментарий к 7. Vestigia medulla. Хлебные крошки.
1. У могилы на краю...
2. Росток новой жизни.
3. Прозревающий во тьме.
4. Слепой путь.
====== 8. Falsa sunt. ======
Вокруг, насколько хватало глаз, все было белым: деревья, ломящиеся под ледяным украшением, до поры спящая земля, снег был в изобилии. И все падал и падал, кружась, шепча, известную только ему, холодную, сонную песню.
Студенты, стремящиеся вырваться из-под гнета обители знаний толпились у дверей завороженные белыми пейзажами.
Но через какое-то мгновение мороз кусал из-за носы и щеки, и они всей душой радовались своему недолгому избавлению от своего бремени.
Недаром в зимнюю пору старались веселиться, собраться у горящего пламени как символа источника жизни. Не зря все люди старались украсить этот белый холст различными яркими красками и чувствами.
Старались победить зиму, холод, мороз, запустение, безжизненность.
Радовались тому, что имеют, старались не потерять радость жизни. Люди верили, что именно таким образом они побеждают то холодное, что приходит снаружи. Ведь когда приходит тепло — уже не до раздумий о смысле жизни, слишком много всего надо успеть сделать…
Регулус, как и многие из его сокурсников, стремился в родной дом.
Нашлись и повернутые на учёбе, но в отличии от них, юношу влекли не мимолетные развлечения, а суровые обязанности.
Хоть мама изредка и играла на публике ‘формальную’ роль главы, но вся нагрузка за род лежит на его плечах. Да и стоит ли напрягать её во время беременности? Многие финансовые (и не только) дела решались с гоблинами решались с помощью пространственной шкатулки, выданной ему в банке. И если бы все этим ограничивалось…
Как Регент и, в последствии, Глава, он должен проводить ритуалы.
И школа для этого не самое удобное место. Нет, он, конечно, оценил Слизеринские гостиные, их удобство с запутанными лабиринтами подземных ходов, но есть такие вещи, которые можно делать только в Родовых ритуальных залах.
К счастью, многие из них совпадают с каникулами, а для других даты рассчитываются индивидуально.
Сейчас же Регулусу предстоял ритуал Прощания. И пока поезд, пробиваясь сквозь снежные завалы, медленно движется к Лондону, есть время многое обдумать…
Казалось бы: прошёл почти месяц, что в жизни могло измениться?
Но приторное омерзение возникает при воспоминании об этом времени.
Практически такое же, как он почувствовал за обедом в Большом Зале сегодня перед отправлением на каникулы.
Привкус мерзко-сладкого яда в словах директора, сказанных в напутствие, и еле уловимый желчный привкус в пище, который тщетно пытались скрыть изысканными и разнообразными приправами.
Какой реакции и кто ожидал — не понятно… Регулус, вкусив первой порции, за второй тянуться не стал, решил попробовать другие блюда.
Но даже в тех, что ели и старшекурсники и младшие, кто-то щедро добавил того же, едва ощутимого, едко-горького яду.
Отыскав за столом Барти и Северуса, дождавшись, когда они с ним встретятся взглядом, он прикрыл веки и после взглядом упёрся на свою полную тарелку, меланхолично в ней перемешивая обед, словно это были ингредиенты.
Затем, дождавшись удобного момента, покинул обеденный стол.
Двое слизеринцев вышли буквально через минуту.
— Как вам приправы на пиршестве, господа? Мне кажется, что повар перестарался с корицей.- спросил он скучающим голосом, словно на приеме.
Барти недоумевающе посмотрел на приятелей, перфект в одно мгновение неестественно побледнел, его лицо превратилось в восковую маску, на которой словно вылепленные невероятно талантливым мастером, угадывались не самые светлые чувства человеческие: презрение, ненависть, злоба, подозрение, досада.
— Благодарю за помощь, но я вынужден вернуться к своим обязанностям.- сквозь сжатые зубы проговорил Снейп, направляясь в Большой Зал.
— Что случилось? Зачем убежал Северус? — заволновался Барти.
— Дело в том, что я почувствовал в своей еде весьма специфические «приправы», — Регулус выделил последнее слово красноречиво интонацией.- Перфект направился выяснять достались они только мне одному, либо же ещё кто-то на факультете ‘вкусно покушал’.
Барти не был глупцом. Сам тон собеседника выделял нужные слова, наделяя их другим смыслом. И если все это правда… Мерлин! Какие сомнения могут быть между своими? Только правда! Друг же не станет плести интригу против него? Не станет. После всего что было… Значит, это чьи-то чужие проделки. Известно чьи. Или кто-то прикрывается этими шутниками в более тёмных делишках? Кому надо травить слизеринцев? И главное: чем и кого именно?
Крауч-младший мучительно припоминал вкусовые ощущения от принимаемой им пищи. Ничего так и не вспомнив, решил все же принять нейтрализатор. Просто на всякий случай. Потом, но до этого надо будет взять кровь на анализ, заодно узнать у Снейпа кого ещё «угощали». Благо скоро он будет дома, а там все это выяснить проще.
За неприятными мыслями они дошли до гостиной, одевшись в зимние мантии, направились к выходу.
Благодаря происшествию, Слизеринцы оказались одни из первых у карет, заняв свободную, вдвоём отправились на станцию.
Непродолжительное молчаливое ожидание в компании скелетоподобных лошадей, где оба студента обдумывали происшедшее, и вот они уже заняли купе. Заблокировав двери, Барти выжидательно посмотрел на друга.
— Хочешь знать, что это было? — Рег нарочитым жестом «поправил» невидимые очки на носу, одновременно «поглаживая» несуществующую бороду.
— Все так серьёзно? — удивился в ответ Крауч-младший, «помешивая» в невидимом котле.
— Вы себе даже не представляете, насколько, — подражая осанке и голосу Снейпа, ответил ему Блэк.
— И какие у ‘этого’, — выделяя последнее слово, — могут быть последствия? — уточнил тем же голосом Крауч.
— А дубовая голова вас чем не устраивает? — с ехидцей в голосе шепотом спросил в ответ Регулус.
— Даже так…- удивление на лице Крауча было искренним, он даже не заметил, что ответил голосом перфекта.- Что ты думаешь делать? — Опомнившись решил спросить он.
— У меня впереди ритуал Поминания и я намерен к нему подготовиться.- последнее слово Рег также произнёс голосом Снейпа.
Барти кивнул, показывая, что он все правильно понял.
Некоторое время они просидели молча, наблюдая за тем, как заполняется небольшая платформа спешащими студентами.
Постепенно поезд заполнялся, с каждой минутой в людской массе становилось все больше вечно опаздывающих гриффиндорцев. Паровоз дал предупредительный сигнал. Показались растрепанные Сириус с Джеймсом, со стайкой девушек из алого факультета.
Весёлые взгляды, шуточки и девичий смех, периодически выдаваемый после особо удачных острот — казалось этим двоим все нипочем.
Регулус подумал, о том, какое будущее ожидает этих двоих. Ребёнок, оставленный сиротой, и двенадцатилетнее заключение по несправедливому обвинению — разве это достойное будущее? Стоит ли вмешиваться в их судьбу? Особенно после всего того, что он про них узнал и увидел?
Он знал, что Поттер недавно стал круглым сиротой — весьма загадочное происшествие. Юфемия Поттер, в девичестве Блэк — троюродная тётя, и Карлус, отец Джеймса, в одночасье сгорели сломленные Драконьей оспой? Все это непонятно и очень «вовремя».
Пролистав на досуге газеты, причём не только министерский «Пророк», он обнаружил ещё череду смертей и происшествий. И последнее произошло с его отцом.
Что объединяло этих людей? — таков был самый первый и логичный вопрос у Регулуса. И ответ был очевиден, но он ему не нравился совершенно: все они занимали определённое положение, имели вес в обществе. И имели несовершеннолетних наследников, учащихся в школе. Бывали случаи, которые выбивались из этой системы, но… За всем этим не ясно становилось одно: кому это было выгодно? Стоял ли кто-то за этими случаями? Или это просто его фантазия, не подкрепленная фактами?
